— Да брось ты, они же у меня буквально с руки кормятся! Они ведь еще не до конца рехнулись, чтобы кусать эту руку! — воскликнула хозяйка и стала выбираться из бассейна.
Гость не смог, да особо и не хотел, скрыть восторга. Он завороженно взирал на женщину. К своим годам она не утратила весьма привлекательной фигуры и других прелестей. Лиловый раздельный купальник смотрелся на ней безупречно. Выходя из воды, Анна Сергеевна напоминала самых прекрасных Венер и Афродит с картин итальянских художников эпохи Возрождения. В тот момент становилось ясно, что она нарочито подразнивала чувства своего делового партнера.
— Я вот только одного нюанса никак не могу понять: зачем вы так хотите его освободить? — грустно промолвил Эрнесто. — У нас… то бишь у вас ведь и так есть все, что хотите! Вы можете позволить себе любой каприз: хоть платиновые кнопки в лифте, хоть туалетную бумагу из натурального шелка с ручной росписью. Да что там говорить! Вам под силу одним махом скупить всю эту чертову «банановую республику» вместе с их распрекрасным президентом!
Анна Сергеевна не стала отвечать на его вопрос. Она величественно продефилировала мимо приунывшего Эрнесто. Усевшись в шезлонг, женщина прищурила глаза и подарила гостю ласковую улыбку. Легкий бриз с юга нежно трепал ее волосы.
— Не в деньгах счастье, а в их количестве. Тот, у кого есть десять миллиардов долларов, всегда будет давить того, у кого пять миллиардов. А тот, у кого двадцать — будет давить и того, и другого! — сказала Анна Сергеевна и захохотала. Ее смех был настолько громким, что треск попугаев в нем несколько терялся.
Позволив поцеловать себя в руку, хозяйка виллы спешно велела гостю откланяться. Эрнесто, ощущая определенную неудовлетворенность, повиновался приказу и в смятении чувств побрел к воротам. Медленно, словно ожидая оклика за спиной, он спускался к причалу. Никакого оклика не последовало. В те минуты Эрнесто больше всего на свете хотел забыть о своем влечении к госпоже. Отогнать сладострастные мысли и думать исключительно о делах у него не получалось. Безуспешными были и попытки переключиться на окрестные пейзажи. Они не вызывали былого восхищения. Иные из них никогда и не претендовали на то, чтобы кого-то восхищать. Скорее наоборот. Убедиться в этом было легко: хватало одного-единственного взгляда на северо-запад.
На северо-западе, всего в каком-то километре от сказочной роскоши, лежал абсолютно невзрачный рифовый островок. Рядом с его берегом на морских волнах слегка покачивалась небольшая платформа. На ней располагалось несколько наспех сооруженных дюралевых и деревянных построек в стиле «хижина дяди Тома». От платформы в разные стороны расходились без малого два десятка длинных тросов. Каждый трос удерживался на плаву множеством пустых пластмассовых канистр. Это «чудо», именуемое устричной фермой, возбуждало в сознании Эрнесто неприятные ассоциации. Тросы напоминали ему огромные щупальца коварного морского чудовища, которое ожидало подходящего момента, чтобы схватить незадачливого латиноамериканца и утащить на самое дно.
Эрнесто не горел желанием лишний раз видеть данную раздражающую его конструкцию. Ни разу не обернувшись, он спешно поднялся на моторную яхту, плюнул через плечо в сторону устричной фермы и с хмурым видом отдал приказ отчаливать.
2
Завод железобетонных изделий, именуемый в просторечии «бетонкой», возвышался над небольшим рабочим поселком, словно айсберг над морем. Черный дымок из краснокирпичных труб вклеивался в белесое небо. Вереницы ласточек, облюбовавших прилегающий к заводу сквер, кружились неподалеку.
Не будучи сверхприбыльным предприятием, «бетонка», выглядела вполне ухоженно. Корпуса аккуратно выкрашены. Износившаяся облицовка заменена новой. Выбоины на асфальтированных дорожках возле завода добротно залатаны, а бордюры побелены известью.
Подобная ухоженность с недавних пор стала заводской традицией. Кому-то из рабочих это нравилось, кому-то нет. Но и те, и другие в одинаковой степени радовались, когда на их родном производстве наступал день зарплаты. Это был настоящий праздник. Его значимость для жителей подмосковной Дубровки могла сравниться разве что со значимостью карнавала в Рио-де-Жанейро для бразильцев. По этой причине любая, даже самая минимальная, задержка в выдаче денег вызывала бурю негодования. Впрочем, в большинстве случаев это была всего лишь буря в стакане.
Очередной раз в зале кассы завода железобетонных изделий в нетерпеливом ожидании толпились рабочие. Окошечко кассы вопреки ожиданиям и положенному графиком времени все никак не открывалось. Данное обстоятельство крайне беспокоило присутствующих. Особенно негодовали те, кто пришел после ночной смены. Самые ретивые мужчины подходили к окошку, стучали и вызывающим тоном спрашивали, сколько еще можно ждать. В ответ кассир ничего внятного не говорила, лишь просила не начинать скандалить.
Рабочие возмущались.
— Москва под боком, а деньги задерживают, — недовольно говорил один из них.
— А они их, наверное, через Владивосток везут, — предполагал другой.
— Да ты еще скажи, что через Гаити, — посмеивался третий, вызывая тем самым всеобщий нездоровый хохот.
Кассир, пожилая женщина, открыла окошко и громко сказала:
— Харэ ржать, мужики, а то побелка с потолка сыплется. Занимайте лучше очередь. Начинаем выдачу.
Рабочие немедленно выстроились в кривую очередь перед окошком. Они заметно повеселели, предвкушая, как денежки наконец-то перекочуют к ним в карманы. Кто-то вслух прикидывал, что неплохо было бы заглянуть в ближайшую пивнушку. В ответ ему звучали возражения младших товарищей, желавших отправиться «по бабам».
Внезапно на улице раздался пронзительный вой сирен. «Нашли время пожарную тревогу репетировать», — вновь стали возмущаться рабочие. Рассмотреть что-либо из окон не удалось. В зал вошел припоздавший рабочий. Очередь устремила все внимание на него, интересуясь происходящим снаружи:
— Чего там стряслось?
— К заводу подъехали четыре внедорожника с мигалками, — слегка заикаясь, объяснил тот.
Очередь погрузилась в тревожное молчание. Каждый стоявший в зале пытался понять, кто и для чего так громогласно и эффектно пожаловал на «бетонку». Одни представляли арест директора. Другие опасались, что все идет к захвату предприятия некими изворотливыми дельцами. Третьи задавались лишь одним вопросом: будет ли возможность, получив зарплату, спокойно уйти домой.
Между тем вслед за внедорожниками у завода остановились три автобуса с тонированными стеклами. Из автобусов быстро выбежали вооруженные автоматами спецназовцы. Плотным кольцом они окружили заводское здание вместе с кассой.
В зале кассы, заставив рабочих вздрогнуть, заработал репродуктор. «Внимание! Внимание! Говорит заводской радиоузел! — вещал незнакомый голос. — Обращаемся ко всем работникам предприятия! У нас работает чрезвычайная комиссия из Москвы. Завод оцеплен милицией. До особого распоряжения покидать пределы предприятия запрещается. Просьба соблюдать спокойствие и не препятствовать работе членов комиссии! Спасибо за понимание».
