— Привет, Алекс, как дела?! — обрадованно воскликнула Лаки. Она прекрасно знала, что Алекс влюблен в нее, но это обстоятельство не мешало ей обрадоваться звонку старого друга.
— Отлично. Снимаю очередной шедевр.
— Я знаю, — ответила Лаки и сделала глоток газировки из бутылочки. — Как продвигаются съемки?
— Превосходно. А как поживает наш отель?
— Все идет по плану. Я собрала отличную команду, так что откроемся вовремя. Ты приедешь?
— Конечно. Когда я вкладываю во что-то деньги, мне всегда бывает любопытно узнать, на что же я их потратил.
— О-о, ты останешься доволен, я уверена. «Ключи» будут украшением Лас-Вегаса — это я тебе обещаю.
— Я в этом и не сомневался. Все, за что ты берешься, в конце концов приносит баснословные барыши.
— Попытаюсь до этого дожить.
— Куда ты денешься?
— Ну ладно, хватит комплиментов. Ленни сказал мне, что вы двое звонили друг другу, но никак не могли застать…
— Ты и сама знаешь, как это бывает. Конец съемок, полная запарка, все носятся, как сумасшедшие, и ни у кого нет ни минутки свободной.
— Да, я еще помню, как это бывает, — подтвердила Лаки, испытав мимолетный приступ ностальгии по тем временам, когда она тоже была продюсером.
— Надо будет нам с тобой снять что-нибудь еще, — предложил Алекс.
— Да, конечно. Обязательно. Когда у меня будет свободное время, — саркастически хмыкнула Лаки.
— Мы могли бы добиться оглушительного успеха. Как тогда.
— Как там Билли? — спросила Лаки, меняя тему. — Справляется?
— Ненавижу чертовых актеришек! — зло буркнул Алекс. — Как только они чего-то добьются, с ними уже никакого сладу нет.
— Я знаю, но ведь ты не сможешь снимать фильмы без актеров, — резонно возразила Лаки, гадая, что еще натворил Билли.
— Существует и анимационное кино, — сказал он.
— Верно! — Лаки рассмеялась. — Могу представить, какие мультфильмы будет снимать знаменитый Алекс Вудс. Очаровательные розовые свинки, беленькие овечки и прочие милые зверюшки, которые лупят друг друга бейсбольными битами так, что мозги летят во все стороны, или еще что-то в этом роде. Это будет то еще зрелище!..
— Я вижу — ты неплохо меня изучила.
— Да, Алекс, неплохо.
— Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
— Я думала — ты ужасно занят на съемках.
— Так оно и есть, но я подумал… Может быть, ты выберешь время и заедешь на площадку? Я договорюсь, чтобы нам накрыли столик в моем трейлере.
— Отлично. Ты, я и Ленни, договорились? — быстро сказала Лаки.
Последовала продолжительная пауза, потом Алекс сказал:
— Когда я говорил «вместе», я имел в виду только нас двоих.
Лаки вздохнула:
— Слава богу, я знаю, когда не надо воспринимать тебя всерьез.
— Это почему?
— Потому что в противном случае мне пришлось бы сказать Ленни, что ты ко мне клеишься. И он был бы вынужден надрать тебе задницу.
— Как драматично! Только я сомневаюсь, что у твоего Ленни хватит пороху надрать мне задницу. У меня сложилось впечатление, что в вашей семье именно ты носишь штаны.
— Удар ниже пояса, Алекс.
— Я просто сказал, что мне так кажется.
— Поверь мне, Ленни настоящий мужчина.
После этих ее слов в разговоре снова возникла короткая пауза, в продолжение которой Лаки пыталась решить, что у него на уме. Алекс то и дело предпринимал попытки остаться с ней наедине, но Лаки каждый раз удавалось отшутиться. Она очень любила Алекса как друга и не хотела его терять. Правда, однажды — только однажды, когда она считала, что Ленни погиб — она все же переспала с ним, но это случилось только один раз, и было так давно, что этот случай вполне можно было не считать. Она почти забыла о той единственной ночи, но Алекс не забыл.
— Ты приедешь к нам в воскресенье на день рождения Джино? — спросила она, первой нарушив молчание.
— Конечно. Разве я могу пропустить такое событие?
— Надеюсь, ты возьмешь с собой Линг?
— Думаешь, стоит?
— Не спрашивай об этом меня, спроси себя. В конце концов, она твоя подруга, тебе и решать. Кстати, ты не собираешься оформить ваши отношения официально? По-моему, уже пора…
— Слушай, извини, но мне нужно бежать, — вдруг оборвал разговор Алекс. — Увидимся в воскресенье.
И он дал отбой.
«Правильно, Алекс, — мысленно одобрила его Лаки. — Не будем касаться твоей личной жизни». Ей очень хотелось, чтобы Алекс наконец нашел свою единственную женщину, потому что, хотя он жил с Линг уже почти два года, их отношения — все, что не имело отношения к постели, — оставляли желать лучшего. Лаки казалось — как только Алекс найдет такую женщину, многое в его жизни войдет в нормальную колею. Пока же, встречаясь с ним и даже разговаривая по телефону, она часто чувствовала себя неловко: ведь она так и не рассказала Ленни о том, что произошло между ней и Алексом. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Ленни и Алекс остались друзьями, а с другой — она просто не знала, какой реакции ждать от мужа. Ленни, конечно, был самым лучшим и все такое, но…
Одним словом, ситуация была слишком сложной, и Лаки решила об этом не думать, во всяком случае — не сейчас. У нее и без того хватало неотложных дел, и первым в списке стоял день рождения отца.
15
В пятницу утром Бобби и Бриджит встретились на небольшом частном аэродроме в Нью-Йорке, где стоял самолет Станислопулосов. Бриджит и Бобби пользовались им нечасто — самолет принадлежал компании, и обычно на нем летали в Европу исполнительные директора и члены правления. Тем не менее и тот и другая знали, что машина будет в их распоряжении, когда бы она им ни понадобилась.
Сегодня они летели в Лос-Анджелес.
Только когда они встретились в зале ожидания, Бриджит сообразила, что не видела Бобби почти год.
— Вы только посмотрите на него! — воскликнула она. — Да ты же настоящий красавчик!
Бобби действительно был очень хорош собой. Как и Лаки, он был высоким, со смуглой кожей, черными, как смоль, волосами и черными глазами, в которых как будто горел огонь. От покойного отца Димитрия Станислопулоса ему достались прямой греческий нос, мужественный подбородок и прямая осанка, придававшая ему уверенный и властный вид. Бобби, таким образом, вобрал в себя лучшие черты двух семейств и мог без труда претендовать на звание мужчины года, а то и десятилетия.
— Так-то ты разговариваешь с родным дядей! — пошутил Бобби, с удовольствием разглядывая свою очаровательную племянницу.
— О, извини, дядя Бобби! — промолвила Бриджит с легкой улыбкой. Сама она была натуральной блондинкой — красивой, как девушка с обложки глянцевого журнала. — Я слышала, твой клуб процветает. Молодчина!
