— Докладывай, что узнал о нашем конструкторе!
Выслушав Зудина, генерал поднялся, прошелся по кабинету, довольно потирая руки:
— Так, так, так! Значит, Ягодин срочно нуждается в деньгах? И начальство ему отказало в помощи? Отлично. Просто замечательно. Подобного расклада я не ожидал. Благодарю за хорошую новость, Илья Петрович! Хотя, как говорится, спасибо на хлеб не намажешь.
Самаранов достал из ящика пачку сторублевых купюр, бросил на стол:
— Это тебе и прапорам за службу! Заслужили! Значит, конструктора не охраняют?
Зудин, забрав деньги, ответил:
— Нет!
Самаранов покачал головой:
— Ну и страна у нас стала! Всем все по херу! Этого Ягодина беречь как зеницу ока надо, а его кидают! Неужели не понимают, чем это может обернуться? А потом говорят, ученые у нас уезжают табунами «за бугор». Не захочешь, уедешь, если с тобой так обращаются. Да! Ну что ж! Тем лучше для нас! Сейчас, стало быть, конструктор дома?
— Так точно, — ответил Зудин. — Получил, как я понял, от своей бывшей невесты деньги, купил лекарства и отправился домой. Лепко доложил, что он сделал матери укол, перекусил и сейчас находится в гостиной!
— Вокруг дома «чисто»?
— «Чисто». За этим Коровко следит! Прапорщики ребята бывалые. Обстановку чувствуют!
— Это хорошо! Едем к Ягодину! Конструктор сейчас как раз в том состоянии, когда его можно обработать. И на начальство зол, и любовь, потерянную из-за службы, вспоминает, и о том, где деньги в следующий раз взять, думает! К тому же еще и долг отдать. Мы же решим его проблемы, если он, конечно, поможет нам! А он поможет! Другого выхода у него нет! Иди к машине, у охранника веревку бельевую попроси да упакуй ее в сумку. И жди! Выйду, поедем в Москву!
— А веревку-то зачем? — спросил Зудин. — Если что, я этого профессора наручниками спеленаю! Да и вырубить смогу без проблем!
Генерал повысил голос:
— Выполняй, что приказано!
— Есть!
«Ауди», ведомая Зубовым, подъехала к дому Ягодина в 20.40. Припарковалась на стоянке во дворе. К иномарке сразу подошел Лепко. Открыл дверку. Самаранов вышел из машины и спросил:
— Как тут у вас?
Прапорщик доложил:
— Тихо! Гулял молодняк в беседке, менты разогнали минут двадцать назад, видимо, их кто-то из жильцов вызвал!
— В подъездах посторонних нет?
— Никак нет!
— Что слышно в квартире Ягодина?
— Мать, скорее всего, спит. Слышен легкий храп! Конструктор обеспокоен. Бродит из гостиной в кухню и обратно. Никому не звонил, им также никто не интересовался! Мается профессор! Да и немудрено. Проблем выше крыши!
Самаранов усмехнулся:
— Ничего, пусть мается! Сговорчивее будет! Так, я с Зудиным к Ягодину, вы с Коровко обеспечиваете прикрытие.
— Сделаем, Григорий Савельевич! Только, чую, все пройдет как надо!
— Дай бог!
Генерал подозвал Зудина, спросил:
— Где живет Ягодин?
Бывший капитан указал на ближайший подъезд:
— На третьем этаже, квартира 62, справа от лифта!
— Обойдемся без подъемника! Веревку взял?
Зубов поднял сумку.
— Тогда пошли в гости к озабоченному житейскими делами профессору!
Две фигуры, одна с сумкой, другая с кейсом, скрылись в слабо освещенном подъезде старого шестиэтажного дома.
Остановившись у квартиры, Зудин по кивку Самаранова нажал на кнопку звонка. Где-то внутри прозвучала переливчатая мелодия. И почти сразу мужской голос спросил:
— Кто там?
— Мы, Максим Владимирович, — ответил отставной генерал, — те люди, которые сейчас больше всего нужны вам!
— Не понимаю, о чем вы?
Зудин проговорил:
— Может, вы все-таки откроете дверь? А то кричать на весь подъезд как-то неудобно!
— Но я вас не знаю!
— Вот и познакомимся! — усмехнулся генерал. — Или вы нас боитесь?
Ягодин замялся:
— Я не могу впустить вас. Извините и до свидания!
Самаранов вздохнул:
— Что ж, это ваше право, а мы думали, что вы желаете помочь своей матери! Оказалось, это не так! До свидания.
Слова о матери мгновенно изменили решение профессора.
— Подождите! — Он открыл дверь и поинтересовался: — При чем здесь моя мама?
— Мы можем пройти хотя бы на кухню и спокойно поговорить?
Ягодин пропустил нежданных гостей в прихожую, указал на гостиную:
— Прошу в зал!
Генерал участливо спросил:
— А мы своим присутствием не помешаем вашей матушке?
Ягодин ответил:
— Нет! Я ввел ей обезболивающий препарат и снотворное. До утра будет спать!
— Ясно!
Командующий и его подчиненный прошли в гостиную. Генерал положил кейс на стол, подозвал Зудина:
— Поставь рядом сумку!
Капитан выполнил приказ.
После чего гости устроились в креслах. Ягодин сел на диван. Самаранов, оглядев жилище заслуженного профессора, проговорил:
— Да! Признаться, я думал, что специалисты вашей квалификации живут несколько лучше. Вы, крупнейший ученый в своей области, доктор наук, человек, посвятивший себя служению Отчизне, пожертвовавший ради работы семьей, и вдруг такая нищета? Или вы, Максим Владимирович, аскет?
Ягодин почувствовал себя неловко, однако сделал вид, что не обратил внимания на язвительный тон старшего из гостей, спросил:
— Извините, но я хотел бы знать, с кем имею честь разговаривать?
Самаранов воскликнул:
— Ах да, мы не представились, я Григорий Савельевич, а со мной Илья Петрович. Этого достаточно.
— И что вам надо?
Генерал ответил на вопрос вопросом:
— Скажите, Максим Владимирович, каково ваше денежнее содержание, выражаясь языком военных, в институте «Квадрат» и во сколько ежемесячно вам обходится содержание больной матушки?
— Вам-то какое дело?
— Ну, зачем же так грубо? Или ответы на поставленные вопросы являются военной тайной?
— Я по-прежнему не понимаю, что вы хотите?
— Да, помочь вам, господи! Помочь!
Ягодин подозрительно прищурился:
— Вы представители благотворительного фонда?
Самаранов медленно отрицательно покачал головой:
— Нет, Максим Владимирович, мы не представители благотворительного фонда, мы люди, заинтересованные в вас! Замечу, ничуть не меньше, чем вы заинтересованы в нас, в чем вы скоро убедитесь!
