Полковник обернулся к Вьюжину:
— Кто будет заниматься восстановлением защиты ракетных комплексов?
Майор ответил:
— Прапорщики Михайлов и Дубов. Разбивать боевые двойки я не могу! Они возьмут на себя по ангару, ну а между ними с пулеметом где-нибудь пристроюсь сам!
Клинков кивнул:
— Согласен! Вызывай прапорщиков. Они поедут со мной в штаб отряда. Оттуда я доставлю их на аэродром в назначенное время!
Бураков проговорил:
— Решили лично проводить группу на задание?
— А что?
— Да не стоило бы. Примета нехорошая! Лучше без проводов!
— И давно ты стал верить в приметы?
— Давно, полковник! Раньше вы не особо утруждали себя подобными проводами, не надо и сейчас.
Клинков пожал плечами:
— Что ж, подчиняюсь вашей воле! Прапорщиков доставит на аэродром мой водитель. И последнее. Связь между собой держать, используя штатные средства. На меня выходит командир группы. Но может выйти и любой другой офицер группы в случае, если ситуация сложится критически! Вопросы?
У Вьюжина и Буракова вопросов не было. К полковнику обратился Мамаев:
— Сергей Сергеевич! Разрешите до вылета навестить жену и дочь? Кто знает, чем закончится операция, хотелось бы повидаться с близкими, а они у меня сами знаете где! Насчет напарника не волнуйтесь. Лебеденко введу в курс дела, и он примкнет к группе, а я доберусь до аэродрома на частной машине. Того же старшего лейтенанта Лебеденко. Лишь бы пропуск на въезд в запретную зону оформили.
Полковник неожиданно легко согласился:
— Хорошо! Я не против! Если не возражает командир группы, можешь убыть в столицу! Но на аэродром явиться в 22.00, как штык!
— Ясно!
— Ты сначала у Вьюжина спроси, отпустит ли он тебя?
Капитан взглянул на майора. Тот махнул рукой:
— Лебедя проинструктируй и отправь к Буракову. Сам поезжай.
— Спасибо!
Полковник сложил карту:
— Итак! Я с вашими прапорщиками убываю в отряд. Готовлю транспорт и обеспечение переброски группы в заданный район. Раз не встретимся на аэродроме, попрощаемся здесь. Удачи вам, ребята, и обязательного возвращения. Чтобы никаких потерь в группе. Ясно? Это приказ! Давайте, с богом!
Полковник пожал каждому офицеру руку и вышел из штаба. Дубов и Михайлов, поднятые по тревоге, уже ждали командира отряда. Он приказал «спецам» занять места на заднем сиденье своей машины. И автомобиль командира отряда специального назначения «Рысь» покинул территорию отдельного батальона специальной связи!
Вьюжин приказал собрать офицеров группы.
Мамаев обратился к нему:
— Игорь, сейчас без двадцати девять! Позволь не терять время?
— Давай!
Капитан перехватил напарника на аллее. Тот спросил:
— Что за чехарда в штабе, Стас?
— Боевой выход. Подробности узнаешь от Вьюжина, скажу одно: предстоит серьезная работа. Очень серьезная, Андрюша!
— Да? Ну и ладно, а ты-то куда рванул?
— К тебе!
— Так вот он я!
— Вижу! Нужна машина, срочно!
Старший лейтенант поинтересовался:
— К своим хочешь наведаться?
— Да! Настю вряд ли успею увидеть, а с Леной парой слов переброшусь! Так дашь тачку?
— Какой разговор? Она в парке связистов стоит. Ключи и документы в бардачке, двери открыты. Там же спецпропуск и пустые доверенности!
— Понял, спасибо! Побежал!
— Беги!
— А ты прямым ходом в штаб, Андрюша, и внимательно выслушай задачу! Да, мое оружие с боеприпасами и экипировку не забудь захватить!
— Захвачу, беги уж!
Последние слова напарника Мамаев уже не слышал. Он бежал в сторону парка боевых машин батальона связи! В 20.50 «Рено» Лебеденко, ведомый Мамаевым, вышел за пределы части по распоряжению командира группы спецназа. Станислав, набрав скорость, выскочил на трассу и направил иномарку к Москве. Несмотря на то что «Рено» был еще восемьдесят четвертого года выпуска, шел он по трассе быстро. Западное качество! Посты капитан преодолел без проблем, используя спецпропуск ФСБ, и уже в 21.10 въехал на территорию больницы. Оставив иномарку у пандуса, ведущего к дверям приемного покоя, он поднялся в отделение, где в отдельной палате продолжала находиться супруга.
Ворвался в палату неожиданно, так что Лена, читавшая книгу, вскрикнула:
— Ой! Ты? Случилось что?
Глубоко вдохнув и выдохнув воздух, капитан присел возле больничной койки жены:
— Здравствуй, Лена!
— Здравствуй, Стас! Ты так спешил, что случилось? Настя?
— Нет!
Догадавшись, женщина тихо просила:
— Очередная командировка?
Капитан кивнул:
— Да!
— А меня в понедельник, 23-го числа, выписывают!
— Серьезно? Это же здорово!
— Встретишь?
— Конечно!
Елена отвернулась к стене:
— Конечно! Если… если вернешься! — Тут же повернулась: — Не подумай, я ничего! Ты вернешься, обязательно вернешься, ведь правда?
Мамаев улыбнулся:
— Мне, Лена, теперь нельзя не возвращаться. Все же дома семья ждет! А тебя я обязательно встречу! Но если вдруг задержусь, мало ли что, вводная какая, кто-нибудь из отряда подъедет! Кстати, я ремонт дома сделал! Надеюсь, тебе понравится!
— Конечно, понравится! Скажи, Стас, командировка в Чечню?
— Нет! В одну часть, недалеко от Москвы! Да и задача учебно-боевая. Решили группу по заложникам проверить. В смысле по освобождению заложников. Это сейчас проблема! Ну а раз на полигон вылетаем, то заодно комиссия посмотрит, как мы бегаем, полосу препятствий преодолеваем, стреляем по мишеням! Думаю, больше двух суток не задержимся в командировке!
— Обманываешь?
— Нет! — твердо ответил капитан.
— Понимаю! Правду все равно ты сказать не можешь, не имеешь права. Зачем спрашиваю?!
— Все будет хорошо, Лена!
— Надеюсь! И буду ждать! Очень ждать!
— Я вернусь!
Женщина смахнула слезу:
— Конечно, Стас! Иначе быть не может! Иначе будет несправедливо!
— Вот именно! Но все, дорогая, привет родным, я побежал, у меня времени ни секунды не осталось!
Мамаев поцеловал жену и выбежал из палаты.
В 21.15 он отъехал от больницы и в 21.58 остановился возле шлагбаума контрольно-пропускного пункта закрытого военного аэродрома. Его пропустили. И иномарка подъехала к группе, собравшейся возле отдельно стоящего барака.
