Антон бежал следом. Издалека на них с удивлением смотрел журналист.
Неожиданно у самого выхода Алексей остановился, мгновение подумал и, чуть не сбив налетевшего сзади Антона, побежал обратно. Он добрался до могилы Купавиных, отпихнул в сторону крест и полез под кусты.
Если здесь ничего не будет, то…
Под руками была холодная мокрая земля, редкие торчащие травинки, а совсем у корней подгнившие ветки и листья. Алексей ткнул туда кулаком и всей рукой провалился во что-то вязко-холодное.
Тут же в голове мелькнуло, что он попал в могилу. С хриплым криком он отпрянул в сторону и с ужасом посмотрел на свой кулак. Он был весь перепачкан влажной землей.
Прыжок в темноту
И так, что мы имеем?
Алексей с трудом пытался унять дрожь в руках. Он бессмысленно обхватывал большую теплую кружку руками, но непослушные пальцы все время соскальзывали с ее гладких боков.
Ребята сидели на крошечной кухне, где помещались только маленький стол и одноконфорочная плита. Напротив них сидел хозяин кухни, сторож Николай Петрович, и совсем с краю, с трудом спрятав ноги под табуретку, долговязый Сергей. Николай Петрович молчал, сквозь табачный дым смотрел на бледного Алексея. Вопрос Сергея он оставил без ответа. Все так же молча курил, думал о чем-то своем.
Он первым подошел к ребятам, когда Алексей закричал, он же остановил его, когда тот попытался с корнем вырвать весь куст. Вместе с Сергеем они оттащили мальчишку от злополучного места и с трудом увели в сторожку. Теперь притихшие ребята медленно приходили в себя, а Алексей сумбурно пытался рассказать, что же такое с ним происходит.
– Да, попал ты, парень, – наконец выдавил из себя Николай Петрович. – Ходили у нас слухи про Хозяйку, но чтобы вот так ее видеть – такого не было…
И он опять замолчал.
– А с чего мы взяли, что это вообще она? – опять встрепенулся Сергей. – Может, это просто фантазии?
Чашка выпала из рук Алексея.
– И это фантазии? – он рванул с руки повязку. – И это? – повторил он, запрокидывая голову, где были еще видны следы от пальцев.
– Что же ей нужно от пацана? – Лицо Николая Петровича исчезло в клубах дыма. Антон даже закашлялся.
– Хочет вырваться на свободу? – предположил Сергей.
– А какая ей еще нужна свобода? Нет, здесь что-то не то.
– Но почему? – наконец вставил свое слово Антон. – Она же не может отсюда выйти и успокоиться не может. Вот она и рвется на свободу.
– А я-то тут при чем? Пускай хочет себе по-тихому.
– Странно все это, – словно в ответ на какие-то свои мысли заговорил Николай Петрович. – Всадник без головы, собака Баскервилей и наша Хозяйка. Такого не может быть.
– Ага, не может, – зло закивал головой Алексей. – Вы же мне не верите. Ни одному моему слову не верите.
Он вскочил, а потом опять упал на табурет.
Наступило молчание. Только огромные круглые настольные часы громко тикали и медленно передвигали усищи стрелок.
– А давайте осиновый кол в ее могилу вобьем, – предложил Антон, но его никто не услышал. Он посопел, глядя в пол, но все же продолжил: – Или можно окропить ее святой водой. – Опять все промолчали, после чего он сказал решительно: – Или чеснок посадить.
Николай Петрович беззвучно выпускал из ноздрей дым. Сергей раскачивался на табурете. Посмотрев на все это, Алексей встал:
– Ладно, пойдем мы. Чего молчать?
Он протиснулся мимо сидевшего у самого выхода Сергея и быстро зашагал прочь от кладбища. Сторож так и не пошевелился. Сзади недовольно сопел Антон.
– Чего ты ушел? Ведь можно было что-нибудь придумать.
– А чего тут придумывать? – Алексей говорил, не останавливаясь. – Они сидят и молчат. Да и не верят они мне, я же вижу. И ты не веришь. И не надо! Я сам во всем разберусь. Катись отсюда.
Антон, не ожидавший такого отпора, остановился.
– Подумаешь! Сам он во всем разберется! Иди, иди! Тоже мне, герой!
Друзья развернулись и пошли в разные стороны.
– Подожди!
Алексей только рукой махнул: поздно, мол, опомнился, сам знаю, что делать.
– Постой!
Его схватили за плечо. Это был Сергей.
– Слушай, парень, запиши мой номер телефона. Или дай свой. Я здесь с умными людьми поговорю, может, они что-нибудь присоветуют.
Алексей мрачно пробурчал свой номер телефона, а когда журналист уже прятал бумажку в карман, вдруг спросил:
– Скажите, а у вас лопата есть?
– Ты ее хочешь откопать? – Сергей заглянул в глаза собеседника. – Не торопись, за это посадить могут.
– Мне на урок труда, – не моргнув глазом, соврал Алексей.
– Нет, – пожал плечами Сергей, – кажется, нет у меня лопаты. Но я могу у дочки спросить, у нее, может, какой-нибудь совок найдется.
– Спросите, – разрешил Алексей и опять зашагал к своему дому.
Лопату он добыл у отца. Тот даже не спросил, зачем она ему.
После всех этих историй с крестами и медальонами Алексей почувствовал себя невероятно уверенным и спокойным. Ну какой медальон на могиле двухсотлетней давности? Его там просто не могло быть, их тогда не делали. Значит, ему все просто показалось. И совсем не обязательно, что под тем крестом лежит именно Хозяйка.
Он поужинал вместе с родителями, побеседовал с тетей, приготовил ей чай, посмотрел вместе с папой боевик по телевизору и отправился спать. В прихожей он захватил куртку. А в комнате быстро набил ее тряпками, уложил получившееся чучело на постель, сунул фонарик в карман, бесшумно проскользнул в коридор, взял лопату и тихо вышел за дверь. Был час ночи.
«Так, – сам себя убеждал Алексей, – теперь если кто-нибудь заглянет в комнату, то решит, что я сплю, и тревожить меня не будет. А я тем временем…»
На улице уже стало довольно прохладно. Большой фонарь ярко освещал двор и пустую детскую площадку.
Никого нет.
А вот и скамейка. И главное, никаких следов – ни человеческих, ни собачьих, ни лошадиных. А ведь должны были быть. Алексей еще заметил, как конь копытами взбивал мокрую после осенних дождей землю двора. Как тяжело прыгала собака. Она-то уж обязательно должна была оставить отпечатки. Но здесь их не было.
И самое обидное, что никто ничего не заметил. Бред. Что же это за напасть такая!
Алексей подошел к ограде там, где лучше всего просматривалось надгробие Купавиных. Он прислушался к себе. Боится? Нет. Надоело бояться, сколько можно!
Он просунул лопату между прутьями, а сам перемахнул через забор.
Крест. Кусты. Где-то здесь он провалился рукой.
