Книга Ком. В глубину, страница 36. Автор книги Роман Злотников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ком. В глубину»

Cтраница 36

— Эй, Найденыш, тебя опять профессор зовет, — ухмыляясь, произнес он.

— Чего ржешь? — незлобиво поинтересовался Андрей, выходя из колонны и прибавляя шагу.

— Да у нас уже об заклад бьются, на сколько кредов ты этого «внешника» раздеть сможешь. Я, кстати, на тебе уже полторы сотни поднял. Причем десятку сегодня…

Андрей хмыкнул: да уж, люди Кома были способны делать деньги из воздуха, и ценили это умение в других. Впрочем, если учитывать, что воздух здесь, как и все остальное, был густо пропитан хасса…

Сешиксасс встретил Андрея усмешкой:

— Добрый день, молодой человек, хотя тут у вас на некоторых горизонтах вообще не различишь, когда ночь, а когда день. Вероятно радуетесь, что слупите сегодня с профессора-«внешника» еще одну лишнюю сотню кредов? Не радуйтесь. За сегодня я вам сотню платить не буду, — грозно заявил профессор. Андрей усмехнулся и пожал плечами. Вряд ли профессор позвал его только для того, чтобы сообщить, что он сегодня не намерен ему платить. Значит, стоит подождать и послушать.

— Вот что, Найденыш, из наших с тобой разговоров я сделал вывод, что ты не слишком похож на тот сброд, из которого, в основном, и состоят бродники.

Андрей нахмурился. Ой, не стоит профессору так говорить, ой не стоит… Вон как у мужиков из конвоя лица-то посмурнели. Похоже, несколько дней пребывания в клинике Бандоделли, в окружении своих учеников и ассистентов с их интеллигентским высокомерием, привели к тому, что профессор потерял ощущение того, где находится, и расслабился. Ну да такое не редкость и на Земле. Мы, мол, образованные и креативные, и потому мы и должны всем рулить. А кто не согласен — тот тупое быдло и запуганное стадо, привыкшее к послушанию, и потому его мнение нам неважно. Возьмем власть — точно так же будут повиноваться нам, как ныне повинуются этой неприятной, недоцивилизованноевропеизированной, некреативной и нерукопожатой власти. Потому-то, несмотря на все их надутые щеки, на их митингах иностранных журналистов едва ли не больше, чем участников, а на их «марши миллионов» приходит всего по несколько сотен человек. Смех…

И ведь не объяснишь им ничего! Тупо уверены в своей правоте и избранности. Хотя… Андрей как-то был свидетелем того, как покойный Степа, когда ему в подземном переходе один из таких «белоленточных» начал втирать о «нелегитимности» и всем таком прочем, обнял его так ласково и спросил:

— Парень, а ты знаешь, каково выбирать, что купить — либо носки ребенку, либо кило картошки, а? Вот так — или-или. Хотя нужно — и то, и то, причем позарез.

— А при чем тут это… — высокопарно начал паренек.

— Да ни при чем, малыш. Только мы, в свое время, в конце восьмидесятых, тоже горло драли: «Перемен, мы ждем перемен!», а потом их так нахлебались — по полной. Так что я тебе вот что скажу — если из-за этих ваших игр страна очередной раз обрушится, я тебя лично найду и твою цыплячью шейку сверну. И, заметь, я не один такой буду. Таких, как я, действительно миллионы, а не как на этих ваших «маршах миллионов». И если я лично до тебя не доберусь, то другие не пропустят. Понял?

Действительно ли парень что-то понял, или нет, Андрей не знал, однако уже вечером этих «белоленточников» в переходе не было. И более они там не появлялись…

— Речь у тебя правильная, — продолжил профессор, — к тому же ты свободно оперируешь терминами и понятиями, которые большинство бродников даже не знают. Похоже, ты там, у себя дома, учился в каком-нибудь учебном заведении высокого уровня. Не так ли?

— Да, учился, — кивнул Алексей, — но сейчас я — бродник. Такой же, так и все. А то и похуже пока. Поскольку все еще — нулевик. Поэтому вы меня, господин профессор, из бродников не выделяйте. Я — такой же, как и они. И ежели они в ваших глазах — сброд, то и я такой же… — отрезал он. Профессор изумленно воззрился на него, а затем дернулся и бросил взгляд по сторонам. После чего густо покраснел и забормотал:

— Нет, ты не так меня понял. Я… просто я хотел сказать, что большинство… что многие… что у тебя чувствуется заметно более высокий интеллект, — потом запнулся, шумно вздохнул и громко, чтобы услышали все вокруг, произнес: — Я прошу извинения. У всех. Был неправ. Признаю, что, несмотря на весь свой интеллект и образование, без вашей помощи мы бы сюда не добрались.

