Ксюха вежливо поздоровалась, извинилась и спросила, не может ли она поговорить со священником.
– Какая же ты серьезная, – не переставая улыбаться, заметила женщина, – проходи, батюшку я сейчас позову.
Ксюха несмело вошла в прихожую и дальше, в комнату, где женщина усадила ее на стул с высокой спинкой.
«Надо же, я думала, что священники живут как-то особенно, – думала Ксюха, оглядываясь, – а тут – дом как дом. Ничем от нашего не отличается. Только икон много…» – Она подняла голову и всмотрелась в потемневшие лики святых. По окладам бегал отблеск лампадного огонька. Бумажные цветы, накрахмаленное полотенце – наивные украшения деревенского дома. Правда, на столе под иконами стоял и большой букет живых цветов, не садовых, полевых. Ксюху почему-то умилил этот букет.
В комнату быстро вошел невысокий худощавый священник в подряснике. Черноволосый, молодой, волосы забраны в хвост на затылке, редкая бородка. Увидел Ксюху и тоже улыбнулся:
– Добрый вечер. Ты ко мне?
Ксюха чинно встала, поздоровалась и отчеканила:
– Мне нужна святая вода, много…
– Вот как? – весело переспросил священник. – А зовут тебя как?
– Ксю… – она запнулась, – Ксения.
– Прекрасное имя! – похвалил священник. – А меня – отец Виталий.
Ксюха кивнула:
– Очень приятно. Так что насчет воды?
Он присел напротив нее:
– Ксения, а ты крещеная ли?
– Крещеная…
– А почему крестик не носишь?
Она смутилась:
– Так, потерять боюсь…
Он вздохнул:
– Воду ты, конечно, можешь набрать. Я сейчас тебя провожу… А можно вопрос задать?
– Можно.
– Ты не из дачников ли?
– Ну, из дачников.
– А где живешь?
– В доме бабы Любы, – сообщила Ксюха и внимательно посмотрела на него: как отреагирует на ее слова священник?
– Вот, значит, как, – задумчиво произнес он. – Она была очень хорошая женщина, никак не могу привыкнуть к тому, что ее нет. Она мне очень помогла!
Ксюха ничего не ответила, ждала, когда же священник отведет ее в церковь и даст святой воды.
Отец Виталий встал и поманил ее за собой.
Они вышли на темный двор. Перед церковными дверями отец Виталий трижды осенил себя крестным знамением и поклонился. Ксюха неловко перекрестилась, шагнула за ним в притвор. Отец Виталий щелкнул выключателем, вспыхнул свет. Ксюха зажмурилась. Отец Виталий указал ей на вместительный металлический бак:
– Пожалуйста…
И тут Ксюха вспомнила, что впопыхах она забыла взять ведро. Ей почему-то думалось, что надо непременно целое ведро набрать. Отец Виталий, заметив ее смущение, обо всем догадался и, пошарив в шкафчике рядом с баком, достал пластиковую бутылку.
«Полтора литра, – подумала Ксюха, – не мало ли?» Но попросить у батюшки вторую бутылку постеснялась. Сказала спасибо и быстро наполнила бутылку.
– Погоди-ка минутку, – попросил ее священник. Он открыл дверку свечной лавки, вошел туда и скорее вернулся, держа в руке крестик – самый простой крестик на шнурке. – Вот, – он протянул Ксюхе крестик.
Она смутилась:
– Ой, извините, у меня денег с собой нет…
– Это подарок, – он улыбнулся.
– Да я… да у меня дома лежит крестик, хороший, золотой, и цепочка, я просто… – она почувствовала, что краснеет, замолчала и наклонила голову. Отец Виталий надел на ее шею крестик.
– Вот так, – сказал он и благословил Ксюху.
Они вышли из храма.
– Ну, я пойду, спасибо, извините за беспокойство, – сказала она. – Спокойной ночи.
Священник все смотрел на нее, словно ждал чего-то. Ксюха, прижав бутылку к животу, быстро направилась к воротам.
– Ксения, – негромко окликнул ее священник. – Ты крестик-то носи! И заходи почаще!
– Хорошо, – пообещала она.
Славки нигде не было видно. Не дождался ее, что ли?
– Слав! Славка! – позвала Ксюха. И увидела его у дороги, но не одного: рядом с ним стоял кто-то, кажется, девчонка. Спорят они или просто разговаривают? Ксюха решительно направилась к ним.
– Наташа? – удивилась она, узнав подругу. – Как ты тут оказалась?
Наташа испуганно отшатнулась от Славки, но быстро успокоилась.
– Тебя искала, – ответила она, – мне удалось убежать из дома, – она невесело усмехнулась, – как всегда, через окно. Побежала сразу к тебе, а бабушка сказала, что вы со Славкой в церковь пошли.
– Ну да, – Ксюха показала ей бутылку с водой, – вот, набрала… кто знает, что теперь с ней делать?
Наташа с удивлением взглянула на бутылку:
– Так, значит, Славка правду сказал, вы и в самом деле хотите Хаврониху окропить?
– А ты что предлагаешь? – огрызнулась Ксюха. – Половина деревни болеет, Славкина Светка до сих пор в беспамятстве лежит. Я хоть что-то делаю! А ты?
– А я целый день с родителями сижу! – выкрикнула Наташа. – Ой, боюсь, помрут они! – она всхлипнула. – У нас медсестра дежурит. Уколы им делает, только они не помогают. И вода эта не поможет!
– А что же поможет?! – заорала Ксюха.
– Девчонки, вы что, с ума посходили?! – набросился на них Славка. – Не хватало вам еще поссориться!
Ксюха прикусила губу и бросила с досадой:
– Баба Люба мне ковшик с водой дала, я той водой и потушила ведьмин огонь. Поэтому болезнь дальше вашего лома не распространилась. Надо брать Хаврониху!
Летучая мышь бесшумно скользнула в неподвижном воздухе. Ксюха вздрогнула.
– Игнат Палыч не велел нам к Хавронихе соваться, – напомнила ей Наташа.
– Так от него тоже толку никакого, – буркнула Ксюха, с опаской оглядываясь по сторонам. Летучая мышь исчезла. Может, ей почудилось?
– Молебен надо отслужить, – сказала Наташа, – с водосвятием, и крестным ходом вокруг деревни идти.
Ксюха посмотрела на Славку, тот пожал плечами:
– Я в этом не разбираюсь.
– А кто разбирается? – насела на него Ксюха.
– Кто-кто, старухи, которые в церковь ходят, – недовольным голосом ответил Славка.
– Ну, у вас тут, ребята, и мракобесие! – Ксюха покачала головой. – Средние века какие-то, честное слово!
Славка выхватил у нее бутылку, развернулся и ушел куда-то в темноту. Девчонки, не сговариваясь, бросились за ним. Наташка, что было удивительно, не скулила и не причитала, неслась во всю прыть по пустой деревне, и лицо у нее было такое, такое!.. Если бы Ксюха не знала ее лично, то испугалась бы, встретив на улице девчонку с таким лицом.
