Используйте любовь, чтобы лечиться от страха.
Перестаньте кричать на себя. Относитесь к себе ласковее. Называйте страх по имени.
ЭНТУЗИАЗМ
«Наверное, чтобы быть творческим человеком, требуется железная дисциплина», – часто говорят люди, расположенные к нам, но совсем нетворческие, хотя в душе желающие ими быть. Какое искушение! Даже соблазн! Они предлагают нам прихорашиваться перед толпой поклонников, играя роль героя-спартанца – совершенно несвойственную нам.
Нам, художникам, очень опасно ориентироваться на образ, основанный на армейской дисциплине. На первых порах он может показаться эффективным, но только на первых порах. По своей природе дисциплина предполагает восхищение собой. (Представляйте её как батарейку – работает, но хватает её ненадолго.) Мы восхищаемся тем, как замечательно себя ведем. Целью становится сама дисциплина, а не поток творчества.
Та наша часть, у которой лучше всего получается творить, совсем не безотказный автомат, управляемый силой воли и дополнительным движком гордости, на всякий случай. Дело не в том, чтобы упрямо принуждать себя к режиму. Вы знаете, о чем я говорю: подниматься на рассвете с армейской точностью, отдавать честь письменному столу, мольберту, гончарному кругу…
Нет, продолжительная творческая жизнь требует от художника большего, чем дисциплина, – она требует энтузиазма. А это не эмоциональное состояние и не настроение. Это духовная самоотдача и вместе с тем радостное подчинение творческому процессу; а также признание того факта, что творчество повсюду вокруг нас.
Энтузиазм (в буквальном переводе с греческого «наполненный богом») – неиссякаемый источник энергии, который заряжается от потока самой жизни. Энтузиазм вызывает игра, а не труд. Ничем не похожий на вымуштрованного солдата, наш художник – это живущий внутри нас ребёнок, наш товарищ по забавам. И, как всегда бывает в таких случаях, именно обоюдное удовольствие, а не обязанность делает возможной долгую дружбу.
Да, может быть, и так, что мы встанем на рассвете, чтобы поприветствовать печатную машинку или мольберт в утренней тиши. Но у этого события будет больше общего с детской любовью к тайным приключениям, чем с железной дисциплиной. То, что может другим показаться дисциплиной, вообще-то лишь договор с нашим творческим ребёнком – встретиться и поиграть: «Завтра в шесть утра я тебя жду. Порезвимся вместе у этого сценария, картины, скульптуры…».
Нашего творческого ребёнка проще всего уговорить потрудиться, представляя ему работу как игру. Рисовать – это так прикольно. Шестьдесят остро заточенных карандашей – это так весело. Порой писатели отказываются от уютного дружественного клацанья компьютера ради печатной машинки, которая стучит, как копыта пони. Многие приходят к заключению: чтобы работа шла успешно, рабочее место должно быть в первую очередь местом для игры.
Рисунки динозавров, мелкие игрушки, миниатюрные гирлянды, чудища из папье-маше, висящие кристаллы, букет цветов, аквариум…
Сколько бы ни привлекал нас образ монашеской кельи как мастерской истинного художника, где каждая вещь знает свое место, практика оказывается куда более беспорядочной. В пустой и безликой комнате детей охватила бы смертная тоска. Наш творческий ребёнок – не исключение.
Помните, что искусство – процесс, который должен доставлять удовольствие. А выражение «путешествие – всегда только прибытие» можно понимать так: наша творческая работа – это и есть само творчество, игра на поле времени. В самом сердце этой игры – тайна веселья.
ТВОРЧЕСКИЕ РАЗВОРОТЫ
Для возрождения после пережитого творческого тупика, как и для восстановления после всякой тяжелой болезни или травмы, требуется, чтобы здоровье стало для нас главным. В какой-то момент нам придется отказаться от радостей и привилегий, которые мы получаем как эмоционально неуравновешенные люди с большими проблемами. Плодовитый художник часто бывает счастливым человеком. Этот факт может отпугнуть тех, кто привык добиваться своего, играя на своих несчастьях.
«Я бы с удовольствием, но видишь ли, какое дело… Меня просто одолевает страх…» Таким путем несложно привлечь к себе общее внимание. Будучи художниками с комплексами и кризисами, мы встречаем больше сочувствия, чем когда бываем благополучны и плодовиты. А у тех из нас, кто пристрастился к сочувствию вместо творчества, страх станет нарастать по мере роста продуктивности. Многие возрождающиеся художники чувствуют в этом такую угрозу, что разворачиваются на сто восемьдесят градусов и вредят сами себе.
Обычно мы совершаем подобное харакири либо накануне первой творческой победы, либо сразу после нее. Ослепительный свет успеха (стихотворение, приглашение на роль, удачная песня, рассказ, фильм и т.п.) может напугать возрождающегося художника настолько, что он бегом устремится обратно в укрытие. Нам гораздо комфортнее быть жертвами творческого застоя, чем активными и полноценными созидателями.
Творческий разворот совершается на гребне неожиданно накатившей волны безразличия. Вдруг, по поводу собственного нового произведения или брезжащей идеи, мы замечаем: «Да кому это нужно? Это все ученичество. Остальные меня давно перегнали…».
Да, перегнали и так и останутся впереди, если мы перестанем работать. Главное, что мы уже преодолели множество световых лет с того времени, как были в творческом тупике. Теперь мы в пути, а он нас пугает. Мы начинаем глазеть по сторонам или сбиваться с дороги после первых ухабов.
Сценарист встречается с агентом – тот готов заняться его сценарием после небольшой доработки. Но сценарист отказывается от сотрудничества.
Актеру предлагают помещение для репетиций новой роли. Позанимавшись один раз, он решает, что его приняли недостаточно тепло, значит, необходимо ещё поработать. И прекращает репетиции.
Актера просят подобрать снимки кинопроб и перезвонить престижному агенту. Он не делает ни того ни другого.
Актрисе-продюсеру выделяют студию для работы над её проектом. Она находит в предложении какой-то изъян и откладывает дело в долгий ящик.
Художника впервые приглашают на групповую выставку, но он ссорится с владельцем галереи.
Поэт читает стихи на вечере в своем квартале, вызывая восторг публики. Вместо того чтобы и далее совершенствовать мастерство на такой аудитории, он решает участвовать в «поэтическом поединке» (нечто вроде боксерского матча между поэтами), проигрывает и вовсе перестает выступать с чтением стихов.
Поэт-песенник знакомится с композитором и пишет в соавторстве с ним замечательную музыку. Они представляют три песни, которые вызывают внимание критиков, и больше вместе не работают.
Девушку, делающую первые шаги в фотографии, очень подбадривает заинтересованность в её работе учителя. Однажды она случайно засвечивает пленку и бросает курс, говоря, что ей скучно.
Размышляя о творческих разворотах, мы должны прежде всего проявить понимание. Творчество действительно пугает, и в каждой карьере бывают развороты. Иногда к ним лучше всего относиться как к движению по кругу. Мы приближаемся к моменту творческого прыжка, потом, не сделав его, удираем, как пугливая лошадь, и наматываем ещё несколько кругов по полю, прежде чем снова решаемся взять барьер.
