– У тебя ничего не получится! – мысленно выкрикнула Фролова. – Я отсюда никуда не пойду! Это мое тело, и тебе оно не достанется.
– Оно уже мое! – взвыл призрак и от восторга пришлепнул губами. – Осталось только тебя пристроить, чтобы не мешалась тут.
– Это кто еще мешается, – из последних сил возразила Танька и замолчала. В разговоре с призраком она чувствовала свою полную беспомощность – говори не говори, он все равно сделает по-своему. Ей же оставалось только ждать и надеяться, что ей снова, в который уже раз, повезет.
А ноги продолжали все идти и идти. Судя по всему, привидение ориентировалось в Музее очень хорошо, легко находя нужные коридоры. Оно даже начало мурлыкать себе под нос какую-то песенку.
Вдруг из-за очередного поворота перед ними (их все-таки уже было двое) появился Алексей. Царевич выбежал из-за угла и с удивлением уставился на Таньку.
– Ты еще здесь? – закричал он. – А Карл сказал…
– С дороги! – прорычал призрак.
От резкого толчка наследник престола полетел в сторону.
– Это не я! – попыталась оправдаться Фролова. – Я бы так никогда…
– Ты что толкаешься? – Алексей сидел в углу, потирая ушибленную коленку.
Таньке очень хотелось сказать, что она здесь ни при чем, что это все вредный призрак. Но ноги ее продолжали идти вперед. Ей удалось только немного повернуть голову в сторону, в надежде, что Алексей заметит эту несостыковку в движениях.
– А я еще тебе помогал, – обиженно сопел царевич, пытаясь встать. – А ты вот как, да?
Призрак нагло хихикнул прямо в лицо расстроенному царевичу.
– Карлуша! – завопило привидение.
Танька еще толком рассмотреть ничего не успела, как призрак уже дернулся вперед, раскрывая объятья, в которых тут же утонул озадаченный принц.
– Как мы давно не виделись, дорогой мой!
– Эй, эй, полегче, – попытался высвободиться Карл. – Сомнешь.
Призрак разжал руки, но тут же вцепился принцу в плечи.
– Я все поняла и готова вам помогать, – проникновенно заговорил он, заглядывая Карлуше в глаза.
– Какая-то ты странная, – с опаской пробормотал принц, стараясь хоть на секунду освободиться от железной хватки привидения. – Зачем вернулась? Скучно стало?
– О-о-о, – взвыл призрак Танькиным голосом. – Я так соскучилась, так соскучилась! Ты даже и не представляешь. Словно сто лет в одиночной камере отсидела. Пойдем скорее в зал, будем фокусы показывать.
Карл часто заморгал глазами, пытаясь, видимо, убедиться, что перед ним стоит именно Фролова, а не кто-то другой. Такая резкая перемена настроения кого хочешь удивила бы, даже восковую фигуру.
«Делайте, что хотите», – мысленно согласилась на все Танька и закрыла глаза. Видеть все это безобразие она больше не могла.
«Ага, сдаешься!» – ликовал призрак и вдруг совершил такое, после чего Карл стал держаться от него на приличном расстоянии, а Алексей перестал изучать повреждения на своей коленке и встал.
Призрак хлопнул себя по щекам, потом по макушке и громко, брызгая слюной, проорал: «Упс! Знай наших!»
– Ну, пойдем, – пробормотал принц, обходя весело размахивающую руками Таньку стороной.
– Идем, идем! – Танькино тело само собой подпрыгнуло и ударило в ладоши.
Карл недовольно сдвинул брови, но все же пошел вперед.
В ближайшей нише мелькнуло что-то синее.
«Таня!» – ахнула Фролова.
– Моя игрушка! – завопил призрак, хватая куклу Таню за волосы. – Моя верная подруга! Ты теперь тоже пойдешь со мной.
Кукла округлила рот, словно хотела выдуть из себя весь воздух.
– Трамвай, – прошептала она. – Он пришел!
– Йеху! – Привидение веселилось вовсю. – Я говорила, что у нас получится!
Карл из осторожности отошел на несколько шагов в сторону и только потом повернулся.
– Что еще? – недовольно спросил он.
– Эта кукла говорит, что пришел трамвай, – произнес призрак, продолжая радостно улыбаться.
Танька почувствовала, как в душе у нее что-то обрывается. Это что-то со звоном прокатилось по всему телу и эхом отдалось в пятках.
А лицо ее между тем продолжало жизнерадостно улыбаться.
– Таня! – механическим голосом произнесла кукла. Глаза ее стали безжизненными, пластмассовые веки медленно опустили бархатные ресницы.
– Видите, – ликовало привидение. – Она молчит! Боится. Они все боятся, потому что все хотели мне помочь! Я сейчас все расскажу! Кукла Таня привела сюда трамвай, а цесаревич Алексей обещал показать к нему дорогу!
– Я так и думал, что этот русский мальчишка будет ей помогать, – прошипел Карл, с ненавистью глядя на Алексея.
Танькиному возмущению не было предела. Она чувствовала, что сейчас лопнет от желания что-то сделать. Невероятными усилиями она развернула себя в сторону принца и, чувствуя, что от напряжения теряет сознание, проговорила:
– Знаешь, кто ты?
На секунду показалось, что рядом появился призрак. Видимо, в ней накопилось столько ненависти и злости, что на привидение просто не осталось места. Но призраку снова удалось влезть обратно. Танька это поняла, потому что по телу вновь прошел разряд тока и кто-то бесцеремонно отпихнул ее сознание в сторону.
– Ну ладно, идем, – махнуло рукой привидение, словно ничего и не произошло. – Ты не обращай внимания, это у меня бывает. – Он мелко захихикал. – Раздвоение сознания. В школе столько уроков задают, что в нормальном состоянии ну никак не прожить.
Привидение сунуло куклу под мышку и зашагало вперед.
– С тобой я потом разберусь, – Карл наградил Алексея холодным взглядом и заспешил за Фроловой.
«Трамвай пришел, – лениво подумала Танька. – Значит, починили».
Откуда-то издалека послышалось:
«К новым приключениям спешим, друзья…
Эй, прибавь-ка ходу, машинист!»
– Мне надо на трамвай, – жалобно пискнула Танька.
– Все, твой трамвай уже уехал, – захохотал призрак. – А меня он подождет. Ух, я на свободе таких дел наверчу! Я это вижу. Ты даже не представляешь, как много имела и что теряешь!
– Мы еще посмотрим, кто и что потеряет!
С каким удовольствием Фролова упала бы сейчас на пол и забилась в истерике. Но ноги ее шли, руки хлопали по бокам, а губы расплывались в дурацкой улыбке.
Еще два дня назад она скучала, сидя у окна, злилась на вечно занятую маму, на постоянно задающую вопросы сестру, ненавидела себя и свою жизнь. А она вон у нее какая замечательная! Просто чудесная! И Таньке совершенно не хотелось с ней прощаться. Отмотать бы пленку жизни обратно, она всю оставшуюся жизнь просидела бы у окна, радуясь всему на свете.
