— А если все же кто увидит нас?
— Мочить будем.
— Чего?
Москвитин рассмеялся:
— Шучу! Если кто появится, то только снизу. Ты увидишь. Дуй на крышу и через подъезд домой. А я спущусь и без прикрытия. Возможно, тем же путем. Ну что, решено?
— Решено! Час-то что делать будем?
— А пойдем в кафе! Шашлычок закажем, кофейку хлебнем. Вот время и пролетит.
— У тебя денег много?
— На шашлык и кофе хватит. Пошли.
Они покинули парк, направились в кафе «Восточная кухня», что прилепилось к бывшему продмагу, а ныне автомастерской.
Изрядно подкрепившись и выждав, друзья приступили к выполнению плана. В какой-то степени им повезло. В нужный момент подъезд оказался совершенно пуст, никто из жильцов не видел, как Москвитин с Павловым вошли в него. Получив топор, Андрей приступил к взлому замков собственной квартиры, применив при этом дополнительные меры предосторожности. Кроме того, что он обмотал обувь кусками плотной материи и надел на руки старые, но не порванные нигде перчатки, Москвитин перестраховался и на случай установки в квартире миниатюрных видеокамер, что также было возможным, закрыл голову спортивной шапочкой с прорезями для глаз и рта. При всем желании, если внутри квартиры велось видеонаблюдение, точно идентифицировать его личность люди Оболенского не смогут. В таком виде, взломав нехитрые замки и заметив время открытия двери, а значит, и подачи сигнала на пульт оперативного дежурного Службы, майор вошел в собственное жилище. Не теряя ни секунды, он прошел на кухню, взглянул на плинтус правой от входа стены, обложенной кафельной плиткой. Андрею сразу стало ясно, что при тщательном обыске, который имел место ранее и следы которого, несмотря на наведенный порядок, все же остались, плинтус на кухне тронут не был. Да, спецы генерала наверняка обстучали плитку, нащупывая пустоты, но все это бесполезно, если не снять узкую деревянную полоску. Только в этом случае можно было найти тайник, заложенный самим майором. Андрей поднял плинтус, поддел сначала третью слева в нижнем ряду плитку, которая вышла из лаза вместе с половинкой приклеенного к ней кирпича, потом то же самое сделал и с четвертой плиткой. Открылась достаточно широкая щель, из которой Москвитин вытащил портфель. Засунул его в сумку, которую взял с собой. Восстановил стену в прежнем виде. Убрал пыль. Посмотрел на часы. Работа заняла семь минут. Пора уходить! Если учесть вариант отхода через крышу и соседний подъезд, то у него не оставалось времени. К счастью, и при выходе из квартиры подъезд оказался пуст. Только бывший капитан-разведчик находился на своем посту передового дозора. Друзья спустились на первый этаж и благополучно скрылись в квартире Павлова. Бахилы, сделанные из материи, и перчатки, порезанные острым боевым ножом офицера спецназа, были спущены в унитаз. Шапка заняла место вместе с портфелем в десантной сумке майора.
Группа захвата антитеррористической службы появилась на двенадцатой минуте от начала проникновения Москвитина в квартиру. Раньше, чем это было определено инструкцией! Видимо, сам Оболенский, получив доклад о вскрытии жилища Москвитина, лично поторопил «физиков». Те работали и с фасада, и с тыла. В подъезде застучали быстрые шаги как минимум трех человек. Не исключено, что были заблокированы и подвал с крышей.
Прошло десять минут. Шум в подъезде усилился. Затем все стихло. А через полчаса, когда группа еще блокировала здание на виду у изумленных жильцов, появился и сам господин Оболенский. В строгом, дорогом костюме, лощеный, выхоленный с головы до пят, он лично поднялся на четвертый этаж. Но надолго в квартире Москвитина не задержался. После его отъезда убыла и основная часть сработавшей вхолостую группы захвата. Осталось двое у подъезда, ну, может, еще кто-то в самой квартире. После чего прибыла «Газель», и четверо здоровенных мужиков вытащили из кузова настоящую бронированную дверь с каркасом. С трудом они подняли ее на четвертый этаж. И подъезд огласился шумом дрелей, перфораторов, ударами кувалд. И только к 21.30 все наконец окончательно стихло. Интересно, определили спецы генерала цель взлома и личность взломщика через какие-нибудь свои, возможно, дополнительно установленные «штучки»? Скорее всего, нет! Майор внимательно из-за штор следил за выражением лица Оболенского. И вначале оно выглядело более озабоченно, чем позже, когда генерал покидал объект. Если бы Оболенский догадался, КТО именно посетил квартиру его смертельного врага, то физиономия его выглядела бы иначе! Но генерал уехал спокойным, и дальнейшие действия его подчиненных подтверждали, что и на этот раз Петр Константинович непозволительно легко для своего уровня «проглотил» элементарную лажу! Хотя объяснить это можно легко. Генерал попросту не допускал мысли о том, что Москит не прячется где-то в горах, а находится в Москве! Что ж, подобное заблуждение только на пользу майору.
С наступлением сумерек выйдя на кухню, Андрей набрал номер своей подруги Оксаны Светловой, со слабой надеждой на то, что она дома. Время-то для нее самое рабочее. Начало рабочего дня проститутки. Но женщина, как ни странно, оказалась у себя.
— Я заеду, ты не против?
— Заезжай! Можешь даже с цветами! Не обижусь!
— Без вопросов! Накрывай стол!
Москвитин прошел в комнату.
Вячеслав спросил:
— Уходишь?
— Да, Слав! Поеду проведаю знакомую!
— Это дело хорошее! Вот встану на ноги, тоже подженюсь. Хорош холостяковать!.. Ты пока собирайся, а я выйду, прогуляюсь, а то как бы тебе опять через окно не пришлось выпрыгивать!
Бывший капитан-десантник прогулялся до коммерческого ларька, вернулся, доложил:
— Все в порядке, Андрей. Фискалов не заметил.
Андрей улыбнулся:
— И все же лучше я уйду через окно. Привычней как-то.
Около одиннадцати, купив по дороге цветы, Андрей постучал в двери Оксаны. Женщина открыла. От Москвитина не ускользнуло то обстоятельство, что подруга выглядит больной. Или чем-то очень расстроенной. Увидев букет, улыбнулась:
— Я люблю розы! Как ты догадался?
— Никак, большинство женщин любят именно розы.
Женщина приняла цветы, поцеловав Москвитина в щеку.
— Ты не заболела случайно?
Оксана на вопрос не ответила, предложила:
— Пройдем на кухню? Я и стол накрыла!
Присели. Майор открыл шампанское. Оксана спросила:
— Ну, как дела с твоими проблемами? Разрешились?
— Не совсем, и я опять вынужден просить на несколько дней приютить меня.
— Оставайся. Все не так одиноко будет.
— Тебе и с дочерью одиноко? Хотя, одиноким можно быть и среди многолюдства. По себе знаю.
Женщина вздохнула:
— Дочь у родителей подруги.
— Что так?
— Ничего. Давай выпьем.
Выпили. В это время зазвучала мелодия на сотовом телефоне Светловой. Как показалось Андрею, женщина вздрогнула. И когда она включила мобильник, легкая дрожь пробивала ее руки. Она ответила тихо:
