* * *
— Мама!.. — Макс ворвалась в гардеробную, как всегда, не постучавшись. Большие глаза глубокого зеленого цвета шестнадцатилетняя дочь Лаки унаследовала от Ленни; во всем остальном Макс была точной копией матери — у нее были те же непокорные черные волосы, та же умопомрачительно стройная фигура и гладкая, смуглая кожа оливкового оттенка. Высокая, порывистая, словно жеребенок, она держалась на редкость независимо, неизменно привлекая к себе внимание окружающих. Независимым был и ее характер; заставить ее сделать что-то, что было ей не по нраву, было практически невозможно, а уроки в школе Макс прогуливала с завидной регулярностью.
— Знаешь, что, мама?!. — воскликнула Макс, поднимаясь от возбуждения на цыпочки и слегка пританцовывая. — Я не смогу пойти на дедушкин день рождения!
— Что-что? — переспросила Лаки, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.
— Понимаешь, одна из подруг Куки устраивает вечеринку в Биг-Беар, и я обязательно должна там быть! — выпалила Макс на одном дыхании. — Все девочки тоже пойдут. Я просто не могу подвести Куки, понимаешь?!
— Значит, ты не можешь подвести Куки? — холодно уточнила Лаки.
— Никак не могу, мам!.. — ответила Макс, дергая упавшую на лицо прядь. — Куки — моя лучшая подруга, и это ужасно важно!
Каждый раз, когда Макс что-нибудь хотелось, это было «ужасно важно». «Ужасно важно» было получить на шестнадцатилетие спортивный «БМВ», «ужасно важно» было поехать в Майами, чтобы прожить несколько дней в доме подруги, «ужасно важно» было побывать на съемочной площадке фильма с участием Леонардо Ди Каприо и так далее. Во всех предыдущих случаях Лаки пошла навстречу дочери, но эту последнюю просьбу она исполнить не могла.
— Прости, детка, — ответила она, качая головой, — но ничего не выйдет.
— Что — не выйдет? Почему?! — изумилась Макс.
— Ты должна пойти на день рождения Джино. Это не обсуждается.
Макс метнула на мать быстрый взгляд исподлобья:
— Ты это… серьезно?
— Еще как, — откликнулась Лаки и, поднявшись, направилась к двери.
— Какая же ты все-таки злая!.. — пожаловалась Макс, следуя за матерью.
— Злая?.. — Лаки вздохнула. Вся сцена что-то ей живо напоминала. Ну конечно!.. Сколько раз она сама точно так же спорила с отцом, а поскольку оба были достаточно темпераментны и упрямы, их столкновения проходили достаточно бурно.
— Ну почему я обязательно должна присутствовать на этом дурацком дне рождения? — с вызовом спросила Макс. — Да Джино даже не заметит, что меня нет!
— Разумеется, он заметит, — ответила Лаки, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Твой дед замечает буквально все.
— А вот и не заметит, — проворчала Макс, следуя за ней по пятам.
— Ты его единственная внучка, — заметила Лаки.
— Да? А как же Кариока?
— Ну, — проговорила Лаки, думая о дочери своего сводного брата Стивена. — Кариока — это не ты.
— Почему? — напрямую спросила Макс. — Потому что она черная?
— Ради бога, Макс!.. — воскликнула Лаки. — Как ты можешь говорить такие ужасные вещи?!
И, обернувшись через плечо, она бросила на дочь гневный взгляд:
— Знаешь, Макс, по-моему, сейчас тебе лучше замолчать, пока я не рассердилась по-настоящему.
— Но…
— Нет, — отрезала Лаки, выходя на улицу. — Это решено, и я не желаю больше ничего слушать.
С этими словами она села в свой красный «феррари» и рванула с места.
— Черт!.. — крикнула Макс, когда машина Лаки исчезла за поворотом подъездной дорожки. — Хотела бы я, чтобы ты не была моей матерью! С тобой просто невозможно иметь дело!
— Ты что-то сказала? — спросил Джино-младший, который как раз появился из-за угла дома, он возвращался с теннисного корта. Джино недавно исполнилось пятнадцать, но он был уже выше шести футов и сложен, как профессиональный футболист.
— Мама вбила себе в голову, что я обязательно должна присутствовать на этом дурацком дне рождения, — пожаловалась Макс. — Какая глупость!
— А почему ты не хочешь идти к деду?
— Потому что у меня есть дела поинтереснее, — сердито откликнулась Макс.
— Какие же?
— Тебя это не касается!
Джино-младший шутливо погрозил сестре пальцем и прошел в дом, сопровождаемый двумя приятелями, которые не могли оторвать от Макс восхищенных взглядов.
— Озабоченные маленькие ублюдки, — проворчала под нос Макс. — Глаза сломаете. Идите лучше подрочите в кустах.
* * *
Включив на полную мощность CD-проигрыватель, Лаки умело вела машину, лавируя в плотном потоке автомобилей. Немного успокоившись, она подумала, что ей, пожалуй, не следовало слишком сердиться на несдержанность дочери — похоже, упрямство было у нее в генах. Разумеется, Макс была не только ее дочерью, но и дочерью Ленни, однако кровь Сантанджело явно брала верх. Впрочем, именно по этой причине Лаки не могла допустить, чтобы Макс не пошла на девяностопятилетие Джино ради каких-то подруг из Биг-Беар — лыжного курорта, расположенного в двух часах езды от Лос-Анджелеса. Кроме того, Макс терпеть не могла кататься на лыжах; один раз она попробовала, и ей не понравилось, следовательно, в Биг-Беар ее влекло что-то другое.
Что?
Разумеется, мальчики, что же еще?! Какой-нибудь озабоченный прыщавый подросток с постоянной эрекцией и похотливым, ощупывающим взглядом…
Лаки покачала головой. В последнее время Макс сделалась совершенно неуправляемой. Она затевала споры и раздражалась по самому ничтожному поводу, и иметь с ней дело было абсолютно невозможно. Едва ли не единственным, кто по-прежнему относился к ней снисходительно, был Ленни. Он умудрялся не замечать вызывающего тона и наглого поведения дочери; когда же Лаки предлагала ему обсудить, что же делать с Макс, он только пожимал плечами и говорил: «Вспомни, какой ты была в ее годы, милая. Теперь все это возвращается к тебе же. Ничего не попишешь, закон кармы…»
Лаки вздохнула. Нелегко быть матерью, особенно если чувствуешь себя ненамного старше своего собственного ребенка.
Крашеная блондинка с неестественно молодым лицом за рулем новенького «Мерседеса» подрезала ее справа, и Лаки вынуждена была резко нажать на тормоза.
— Черт тебя возьми! — завопила она. — Ездить научись, уродина!
Блондинка, разумеется, не услышала, но подобная разрядка Лаки была необходима — она помогала ей выпустить пар. Лаки частенько «спускала собак» на мешавших ей водителей. Если с ней был Ленни, он сердился и говорил: «Когда-нибудь тебя просто застрелят, дорогая, вот увидишь!»
«Пусть попробуют!» — огрызалась она. В ответ Ленни только вздыхал и качал головой. Он знал, что укротить Лаки Сантанджело не может никто. Она всегда шла своим собственным путем, и именно за это он ее так любил.
