– Нет никого! Понимаешь? Нет! – всхлипнула она, цепляясь за рукав Юркиной рубашки.
Прямо апокалипсис какой-то!
Пулейкин оглянулся. Все были на месте.
– Что стряслось, я спрашиваю?! – не выдержал он.
– Я хотела как лучше…
– А получилось, как всегда. Не тяни!
Юрка схватил Ваську за локоть и поволок ее за кадку с фикусом. Холл первого этажа тонул в зелени. Буйным цветом росли кактусы, монстеры восхитительные, юкки. Зимний сад служил убежищем для несчастных учеников, прятавшихся от учителей.
Вербицкая не сопротивлялась. Чуть не свернув кадку с долговязой худой пальмой, они устроились у подоконника. Пыльная фиалка с подозрением взглянула на них розовыми глазками.
– Вы Аню обижали. – Вербицкая вновь настроилась поплакать – шмыгнула покрасневшим носом, ресницы ее увлажнились.
– Дальше. – Юрка перестал сверлить одноклассницу взглядом и переключился на изучение зеленых насаждений в горшках. Жалеть сейчас Ваську не стоило – надо было решать проблему. С жалостью разберемся чуть позже.
– Мы с девчонками хотели ей помочь. Знаешь, как она расстраивалась, когда вы ее доставали? Говорила, что ничего поделать не может – видит, что будет, и говорит об этом. А вы сначала у нее карты украли, потом водой грязной ее облили!
– А сама она защититься не смогла? Почему же она не предсказала, как все будет?
– Вы ей колоду подменили! Как она предсказывать будет?
– А вот не надо было ничего предсказывать! – не выдержал Пулейкин. – Мы и без ее предсказаний хорошо жили!
– Чем вам ее предсказания мешали?! – Голос Вербицкой повышался по нарастающей. – Всем же было хорошо!
– Как видишь, не всем!
Раздался звонок на урок, эхо от топота множества ног метнулось между стен. Листья фикуса задрожали. Васька ухватилась за мохнатый ствол, собираясь встать.
– Сиди! Пока все не расскажешь – никаких уроков!
– Да ничего же не должно было получиться! Собрались мы втроем и решили вызвать Маленькую Девочку…
– Это еще что за бред?
– Это не бред, это реальность! Если вызвать Маленькую Девочку, она выполнит любое желание. Для этого достаточно домик нарисовать и дорожку к нему. А потом еще дорожку зубной пастой надо намазать.
Васька давилась словами, проглатывала буквы. Она говорила, словно боялась, что ее не дослушают, прервут.
– Говоришь: «Девочка, приди!» – считаешь до ста, она и приходит! – с отчаянием выкрикнула она.
– Вы чего, совсем с головой раздружились?!
Все, что говорила Васька, было одним сплошным бредом. И если бы не истерика Муранова, не ночные Юркины кошмары, не заболевшая баба Маша и опрокинутый вчера борщ – все это так и было бы бредом. Но…
– Твоя эсэмэска ночью пришла? Ну, чтобы я проснулся?
– Мне не до эсэмэсок было, – всхлипнула Васька. – Мы думали, что вообще ничего не получится! Оля с Лерой в шкаф залезли, потому что желания мог только один загадывать. И поначалу все пусто, пусто было… а потом раз – и она на стуле сидит! Черная такая, с длинными волосами…
Гостью она могла бы и не описывать, Юрка и так ее хорошо помнил. Какие у нее пронзительные глаза, острые зубы, как она неприятно смотрит. Как обещает кары небесные!
– Спросила, сколько человек в комнате, – продолжила свой рассказ Васька. – Я сказала, что одна. «Одна так одна», – ответила Девочка, выслушала желание – и исчезла. Только дневник не понадобился. Она из-за него в школу пришла и никакого Митьки тут не обнаружила. А перчатки с платком в самый раз оказались. Я утром платок у себя на кровати нашла-а-а… – в голос заревела Вербицкая.
– Погоди. – Что-то тут не состыковывалось. Дневник привел Девочку в школу, она здесь потопталась, прибила своим взглядом зазевавшегося таракана и отправилась к Муранову. – А «письмо счастья» ты тогда зачем мне подсунула?
– Это еще утром было, – шмыгнула носом Вербицкая. – Аня жаловалась, что вы ее не любите, вот я и решила ей помочь…
– Тоже мне, Чип и Дейл… Ты знаешь, что из-за этого письма бабка у Емцова заболела, а у меня мать чуть машиной не сбило?!
– Я не хотела… – завыла Васька.
– И как у вас это только получилось? Словно Андалузия и правда вас всех ведьмами сделала!
– Я не знаю! Мне казалось, что все это шутка. – Смотреть на Ваську было тяжело, такой она сейчас была жалкой. – Аня хотела на вас погадать, попросила нас помочь ваши вещи собрать. Тогда гадание самым верным вышло бы. Подсказала, куда нам идти и что делать.
– Кто б сомневался! – Юрка душил в себе жалость. Не до нее сейчас было. Сначала проблему надо решить…
– Сказала, как к тебе прийти и как Митьку обмануть.
Юрка почувствовал себя глупо. Он носится лосем по улицам, пытается поймать Вербицкую, а она всего-то звонит по телефону, и Андалузия ей сообщает, куда пойти и во сколько.
– Ну, ведьмачки! Метелок на вас не хватает! Что дальше? Нас попугали – и все? И если я письмо перепишу десять раз, все и закончится?
– Не закончилось ничего! – всхлипнула Васька.
– Как это?!
Юрка потянулся к сотовому. Надо скорее написать Емцову, чтобы он письмо нашел и размножил. Пока еще не поздно.
– Аня как узнала, что мы сделали, вообще разговаривать со мной перестала. А девчонки…
Васька замолчала. Пулейкин заволновался. Почему она молчит? Что там такого могло произойти? Подумаешь, соврала! Люди через слово врут, не убивать же все человечество из-за этого?
– Ну, чего там?
– Она их… убила!
В его ушах зазвучала траурная музыка, перед внутренним взором фотографии Лерки и Ольки с черными ленточками на уголках.
– Совсем, что ли? – Юрка приподнялся с места. – Андалузия ваша куда смотрела?! Предупредить, что ли, не могла?!
– Она… она к телефону не подходит, – зарыдала Васька. – А Хаецкая с Пустячной почти не дыша-а-а-ат…
Нехорошо стало у Юрки на душе от этих слов. Что-то неприятно сдавило в груди, заставило зашевелиться червячок тревоги. Захотелось ему срочно выбраться из этого тропического леса и попасть в класс, где шумно, где все свои. И никаких Маленьких Девочек!
– Да не реви ты, – поморщился Пулейкин. – И без твоих соплей башка трещит. Ты сначала разберись – помер кто или нет, а уж потом ори!
– Как только Девочка ушла, Олька с Леркой в шкафу забились, закричали, что их кто-то душит. Вышли, а у обеих на шеях следы красные! И теперь они дома, вообще с кроватей не встают. И следы не проходят. К Лерке врача вызывали. Он только руками разводит. Говорит, что это осенний упадок сил.
– Раз говорит, значит, так и есть. Скоро пройдет. – Юрка верил в силу медицины. – Делать-то теперь что?
