Я услышала, как Уналак и Холли поднимаются ко мне по скрипучим ступеням лестницы, и вскоре они обе действительно появились в дверях.
– У вас тут кушетка, как в кабинете психиатра, – сказала Холли.
– Сейчас доктор Маринус еще разок вас осмотрит, – сказала я. – Вы готовы?
Холли скинула с ног шлепанцы и легла на спину.
– Во мне за полсотни лет наверняка скопилось немало отложенных воспоминаний, не так ли?
Я закатала рукава своей блузки.
– Да, некая конечная бесконечность.
– В таком случае, откуда вы знаете, где именно искать Эстер Литтл?
– В Покипси водитель такси передал мне нужный ключ, – сказала я.
Уналак подложила под голову Холли подушку и попросила:
– А теперь расслабьтесь, пожалуйста.
– Маринус, – вдруг встрепенулась Холли, – а вы, значит, сможете увидеть абсолютно все, что я делала в жизни?
– Да, именно так и осуществляется полное сканирование. Но вы должны помнить, что я врач-психиатр и занимаюсь этим с седьмого века, а потому на свете осталось не так уж много вещей, которых я про людей не знаю.
Холли занервничала; она явно не знала, куда деть руки. Потом вдруг спросила:
– А я останусь в сознании?
– Если хотите, я могу на время сканирования погрузить вас в состояние хиатуса.
– Хм… Нет, не нужно… Хотя, пожалуй, да. Ну, я не знаю! Решайте вы.
– Вот и прекрасно. Расскажите мне о вашем сельском доме неподалеку от Бантри.
– Ну… хорошо. Дунен-коттедж принадлежал моей двоюродной бабушке Айлиш. Он находится на полуострове Шипсхед, который похож на корявый, скалистый палец, вытянутый в сторону Атлантики. Прямо в конце нашего сада – довольно крутая тропинка, ведущая к пирсу, и…
* * *
Как только я проникла в мозг Холли, то сразу погрузила ее в состояние хиатуса. Мне показалось, что это будет более гуманно по отношению к ней. Память о недавнем прошлом Холли была как бы подавлена обрушившимся на нее сегодня сведениями и событиями, но старые воспоминания вскоре ожили и зашевелились, точно вывешенные на просушку простыни в ветреную погоду. Вот Холли сегодня рано утром ловит такси возле «Empire Hotel». Вот она встречается со мной в кафе «Santorini» и в Блитвуде. Вот неделю назад ее самолет приземляется в Бостоне. Я двинулась дальше, дальше, к более давним воспоминаниям. Вот Холли рисует у себя в студии, вот она укрывает морскими водорослями грядку с картофелем, вот смотрит телевизор вместе с Аоифе и бойфрендом Аоифе. Кошки. Буревестники. Антилопы. Вот она смешивает миндаль, изюм и сахар, готовя начинку для рождественского пирога. Вот похороны Кэйт Сайкс в Броудстеарз. Еще глубже, еще быстрее… Это напоминало перемотку на старомодном DVD, когда на экране мелькает по одному кадру каждую восьмую, шестнадцатую, тридцать вторую, шестьдесят четвертую долю секунды… Нет, слишком быстро. Надо замедлить. А теперь слишком медленно. В целом это было похоже на поиски сережки, упавшей в Вайоминг. Так, здесь следует быть более осторожной. Вот совсем еще живые воспоминания о докторе Томе Баллантайне: «Я послал три образца в три разные лаборатории. Ремиссии непостоянны, это правда, но пока у вас все чисто. Честно говоря, я не понимаю, как это получилось, но тем не менее я вас поздравляю». Попробуем копнуть глубже. Вот воспоминания Холли о встречах с Криспином Херши в Рейкьявике, в Шанхае, на острове Роттнест. Они же любили друг друга, поняла я, но оба только-только начинали об этом догадываться. Вот первая поездка Холли по США в связи с выходом ее книги «Радиолюди». Вот кабинет Холли в ее центре для бездомных. А это ее уэльская коллега и подруга Гвин. Лицо Аоифе в момент, когда Холли сказала ей, что Эд погиб из-за прямого попадания ракеты в его отель. Голос Олив Сан в телефоне за час до этого. А вот более счастливые дни. Холли и Эд смотрят школьный спектакль «Волшебник из страны Оз» с участием Аоифе и в темноте держатся за руки. Лекции по психологии в Открытом университете. Ого, а вот мельком проскользнул Хьюго Лэм.