Со двора позвонил Леонид, адъютант Самаранова, он же водитель принадлежавшего отставному генералу «Мерседеса-600».
— Григорий Савельевич, прибыл господин Шлемов.
— Пусть поднимется в кабинет, дорогу знает! — распорядился Самаранов.
В кабинете мужчины встретились.
Вскоре подъехали и остальные члены комитета «Реванш» — владелец банка КБ «НПБ» Костельский Давид Львович и председатель политической партии «Русь Великая» Пегин Родион Максимович. Партии не особо влиятельной в стране, но не относящейся к силам, которыми действующая власть могла пренебрегать. «Русь Великая» пропагандировала идеологию левого толка, объявив главной целью создание реформированного социалистического государства, отвергая при этом утопические идеи коммунизма. Другими словами, Пегин со своими сторонниками, официально находясь на «левом» поле большой политики, фактически балансировал между правыми и коммунистами, обещая в случае победы на предстоящих парламентских выборах бедным — достаток, богатым — процветание бизнеса! Мутная политика приносила свои дивиденды. «Русь Великая» имела поддержку как немалой части обездоленного общества, так и финансирование ряда крупных бизнесменов.
Последним, объяснив опоздание уважительными причинами, объявился комкор Федин.
Как только комитет собрался в полном составе, Самаранов пригласил гостей пройти в комнату совещаний, где и начал плановый совет нигде и никем не зарегистрированной организации, именуемой среди участников тайного общества комитетом «Реванш»!
— Господа, мы собрались здесь, чтобы проанализировать обстановку, складывающуюся в стране, на основании чего должны решить, корректировать ли нам наши планы или оставить их неизменными. Слово для доклада предоставляется Александру Степановичу Шлемову.
Сотрудник аппарата правительства кашлянул, прикрыв рот надушенным дорогим одеколоном платком:
— Обстановка в стране на данный момент может быть оценена как практически стабильная. Те решения, что принимаются правительством, воспринимаются в обществе, я имею в виду уровень обывателей, либо безразлично, либо негативно. Позитив проявляют лишь представители крупного бизнеса и чиновничий аппарат.
Самаранов прервал докладчика:
— Одного не могу понять, в правительстве сидят люди далеко не глупые, почему же они, несмотря на недовольство народа, продолжают вести политику, названную в свое время политикой шоковой терапии? И ладно, если эти реформы приносили бы положительные результаты. Но получается как раз наоборот. Первая реформа провалена, вторая провалена, третья на грани провала. Пора бы задуматься, но власть объявляет следующий, так же заведомо провальный проект. Доходы от продажи нефти и газа направляют не на социальные программы, не в экономику собственной страны, а вкладывают в какие-то забугорные бумажки. Нам это, несомненно, на руку, но почему правительство поступает как самоубийца?
Подал голос генерал Федин:
— Считаю, что нынешние власти, предвидя неизбежный крах созданной ими системы, обеспечивают собственный отход из страны и создание за рубежом правительства в изгнании. Поэтому и увозят деньги за рубеж. Осуществлять-то там свою деятельность они на что-то должны будут? Вот и используют и золотовалютный запас, и стабилизационный фонд.
Шлемов согласился:
— В словах уважаемого генерала, несомненно, есть логика. Возможно, он прав. Но углубляться в тему, отражающую состояние, а тем более что-то прогнозировать нам не стоит. Это вопрос сложный, неоднозначный, а главное, его обсуждать можно бесконечно. Основной вывод, который я хотел бы сделать, — экономика страны находится в полной зависимости от цен на нефть, а следовательно, в любой момент она может обрушиться, и тогда в стране наступит кризис.
Самаранов произнес:
— С этим ясно! — Он взглянул на Пегина: — Что у нас в политике, Родион Максимович?
Председатель партии ответил:
— Экономика, как и война, кстати, — продолжение политики. Это известно всем. Все беды экономики заложены в политических просчетах. Последний опрос населения показал резкое падение рейтинга правящей партии и рост популярности оппозиции. Другое дело, что в самой оппозиции нет единства, чем и пользуется власть. Революционная ситуация в стране сложилась окончательно. Народ готов к открытому неповиновению. Протестные настроения отмечены во всех регионах, включая Москву и Питер. Начало очередной реформы реально может взбудоражить население. Однако утверждать, что это выльется в бунт, я не могу. Общество раздроблено, угнетено, и нет сильного лидера, который повел бы его против власти.
