– Считаю до трех. – Внешне Левка выглядел спокойно, но Илька-то видел, как он нервничал. – На счет два подпалю квартиру к чертовой бабушке! Ничего вы тогда не получите! Раз.
Илька почувствовал, как пальцы куклы ослабили хватку. За спиной сразу стало просторно. Шагунов скосил глаза.
Восставшего Мертвеца и след простыл. Кукла тоже исчезла.
Илька как завороженный смотрел на разгорающиеся языки пламени.
– Чего застыл? – заорал Левка, сдергивая с себя куртку. – Туши!
В Илькиной голове лениво текли мысли о том, что теперь его еще и за телефонный справочник ругать будут. А если мама увидит, во что он превратил куклу… Но об этом лучше не думать.
– Горячий прием. – Сидоров ногой раскидал тлеющие остатки бумаги. – Видал, как они смылись!
– Ты чего тут делаешь? – остановившимся взглядом Шагунов смотрел на прожженный придверный коврик и черное пятно на линолеуме. Что об этом скажет мама, представить было просто невозможно.
Со стороны кухни раздался грохот, словно там обвалилась полка с кастрюлями. Илька даже не шевельнулся: пугаться или удивляться он больше не мог.
– Откуда ты взялся? – Шагунов наконец сошел с места, нетвердой походкой добрался до кресла в комнате и упал в него. – Ты разве не домой пошел?
– Это ты домой пошел. – Левка с любопытством осматривал погром в квартире. – А я делами занимался.
– Какие у тебя могут быть дела? – недовольно проворчал Илька, у которого в голове все окончательно перемешалось. – Нам же сегодня уроки не задали.
– При чем здесь уроки? – Сидоров медленно прошел по комнате, провел ладонью по письменному столу, изучил собранную на пальцы пыль и устроился на подоконнике. – Как эти чудики у тебя оказались?
– Прежде чем залечь в могилу, Уля вместе с приятелем решила навестить старых друзей, – пошутил Шагунов, борясь с ознобом, сотрясающим его тело. Он плотнее вжимался в кресло и все пытался закутаться в плед. Теплее ему от этого не становилось. Да и дрожь не проходила.
– Весело у вас. – Левка подбросил коробок над ладонью. – Квасников заперся, гостей боится. Уля его, кажется, тоже невзлюбила.
– Что же, она нас теперь всех убивать будет? – Илька еще больше закутался в плед. – Подумаешь, головой об пол ударили. Меня самого так на физкультуре однажды приложили, что я очухался только в медпункте.
– Сравнил. – Коробок снова взлетел в воздух. – Это ведь не простая игрушка. Что-то у нее с этим пергаментом связано.
– Чего у нее там связано? – высунул нос из-под пледа Шагунов. – Самая обыкновенная кукла.
– Обыкновенная? – Левка потряс спичечным коробком. – Я подумал: может, эта кукла не случайно у тебя оказалась? Вряд ли какой-нибудь пятирублевый голыш стал бы так себя вести.
– Как это – не случайно? – Илька перестал дрожать и выпрямился. – Я у матери эту куклу стащил, она ее с работы принесла.
– А на работе ей кто дал?
Трык – хрустнула, ломаясь, спичка.
– Кто-кто, – недовольно буркнул Илька. – Заказчик. Да у моей матери этих кукол сотня! Какую не успела доделать, ту и принесла.
– Или ей специально дали, чтобы она домой принесла, куда в скором времени должен был прийти мальчик Илюша со своей добычей.
– Что ты несешь? – Шагунов откинул плед и встал. – Да если бы я не пошел в тот день в «Букинист», ничего бы не было!
В полной тишине коробок снова совершил свой небольшой полет над ладонью. Стукнулись друг о друга спички.
– Но ты пошел. – Левка посмотрел в глаза приятелю. – А дома тебя ждала кукла. Не сразу, а через несколько дней. Первым, кажется, ожил портфель?
Илька плюхнулся обратно в кресло.
– Не может быть, – прошептал он и стал вспоминать события двух прошедших дней. Кукла, кладбище, школа. – Откуда ты это знаешь? – медленно произнес он.
Сидоров бросил измочаленный коробок на подоконник и отряхнул руки.
– Я подумал, – не спеша начал он, – что не стоит пользоваться вещью, не зная инструкции. Может так случиться, что ты будешь пользоваться ею не по назначению. Поэтому я пошел в букинистический магазин и спросил о пергаменте. И мне там рассказали одну очень интересную историю…
– Погоди. – Шагунов с трудом поспевал за мыслью одноклассника. – Ты пошел в «Букинист»? Что ты им сказал?
– Не им, а ему, – важно поправил Ильку Сидоров. – Продавцу. Я ему рассказал, что в школе у нас творятся странные дела: кукла какая-то по коридорам расхаживает, – и описал ее. Угадай, что было потом.
– Он тебя в милицию сдал, – хмуро ответил Шагунов. – Решил, что ты украл пергамент.
– Не угадал. Продавец стал мне сказки рассказывать. Что, мол, давным-давно, еще в Средневековье, жил искусный мастер, кожевник. Его единственная дочь заболела и лежала при смерти. Тогда пошел мастер к колдуну и стал просить сохранить жизнь любимой дочери. Колдун долго отказывался, а потом пожалел мастера и велел принести куклу, похожую на его дочь. Мастер принес такую куклу…
– Улю? – стал догадываться об окончании сказки Илька.
Сидоров предостерегающе поднял руку:
– Колдун предупредил, что мастеру может не понравиться то, что получится в итоге. Но мастеру очень не хотелось терять любимую дочь навсегда. Колдун попросил у мастера пергамент, наполнил его жизнью девочки и вложил пергамент в куклу. Девочка была слепа, поэтому кукла ожила, но осталась без глаз.
– Без глаз? – повторил Илька.
– Кукла стала жить у мастера, – продолжил свой рассказ Левка. – Но она была лишь жалким подобием его дочери. Она была капризна, жестока и постоянно требовала, чтобы ей сделали глаза. Под конец мастер понял, что ошибся. Он попытался вынуть из куклы пергамент, но она не далась и убежала. С тех пор каждые тридцать три года эта кукла появляется среди людей и ищет себе глаза. Лет двести назад куклу вроде бы уничтожили, по крайней мере пергамент пропал. Но тридцать три года назад она появилась опять. И снова стала искать себе глаза. И говорят, скоро найдет.
– Что ты мне тут детские страшилки рассказываешь? – не выдержал Шагунов. – Где ты этого бреда наслушался!
– Ты сам не понимаешь, во что лезешь, – с жаром заговорил Левка. – И кукла, и записка оказались у тебя не случайно. Это все она подстроила, Уля. Кукла не будет тебя слушаться, потому что на пергаменте написано не твое глупое «крвыч», а слово, которое еще задолго до тебя написали.
– Какое слово? – пробормотал Илька.
– Какое… – вздохнул Левка. – Кто ж его знает. Найти бы того колдуна и спросить. Но он уже больше семи столетий, как помер.
– Что же это получается? – Илька почесал затылок, но яснее не стало. – Выходит, меня использовали?
– Ты внимательно пергамент изучал, прежде чем свое слово на нем корябать? – спросил Сидоров.
