— Будь что будет! — ответил Мамаев. — А бандитов я в любом случае сделаю!
— Кто бы сомневался. Здесь вопрос в другом, сам можешь погореть. Да и я с тобой!
— Если полковник откажет, ты уйдешь в сторону!
Старший лейтенант удивленно взглянул на первого номера боевой двойки:
— Что за разговор, Стас? С чего это я должен уйти в сторону? Ты и я — одна боевая единица. Кто тебя, дуролома, прикрывать будет? Так что даже не думай отвязаться от меня. Не получится. Вместе на бандитов пойдем! А если сгорим, то и хрен с ним! Чего теряем? Жизнь? Так мы ее в любое мгновение потерять можем! Неудачная командировка, и кранты — цинковый бушлат. Свободу? Но свободы нас еще лишить надо! Понятно, капитан?
Мамаев с благодарностью посмотрел на напарника:
— Спасибо, Андрей!
— Прекрати, Стас! Давай лучше, пока есть время, подумаем, с чего начнем работу, раз решили сделать ее независимо от решения командования.
Капитан встал:
— Идем ко мне, там и поговорим!
Старший лейтенант согласился. Холостого Лебеденко в офицерское общежитие особо не тянуло. Тем более наклевывалось дело. Андрей принадлежал к той породе людей, которые без постоянного риска просто не могут жить. Им нужен риск, как воздух. Он являлся человеком войны и вне ее себя не представлял.
Долго размышлять офицерам не пришлось.
Уже через полчаса после того, как они начали на кухне квартиры Мамаева планировать акцию, позвонил Вьюжин:
— Стас? Давай в штаб!
— Скажите, новости хорошие или плохие?
— Узнаешь. Лебеденко с собой прихвати!
— Он со мной!
— Жду!
— Ну что? — спросил старший лейтенант, как только Мамаев отключил телефон.
— Вьюн в штаб вызывает!
— Значит, Клинков запретил акцию!
— Почему ты так решил?
— А зачем вызывать в штаб, если бы полковник дал добро? Чтобы убедить нас в невозможности проведения задуманных мероприятий. И нагрузить чем-нибудь другим. Не удивлюсь тому, что нас сегодня же отправят куда-нибудь в командировку!
— Да? Посмотрим. Только ничего у Вьюжина с Клинковым не выйдет. Если акция запрещена, то я кладу рапорт на стол об увольнении! И пошлю все к черту!
— Ладно! Идем! Ты особо-то не кипятись.
— А я, Андрюша, спокоен! Как никогда!
Офицеры вошли в кабинет командира морально готовые к отказу в разрешении проведения акции возмездия, оттого раздраженные и сумрачные.
Вьюжин взглянул на вошедших:
— А чего это вы такие смурные, ребята?
— Акция запрещена? — спросил капитан.
Майор поднялся, прикурил сигарету, прошелся по кабинету, повернулся к Мамаеву:
— Нет! Не запрещена!
Капитан со старшим лейтенантом переглянулись:
— Значит, мы можем начать действовать?
— После того как выполним ряд формальностей! Клинков, узнав о произошедшем, неожиданно даже для меня, сразу дал разрешение наказать ублюдков. Причем не произнес ни слова о законности. Просил передать тебе, Стас, свои сожаления по поводу… ну сам понимаешь чего. Решение действовать одобрил, но… потребовал — акция должна быть проведена так, чтобы ни ты, ни Лебеденко нигде не засветились. А посему приказал дождаться приказа, согласно которому вы якобы убудете в распоряжение Клинкова для выполнения секретного задания командира отряда. Приказ курьер доставит завтра не позже десяти утра. После чего вам следует перебраться на конспиративную квартиру в Москву. Адрес известен. Там же возле дома будет стоять служебная «десятка» ГУБТ. Свой транспорт, Андрей, — это майор произнес, глядя на Лебеденко, — не использовать. В столицу вывезу на нашем «УАЗе». Так что планируйте акцию и готовьтесь к ее успешному проведению. Учтите, погорите, подставите не только себя, но и меня с Клинковым. Весь отряд. Полковник надеется на вас! Вообще-то я ожидал от него другого решения, но Сергея Сергеевича, видимо, сильно задел беспредел преступников, раз он не раздумывая, по сути, вынес им смертный приговор.
Мамаев спросил:
— Он разрешил действовать по варианту «А»?
— Да!
Вариант «А» подразумевал тотальное уничтожение противника. Вот этого не ожидал и сам Мамаев с Лебеденко! Удивление возросло, когда майор добавил ко всему сказанному:
— Мало того, Клинков сказал, что противника определять вправе капитан Мамаев! Вот так! Тебе, Стас, даны безграничные полномочия, но на тебе и огромная ответственность. Ты должен наказать только тех, кто непосредственно виновен в изнасиловании жены. Не ошибись!
Капитан заверил:
— Не ошибусь! — И, взглянув на Лебеденко, добавил: — Мы не подведем ни вас, ни полковника! Слово офицера.
— Надеюсь! Ну что, до завтра? В 8.30 быть на построении. Вести себя обычно, ребята в группе не знают о случившемся с Еленой. Иначе все изъявят желание пойти на бандитов. А мне волнения не нужны. Вопросы?
— Нет вопросов! — ответил Мамаев. — Спасибо, товарищ майор! И, пожалуйста, передайте Клинкову, что я не забуду о том, какое он принял решение. Это важно!
На пороге Мамаев остановился. Повернулся к командиру. Тот набирал номер телефона дежурного по отряду. Спросил:
— Ну что еще, Стас?
— Вечером разрешите в город прокатиться?
— Зачем?
— Рекогносцировку в одном кабаке провести. С него и начнем плясать!
— Но только рекогносцировку!
— Обещаю!
— Хорошо. На КПП будет разрешение для выезда. На машине Лебеденко поедете?
— Да!
— 19.00 устроит?
— Устроит!
— Иди! В семь можете покинуть территорию! Когда вернетесь, доложите мне!
— Есть!
В 19.00 иномарка Лебеденко вновь выехала с территории батальона связи.
К ресторану «У причала» подъехали к полдевятому. Рановато для подобного заведения, где публика обычно заполняет залы после десяти часов. Но засиживаться в кабаке и не предполагалось. Припарковав автомобиль на стоянке у ресторана, офицеры вышли на аллею, по которой недавно шла к Конану Елена. Здесь решили разойтись. Мамаев направил напарника в ресторан, сам прошел к набережной с целью осмотреть местность вокруг увеселительного учреждения. Через час они встретились у причала, где стоял прогулочный катер.
— Ну что, Андрюша? — спросил Мамаев.
— Все нормально! Войти в кабак несложно, надо лишь держаться самоуверенно и нагло.
— Управляющего видел?
— Видел! Мужичонка не простой, хитрый, глазки так и бегают. Видать, осторожен и расчетлив. О совести не говорю. Такие, как Копылов, о ней понятия не имеют. Не думаю, чтобы он был умен. Но труслив. Это точно.
