Подполковник выключил телефон, осторожно, словно гранату, положил на стол и растерянно поднял глаза на шефа.
Тот тихо спросил:
— Что это значит, Коля?
— Вы у меня спрашиваете, Геннадий Андреевич?
— Нет. У себя. Чтовсе это значит? Почему твой Леший жив? И где мои люди? Почему молчат?
— Судя по голосу, Леший спокоен, говорит, что изменений за ночь не произошло… Значит… они не встретились? Ваши люди и Леший?
— Этого не может быть! Исключено. У моих людей был приказ найти Лешего, где бы он ни был, и уничтожить его. Они не могли не выполнить приказа.
— Но вы убедились, что Леший жив?
— А если с тобой говорил не Леший?
— А кто же?
— Откуда я знаю? Но не твой друг.
— Я узнал голос.
— Подделать голос — не проблема.
— Но почему тогда не докладывают ваши люди? Где они?
Этот вопрос заставил Короля задуматься. Действительно, почему о результате акции не доложили Фома с Серьгой? Неужели?.. — пришла вдруг страшная мысль.
Бабичев догадался, что хочет сказать шеф, но молчал, дав тому самому выложить весьма вероятное предположение.
— Неужели Леший переиграл ребят? Но как?.. Или враг был предупрежден?
— Кем, Геннадий Андреевич? — спросил Боб.
— Кем? Тобой! Отсюда, по сотовому. Или ты открылся ему раньше?
— Геннадий Андреевич, — набычился Бабичев, — я понимаю ваше состояние, но разве я похож на человека, своей рукой подписывающего собственный смертный приговор? Я доверился Лешему? Для чего? Чтобы потерять жизнь? Вы извините, но все же иногда думайте, прежде чем обвинять в чем-то.
— Простите меня, господа, что вмешиваюсь, — включился в разговор Эдик, — но позвольте высказать свое мнение?
— Говори, — разрешил Король.
— Вам не кажется, уважаемые, что этот загадочный Леший переиграл не только Фому с Серьгой? Он обвел вокруг пальца всех, включая и вас, Геннадий Андреевич. Даже не подозревая о вашем существовании.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я тут поинтересовался этим Лешим. Через своих товарищей в городе. И вот что выяснил. Майор Лешин Владимир Алексеевич, кроме того, что сообщили вы, уважаемый господин подполковник, на протяжении долгого времени служил в подразделениях особого назначения и прошел многие «горячие точки». Награжден орденами и медалями. Отличный специалист по ведению разведывательно-диверсионной деятельности в условиях лесистой местности. За свою последнюю акцию, между прочим, он представлен к званию Героя России.
— Вот как? — Король внимательно посмотрел на Бабичева. — Почему же ты, близкий друг Лешего, не знаешь ни о чем подобном?
— Я удивлен не меньше вашего, Геннадий Андреевич. То, что сказал Эдик, для меня новость. Почему Леший не поведал мне обо всем?.. Не знаю. Больше мне нечего сказать по этому поводу.
— Ну, Бабичев… — Король покачал головой, выражая крайнюю степень неудовольствия.
— Извините еще раз, господа. Разрешите продолжить? — вновь включился в разговор Эдик.
— Да, да, Эдуард, продолжай.
— Давайте исходить из того, что Леший спецназовец очень высокого уровня. И как раз в той области, о которой я уже говорил. Он прибывает на кордон и становится случайным свидетелем трагедии на реке. Считая Николая Викторовича своим другом и учитывая его служебное положение, естественно, докладывает последнему о происшествии. И вот где-то на этом этапе вы, господин подполковник, невольно даете Лешему повод усомниться в искренности вашего поведения. Потому-то он полностью и не раскрывается вам. Уж что он мог усмотреть фальшивого, не знаю, но усмотрел. Возвращаясь домой, он просчитывает все варианты того, что может произойти дальше. Среди них и тот, что его друг, то есть вы, Николай Викторович, может быть как-то связан с бойней на реке. В голове Лешего это один из многих вариантов и не обязательно основной. Далеко не обязательно. Но он просчитывает и его. И делает вывод, что в этом случае он, Леший, становится нежелательной фигурой в чьей-то крупной игре. Считая другие варианты менее ему угрожающими, он, как человек осторожный и опытный, принимает к действию вариант предательства Бабичева. Ради бога, не обижайтесь, Николай Викторович. Что делает Леший, понимая, что его могут убрать? И убрать в самые короткие сроки? Он решает из жертвы стать охотником. И, как это ни прискорбно, это ему удается, и все его предположения оказываются верными. Леший попадает в самую точку. Он уходит из-под удара, уничтожив наших бойцов. Только так я могу объяснить то, что Леший жив, а от наших ребят ни слуху ни духу.
Наступило тягостное молчание, которое прервал Король, задумчиво проговорив:
— Знаете… а я готов согласиться с помощником. По-моему, убедительно. А, Бабичев?
— Я не знаю, каким образом мог заметить что-то неладное в моем поведении Леший. Но если это так, то это грустно. Я не вижу, что следует предпринять в сложившейся обстановке. Коль Владимир такой «профи», то убрать его немедленно мы не сможем, тем более теперь, когда он будет осторожен и скрытен, если не предпримет чего покруче.
В разговор с извинениями вновь вступил Эдик:
— Мне кажется, господа, сейчас нужно думать не о том, как убрать Лешего, а о том, как привлечь его на свою сторону.
Вопросительные взгляды Короля и Бабичева стали реакцией на предложение помощника шефа. Тот между тем продолжал:
— Да, да. Привлечь на свою сторону. Другой вопрос, как это сделать? И на этот счет есть у меня одна задумка.
— Ну давай, давай, не тяни, — поторопил Король.
Эдик многозначительно посмотрел на Короля, перевел взгляд на Бабичева. Босс понял.
— Хотя подожди. Николаю Викторовичу, как мне кажется, пора покинуть нас. Езжай, Бабичев, езжай и узнай, что все-таки происходит на этом чертовом кордоне. О результатах сообщишь. Все! Ступай!
Николай понял, что Король под влиянием помощника не хочет посвящать его в свои ближайшие планы, и поделать ничего не мог. Он вышел из кабинета и стал собираться в дорогу.
После ухода Бабичева Король предложил Эдику говорить. Тот начал:
— Акция, которую я осмелюсь предложить, потребует участия вашей дочери, босс. А также ее друзей и одного нашего бойца, которому предстоит стать жертвой. Его придется убить.
— Моей дочери? Бойца, которого надо будет убить? Ты что, Эдик? В своем уме или спятил?
— Геннадий Андреевич, Соне я отвожу главную роль, не привлекая симпатичной девочки со стороны, что может в ходе акции или после вызвать ненужные нам осложнения. Соня наш козырь, если, конечно, вы примете мой план.
— С ума сойти. Мне кажется, Эдик, ты стал наглеть.
— Хорошо, Геннадий Андреевич, извините меня, дурака. Я молчу.