Самаранов спросил:
— А ты с «Русью Великой» можешь поднять народ на мятеж?
— В отдельных регионах да! Но не более того.
— А более и не требуется. Выборы в парламент у нас через год. Готовь свою партию к акциям неповиновения.
— На это потребуются немалые средства.
— Они есть, и ты, Родион Максимович, их получишь. Давид Львович обеспечит поступление достаточно крупных средств на счета партии через свой банк. Ведь так, господин Костельский?
Лысый банкир кивнул:
— Так, Григорий Савельевич! Проводку денег я обеспечу!
— Хорошо! — проговорил Самаранов и обратился к Федину: — Каковы настроения в нашей славной армии, Петр Георгиевич?
Генерал-майор в отличие от других поднялся со своего места:
— Настроения, в общем, те же, что и во всем обществе. Офицеры недовольны мизерной зарплатой, отсутствием жилья, постоянным обливанием грязью Вооруженных сил в средствах массовой информации. Недовольство проявляется и в отношении высшего командования. Насколько мне известно, всеармейское офицерское собрание намерено выразить недоверие самому министру.
Самаранов поинтересовался:
— Как, по-твоему, генерал, поведет себя армия, если в стране начнутся массовые беспорядки?
— Считаю, что беспорядки расколют и офицерский корпус на противоположные лагеря. Но то, что подавлять мятежи армия сейчас не станет, точно! Впрочем, для этого существуют внутренние войска МВД.
— Но армия может перейти на сторону мятежников?
— В случае применения карательных мер со стороны МВД, если внутренние войска или милиция станут стрелять в свой народ, часть ее сможет перейти! В целом же обстановка, как уже было сказано, сложная, противоречивая.
— Ты контролируешь корпус?
— Конечно!
— Достаточно! Сядь!
Федин опустился в свое кресло. Самаранов поднялся:
— Итак! Что мы имеем на данный момент? Невнятную и непрофессиональную политику действующей власти, пока еще действующей на плаву благодаря исключительно личному авторитету президента. Недовольство этой политикой большинства населения страны, в том числе Вооруженных сил, что позволяет утверждать о наличии в России революционной ситуации. Отсутствие перспектив на улучшение жизни обычных граждан в обозримом будущем, что разделило общество на три категории. К первой относятся те, кто смирился со своей участью и плюнул, грубо говоря, на все происходящее в государстве, создав тем самым слой нищих, не претендующих на повышение собственного статуса и равнодушных к любым изменениям в стране. Эта категория пассивна и, в общем, нейтральна. Ко второй можно отнести людей, не желающих мириться с тем, что из них хотят сделать рабов. Это активная категория, готовая выступить на защиту своих прав. Интеллигенция, еще не деградировавшая часть общества, армия и представители малого, возможно, и среднего бизнеса. И, наконец, третья категория людей, поддерживающая существующий режим. Практически все чиновничество на всех уровнях представительской и исполнительной власти, прикормленная, элитная часть интеллигенции и, естественно, преданный, олигархический бизнес. Третья категория так же активна и так же готова защищать свои интересы. Этой категории изменения курса политики не нужны! Что из всего вышесказанного следует? То, что мы имеем в создавшейся обстановке реальные шансы воплотить в жизнь наши планы. Однако наличие второй и третьей категорий граждан не позволяет рассчитывать на успех, если проводить наши планы законным путем. Понятно, что «Русь Великая» не только не наберет достаточно голосов на предстоящих выборах, позволивших бы ей составить большинство в Государственной думе, но вряд ли преодолеет установленный процентный барьер, дабы просто получить места в Законодательном собрании. Своего кандидата в президенты мы выдвинуть можем. От той же партии. Но он станет слабой тенью преемника президента, если станет ею вообще. Всеобщий бунт так же невозможен. А посему решение может быть одно — захват власти путем переворота.