…Стоп. Их ночь в квартирке Холли в маленьком курортном городке Швейцарии. Это, конечно, не мое дело, но в глазах молодого человека так и светится радость, которую он тщетно пытается приглушить! Он тоже ее любил. Но Анахореты сбили его с пути. Интересно, это было предопределено или явилось роковой неожиданностью? Это было в Сценарии? Или, может, в Контрсценарии? Нет времени выяснять. Надо торопиться. Быстрей. Глубже. Вот виноградники во Франции. Серое, как слюда, море – может, убежище здесь? Нет, никаких следов ингрессии. Я зашла слишком далеко или, наоборот, недостаточно далеко? Надо быть внимательней. Пусть попутный ветер станет почти шквалистым, пусть двигатели работают вовсю… Не хватает времени, тише, тише. Пассажиры – стоп! Станьте собственными фотографиями. Чайки, неустойчивость, сбивающий с ног ветер. Шкипер отшвыривает недокуренную сигарету, и она повисает в воздухе, опутанная нитями дыма и облачком пара от его дыхания… Ага, это первое плавание Холли через Канал – в те времена еще и туннель не построили… Так, еще чуть дальше, на год, на два или на три… День рождения, покрытый глазурью торт с надписью «17»… Дальше абортарий поблизости от стадиона «Уэмбли»; молодой человек на мотоцикле ждет у входа. Так-так-так, теперь медленней… Вереница однообразных серых месяцев после исчезновения Жако. Сбор клубники…
И вот… вот! Пустые, явно «отредактированные» куски воспоминаний! Общей продолжительностью часа два. Аккуратная работа. Это, должно быть, связано с теми убийствами неподалеку от острова Шеппи. Перед этими «исключенными из памяти» сценами – встреча на автозаправке и на мосту. Это, видимо, Рочестер? Внизу корабли, но мы все еще где-то после упоминания о «Звезде Риги», а нам нужен именно тот день, когда эти слова были произнесены. Церковные колокола. Еще немного назад, сквозь ночь, которую подростки Холли и Эд Брубек провели в церкви. Сценарий обожает предвещать. Назад, в тот день перед Первой Миссией. Холли сидит на багажнике велосипеда, Эд едет по берегу моря, фиш-н-чипс, снова поездка на велосипеде, насквозь пропотевшая майка Эда, прилипшая к спине. Вот пара каких-то рыболовов, но оба они мужского пола и ни на одном нет знаменитой шляпы Эстер. Эстер всегда любила ловить рыбу в одиночестве. «Рыболовство – это как молитва, – говорила она. – Даже если вы вместе, вы все равно одиноки». Вот тут притормозим. Холли смотрит на часы – сперва в 4:20, затем в 3:49 и еще раз в 3:17; вскоре ее нагоняет Эд. Заплечный мешок натер ей кожу на плечах; в 1984 году это называлось «рюкзак». Холли измучена жаждой, рассержена и расстроена. Она смотрит на часы: 2:58. Нет, я слишком далеко забралась. «Три часа пополудни», – напоминает маркер. Я поворачиваю обратно, медленно-медленно. Вот берег Темзы слева от меня, и… О господи!
Наконец-то я тебя нашла!
* * *
Далеко, почти на самой середине Темзы, виднеется грузовое судно; это примерно на полпути от Кента до Эссекса; и называется эта длинная, в четверть мили длиной, посудина «Звезда Риги». Эстер Литтл увидела это судно «сейчас», ровно в 3:00, 30 июня 1984 года. Мне и раньше доводилось видеть это судно в доках Тилбери, когда я ждала в арендованной квартире – я тогда еще была Ю Леоном Маринусом – возможности перебраться через Темзу в бар «Капитан Марло» и войти в тело Жако. Эстер мысленно упоминала об этой «Звезде Риги», когда мы все ждали Константен, а Холокаи еще сказала, тоже мысленно, что несколько месяцев жила в Риге, будучи Клодетт Давыдовой.