В течение нескольких дирсов вокруг стояла тишина, а затем старший конвойной команды бродник Торбула Бык миролюбиво ответил:

— Да, ладно, профессор, бывает. Ваш брат «внешник» частенько нас за сброд держит, пока Ком его не прижмет, как следует. Так что — проехали… — и озорно подмигнул Андрею. Землянин еле заметно усмехнулся в ответ. Да уж, похоже, он только что, несмотря на свой нулевой уровень, завел одно очень влиятельное знакомство. Торбула Бык был «чистокожим» и владел пятым уровнем оперирования хасса, поэтому до сего момента некий нулевик, к которому этот смешной, суматошный, но богатенький «внешник» проявил свой интерес, был ему глубоко по барабану. Ну, еще бы, те, кто владел пятым уровнем хасса, уже принадлежали к элите Кома. Но сейчас этот нулевик доказал, что на него стоит обратить внимание. Эвон как этого «внешника» уел. Молодец, парень! Далеко пойдет, если выживет. Ком же дело такое… И это было отличной новостью. Ибо открывало перед Андреем шанс, нет, не сейчас, а когда-нибудь, далеко в будущем, когда он сделает себе третий узор и хорошо освоит хасса на этом уровне, добраться до Торбулы и напомнить о себе. И… чем черт не шутит, возможно, у него появится уникальная возможность попасть в команду, которой окажутся доступны наиболее богатые горизонты. А там и заработать столько, что… короче, очень славные перспективы открывало это знакомство.

Между тем профессор уже отошел от осознания собственной ошибки и своей не слишком уклюжей попытки ее купировать, и обратился к Андрею:

— Так вот, молодой человек, у меня есть к вам предложение. Я понял, что мне нужен ассистент из местных, и предлагаю вам занять это место.

Андрей ответил не сразу. Нет, он был согласен, тут и думать было нечего! И даже о заработке можно было не спрашивать. Вряд ли после такого прокола, который профессор допустил только что, он рискнет предложить ему меньше, чем тем ассистентам, которые прибыли с ним «снаружи». Иначе все его извинения сразу же станут пустым звуком… А у «внешников» тех, кто отправлялся в этот страшный и смертельно опасный Ком, с заработком не обижали. Но, поскольку этим предложением профессор сразу же выводил его, нулевика, на весьма солидный уровень — он решил не торопиться с положительным ответом. Мол, солидный человек и реагирует на предложения солидно… А ситуация была действительно нерядовой. Обычно все те, кто прибывал в Ком не в «скотовозке» и не с наручниками на руках, а по торговым, научным или еще каким делам, держали местных за обслугу, проводников, охрану и всякий иной туземный персонал. О чем Торбула Бык и намекнул профессору. И случаи, когда «внешники» так или иначе ставили кого из обитателей Кома вровень с собой, были событием не то чтобы так уж невозможным, но весьма редким. О них потом долго вспоминали по барам и тавернам многих поселений… Предложение же, сделанное Андрею, как раз и было одним из таких случаев. Особенно если его прикидки верны, и ему действительно положат равный с ассистентами-«внешниками» оклад… Да уж, похоже, Андрею придется по возвращении в Самиельбург поить Толстяка Кемми несколько дней до изумления. За время этого путешествия, в которое он отправился по его инициативе, на Андрея свалилось столько бонусов, что он и представить себе не мог. А может, это было некой компенсацией со стороны судьбы за то, что он долгих два года упорно пытался добиться своего, в конце концов, став едва ли не самым большим объектом для насмешек в Самиельбурге. Людей, которые относились к нему так, как он того заслуживал, в поселении можно было пересчитать по пальцам одной руки — Ннаннтинн, Толстяк, еще парочка — и все. Остальные, подобно капралу Шуггеру, предпочитали самоутверждаться, не упуская случая обсмеять «самого старого нулевика Кома» или как еще поддеть «крестьянина-сенокосца»…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация