– Я правда не могу! – со стоном проговорила я. – У меня в желудке уже целый океан. Благодаря вам я рискую умереть не от обезвоживания, а от перевоживания. Или как там это называется? Одним словом, я сейчас попросту лопну. И вообще, хватит со мной возиться. Я уже прекрасно себя чувствую!
Чтобы доказать это, я вскочила на ноги и резво пробежалась по домику, завершив демонстрацию собственных сил несколькими энергичными прыжками, отчего внутри меня забулькала вода, а к горлу подступила тошнота. Конечно, виду я не подала, иначе меня ждала бы очередная порция жидкости, которую мне точно не пережить.
– Сергей Павлович, – сложив руки в молитве, обратилась я к шефу, – спасибо вам огромное за заботу обо мне и беспокойство, но мне правда уже значительно лучше.
– Намекаете, что мне пора уходить, – криво усмехнулся мужчина.
Неопределенное пожатие плеч стало ему ответом.
– Да нет, можете остаться. Только подайте мне, пожалуйста, мою сумку. Я хочу одеться, – жестом указала я в угол, приютивший мой саквояж.
Шеф опрометью бросился исполнять указание, словно это он был моим секретарем, а не наоборот. Схватив открытую сумку, он так резко рванул с ней в мою сторону, что высыпал половину одежды на пол.
– Валерия, что это? – проговорил Петров через минуту, с удивлением рассматривая какой-то предмет, поднятый с пола.
Мои внутренности тут же сковал мороз ужаса, так как я решила, что он обнаружил прослушивающее оборудование, не сразу сообразив, что оно здесь попросту не может оказаться. Но тогда что же такого он мог найти, что его так удивило? Приглядевшись к предмету, который начальник держал в руках, я покраснела до кончиков ушей. Честное слово, лучше бы шеф разоблачил мою шпионскую миссию! По крайней мере, не так стыдно было бы.
– Ничего, – буркнула я, выхватывая из рук начальника знаменитый бюстгальтер с бубенцами. Ох уж эта Ольга – увижу, убью! То, что именно подруга подложила мне данный элемент нижнего белья, сомнений нет – кто же еще? Вопрос только: зачем? Чтобы посмеяться? Не думала же она, в самом деле, что я воспользуюсь этой… этим… Я задохнулась, не в силах даже мысленно подобрать подходящее слово.
– А по-моему, очень даже сексуально, – хриплым голосом произнес Петров. – Так и представляю вас в этом… кхм… – закашлялся он, – наряде.
Если бы человек сгорал от стыда, в тот момент от меня точно осталась бы лишь горстка пепла. И это было бы лучшее завершение моего земного пути. Ибо я вдруг поняла, что дальше влачить жалкое существование мне незачем. Не из-за лифчика, конечно. Нет! Этот позор я уж как-нибудь переживу. Куда сложнее смириться с тем, что меня неудержимо влечет к человеку, которого я не без оснований считаю своим врагом. Воздух будто сгустился от наполнившего его эротизма. Даже занавески на окнах, развеваясь под действием легкого ветерка, то и дело сплетались между собой, будто сливаясь в сексуальном экстазе. Мотнув головой, я отогнала навязчивые видения. Придет же такое в голову! Занимающиеся любовью гардины – какая чушь, право слово!
Но на всякий случай я отодвинулась подальше и от них, и от Петрова. Не помогло – в два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, мужчина схватил меня за руку и, притянув к себе, поцеловал. Собрав остатки воли и гордости в кулак, я оттолкнула его и вырвалась из довольно крепких объятий. Но мой начальник явно не из тех, кто привык отступать. Хищно оскалившись, он вновь притянул меня к себе. На этот раз борьба была недолгой – отдавшись чувствам, я нырнула в любовный омут. Ну или как там обычно пишут в дамских романах?
Было все: и «электрический ток, пробежавший по ее чреслам», и «вырвавшийся из груди сладострастный стон», и «бьющиеся в унисон сердца», и «переплетение рук, ног и прочих частей тела».
В общем, случилось то, что случается между взрослым мужчиной и взрослой женщиной, которых неудержимо влечет друг к другу.
Позднее, лежа рядом с Петровым, слушая его спокойное, не отягощенное храпом дыхание, я пыталась понять: как такое могло произойти? Как могла я так легко предать память любимого? Неужели притягательность Сергея столь велика, что, стоит ему только уделить женщине внимание, как она тут же падает к его ногам, словно переспелая груша с ветки? Сначала Ангелина, а теперь и я изменили Андрею с тем, кто повинен в его смерти.
Воспоминания о бывшей сопернице направили мои мысли в другое русло. Я вдруг поняла, что меня ждет та же участь. Живо представила себе, как, наскучив Петрову, я обиваю пороги его дома и офиса, вымаливая хоть толику внимания. Как бросаюсь с кулаками на всякую, кого посчитаю соперницей. Ну уж нет, господин хороший! Врешь! Меня так просто не возьмешь! Что было, то было, быльем поросло, но в будущем подобное точно не повторится.
Приняв решение, я как-то сразу успокоилась и неожиданно для себя быстро заснула – сказались потрясения минувшего дня.
Разбудили меня лучи солнца, пробившиеся через неплотно сдвинутые занавески. Сладко потянувшись, я непроизвольно улыбнулась и тут же нахмурилась, вспомнив события минувшей ночи. Резко повернувшись на кровати, я обнаружила, что она пуста. В смысле – та ее половина, которую еще недавно занимал мой начальник.
Хм, это даже к лучшему – будет время придумать объяснения. Хотя что тут думать? Вполне подойдет банальное: «Минувшая ночь была ошибкой, и я уверена, что такое больше никогда не повторится».
Но шеф сыграл по-своему, чем немало вывел меня из себя…
Глава тридцатая
Неожиданная смена образа. Наши дни
– Ничего себе! – В глазах Ольги пылал костер. – И как он?
Вовка недовольно хмыкнул, а я возмущенно всплеснула руками.
– Эй, ты вообще меня слышала? Ты о чем сейчас? Ты не поняла, что он сделал?
– Да все я поняла, – не унималась подруга. – Ну струсил мужик, испугался своих чувств. С кем не бывает? Еще вернется, не переживай!
– Шутишь? – Негодование сдавило мою грудь, мешая дышать. – Какое мне дело, вернется он или нет? Я, наоборот, рада, что так вышло. Вернее, конечно, предпочла бы сама проявить инициативу, но раз так, то так… И вообще, – я вспомнила предостережения Хоруженко, – это его обычная практика. Не обольщайся. Никаких чувств он не испугался, потому как вообще на них не способен. Просто еще одна кретинка, пополнившая длинный ряд соблазненных и брошенных. Только и всего. Но… – мои кулаки сжались при воспоминании о том унижении, через которое мне пришлось пройти по вине шефа, – на моей улице еще перевернется грузовик с пряниками… Он еще свое получит!
– Ого! – Подружка открыла рот в удивлении. – А сильно он тебя зацепил все же. Согласна, – она кинула черешню на язык, погоняла ее за щекой и смачно выплюнула в кулак косточку, – повел он себя, конечно, прямо скажем, как скотина. Но, согласись, все же как вежливая скотина. Удостоил-таки объяснений.
– Не напоминай! – процедила я сквозь зубы, но поздно: образ Серпала, бесстрастным тоном объясняющего мне, почему нам нужно забыть о случившемся и вести себя в дальнейшем, будто ничего не было, уже встал перед моим взором. Этот гад слово в слово произнес запланированную мною речь, лишив меня удовольствия лично послать его к черту. Теперь же выходило, что это он меня бросил! Можно подумать, я жаждала продолжения «банкета». Хотя минувшая ночь, конечно, была восхитительной… Почувствовав, что мои щеки залились румянцем, я отвернулась, надеясь скрыть от друзей свое смущение.
