Лис с серой мордой стоял в стороне. Его взгляд упал на меня, нос сморщился.
– Хватайте детеныша! – пронзительно крикнул он и приготовился прыгнуть на меня.
Он разинул окровавленную пасть. Ко мне бросилась лисица песочного цвета, но Сиффрин прыгнул ей наперерез. В одно мгновение коричневый лис развернулся на задних лапах, его налитые кровью глаза ничего не выражали. И у него был тот же, что и у остальных, темно-красный шрам на верхней части передней лапы.
Они все были помечены розой!
Коричневый лис проскочил мимо Сиффрина, устремляясь ко мне.
Я собралась с силами. Я не позволю ему победить меня!
Я пообещала себе, что буду драться. Он наклонился, чтобы схватить меня за горло, но я ускользнула от его когтей. Он снова бросился на меня, его морда скривилась. Передние лапы ударили меня в грудь, и он с силой толкнул меня на стену. Моя голова с глухим стуком ударилась о камни. Боль обожгла глаза, все вокруг покраснело, потом опустилась темная пелена.
– Айла! – закричал Сиффрин. – Держись, я иду!
Сквозь пелену я почти не видела, как он сражается. Он бросился на лиса, сбившего меня с ног.
Коричневое и рыжее тела столкнулись.
Пронзительно и злобно прозвучал голос лиса с серой мордой:
– Ты принадлежишь ему! Лис Темных земель, предатель! Как ты смеешь сражаться с нами, ты, грязный отступник?.. Мы же видели твою метку!
Сиффрин казался мне силуэтом – элегантная морда, пышный рыжий хвост…
– Что сделано – может быть переделано, – прорычал он. – Я никому не принадлежу!
Лисы окружили его, нападая со всех сторон. Сиффрин бросался то туда, то сюда, летая, как птица. Он подпрыгивал выше всех, он двигался куда быстрее, чем они. Его задние лапы мелькали передо мной, когда он взлетал в воздух. Он подражал крику ворон в сумерках – их гневный крик словно падал из облаков, кружа и обрушиваясь на лисиц.
На мгновение он просто исчез, превратившись в ничто с помощью истаивания.
Все это происходило мгновенно: собака, лис, просто воздух…
Сиффрин бешено сопротивлялся нападавшим. Он действовал быстрее, чем бился мой пульс. Лисицы в ужасе рассыпались, когда он словно увеличился, огромное рыжее пятно на фоне безлунной и бессолнечной темноты… А потом перед моими полуослепшими глазами возникло что-то еще.
Длинные стройные лапы, длинная серая морда…
Лис с рычанием подскочил к Сиффрину и прыгнул на него сзади, сжав лапами его шею. С отчаянным воем Сиффрин упал. Тот лис тут же вцепился в мягкий мех на его животе. Я не могла двигаться… не могла ему помочь. Боль терзала мой затылок.
Боль обжигала мое горло.
Боль затемняла мой взгляд.
И прилипала к языку.
10
Было рано, и трава еще была тяжелой от остатков ночной росы. Слабый серебристый свет упал на наш участок, лучами разбегаясь вокруг высоких нор бесшерстных. Мне нравилось это время, время перед тем, как они просыпались. Я впивала сладкие запахи древесной коры и земли. Струйка прохладного воздуха щекотала мне усы.
Наш час.
Пайри выскочил из-за упавшей ветки со стороны зеленой полосы – его шерсть вздыбилась, хвост был высоко поднят. Он подпрыгивал, носился кругами и рычал от волнения:
– Айла, идем быстрее! Там что-то есть в траве! Я слышу, как оно бормочет!
Я отвела уши назад:
– В траве всегда много всякого.
Папа принес мне шкурку для лапы, брошенную бесшерстными во дворе. Я грызла ее упругую нижнюю часть. Вкус был отличным. И она попискивала, когда я сгибала ее лапами.
– Нет, это совсем другое! – воскликнул Пайри. – Идем, я тебе покажу!
Он ткнул меня носом и лизнул в ухо. Я оставила шкурку для лапы, подтолкнув ее к углу норы, чтобы потом снова взять.
– Это что, какое-то существо с прекрасным голосом?
Я завиляла хвостом в предвкушении. Я пыталась найти певца уже целую луну, но безуспешно.
Бабушка наблюдала за нами от входа в нору:
– Куда это вы собрались, мелкие?
Пайри весело подскочил к ней:
– Там кое-что, бабушка, там, на зеленой полосе! Я хочу показать это Айле. – Он повернулся ко мне. – Нет, это не существо с прекрасным голосом. Оно не поет, иначе бы я не назвал его «это», ну… Ох, ты сама увидишь!
Бабушка притворилась строгой:
– Тебе лучше оставаться здесь, рядом с норой. Я не хочу, чтобы ты в одиночку гонялась за кошками.
– Да там мама на зеленой полосе, – сказала я. – И Пайри сам только что там был, верно?
Мы оба уставились на бабушку с самым умоляющим видом. Ее пушистый нос дрогнул, и я поняла, что она нас отпускает.
– Держитесь ближе к матери! – крикнула она нам вслед, когда мы уже перепрыгивали через упавшую ветку.
Пайри крадучись пошел через колышущуюся траву зеленой полосы, время от времени останавливаясь, вытягивая шею и настораживая уши. Я повторяла его движения, тоже прислушивалась, низко опустила хвост. Трава на зеленой полосе была намного выше, чем на нашем участке. Висевшие на ней капли росы рождали бесчисленные крохотные огоньки, ловя первые лучи поднимавшегося солнца. Роса намочила мою шкуру, пока я кралась в траве.
– Вон там! – прошипел Пайри чуть слышно.
Я насторожила уши. И уловила хриплое… карканье? Это был самый странный звук, какой я только слышала.
– Что это? – беззвучно спросила я.
Мы подкрадывались все ближе, останавливаясь, когда существо снова начинало квакать. Оно никуда не убегало. Мы обогнули куст, направив вперед усы. Оно кричало удивительно громко в тихом утреннем воздухе… разве способно маленькое существо издавать такие звуки? А оно должно было быть маленьким. Оно пряталось впереди, между пучками высоких вьющихся растений.
Я осторожно протянула лапу и отодвинула вьющиеся стебли, а Пайри притаился рядом со мной. То, что я увидела, выглядело как влажный зеленый шар, – это было какое-то мокрое существо не крупнее лисьей лапы. Я придержала стебли, а Пайри осторожно двинулся вперед, низко опустив нос и принюхиваясь. И вдруг зеленый шар подскочил в воздух, вытянув лапы, которые были намного длиннее его тела. Он пролетел над нашими головами, и мы прижали уши.
Как высоко! Как быстро!
Вот уж странное оказалось существо, совсем без хвоста, да еще с таким громким хриплым голосом!
– А, вот вы где, малыши…
К нам спешила мама. Она бросила на траву убитую мышь. Все мысли о зеленом существе были тут же забыты, как только мы впились зубами в еще теплую мышь, рыча и повизгивая. Когда мы все съели, мама заявила, что умоет нас, и принялась вылизывать нам носы мягким розовым языком.
