— Никаких, — ответил он. — Мы никогда не покидаем отсек: просто сидим там и играем в карты. Они могут там, впереди, хоть голыми бегать — мы все равно не узнаем. Мы даже не входим и не выходим из самолета через ту же дверь, что и Никсон. Наша дверь находится в самом хвосте.
— И у вас никогда не бывает возможности поговорить с ним? — спросил я. — Вы даже никогда не видели его?
Он покачал головой.
— Обычно нет. — Он сделал паузу. — Нет, время от времени он просит кого-то зайти к нему в отсек на несколько минут, но это почти всегда бывает, потому что ему что-то надо, а не нам. Ну, типа, если он пишет речь о будущем свиноводства или еще чем-то таком, то может спросить Рона, не был ли кто-то из ребят в отсеке для журналистов раньше свиноводом…
Я грустно покачал головой.
— Звучит печально.
Он пожал плечами.
— Ну, все не так уж плохо. Не хуже, чем лететь на самолете для прессы.
Наверное, так и есть. Весь журналистский корпус Белого дома живет в страхе, опасаясь каким-то образом перейти дорогу Циглеру. Он — единственная нить, связывающая их с самим боссом, деятельность которого они должны освещать, и поскольку они никак не могут добраться до Никсона, то им надо как-то ладить с Роном. Иногда кто-то срывается и начинает орать на него, но это сопряжено с серьезными рисками. Невозможно жить в ритме Белого дома, если Циглер не будет с вами разговаривать, а именно это и может случиться, если вы его к этому подтолкнете.
Даже высокопоставленные типы с репутацией пчелиной матки, такие как корреспондент Associated Press Уолтер Мирс и Боб Семпл из New York Times, нервничают в присутствии Циглера. Сотрудничество с Белым домом — едва ли не самая престижная работа в американской журналистике, но Циглеру удалось сделать ее настолько неприятной и унизительной, что только самые честолюбивые представители прессы готовы терпеть такое к себе отношение.
Горстка журналистов, работавших прежде с Макговерном, а теперь путешествующих с Никсоном по Калифорнии, торчала в углу пресс-центра лос-анджелесского отеля «Сенчури Плаза» и обсуждала происходящее: «Господи, это просто невероятно! Эти ребята из Белого дома ведут себя, как больные овцы… Боже, Макговерн бы смеялся всю ночь, если бы увидел, как Мирс и Семпл, повизгивая от радости, целуют Рона Циглера в задницу».
Исключительно для отчета ниже приведен репортаж журналистов из президентского пула о перелете Никсона из Нью-Йорка в Калифорнию. Вопреки распространенному мнению пресса не ездит бесплатно. Места на зафрахтованных самолетах считаются первым классом плюс одна треть, поэтому затраты на отправку 200 журналистов, которые летят туда по этой стоимости, неся расходы в том числе на передачу материалов, составляют приблизительно по штуке баксов с носа.
Объединенный репортаж: из Уолдорфа в аэропорт Окленда, 27 сентября
Кортеж выехал из Уолдорфа в 9:28. Толпы людей высыпали на 50-ю улицу и Лексингтон-авеню, чтобы помахать президенту. Народ заполнил тротуары. На магистрали ФДР
[119]
группы рабочих приветствовали президента, который на скорости пронесся мимо.
Вертолеты поднялись с площадки на Уолл-стрит, в последний раз обогнули статую Свободы и направились в Ньюарк. Прибытие было запланировано на 9:50.
На «борту номер один» было тихо, пока пресс-секретарь Циглер не появился с заявлениями, которые уже были распространены на борту самолета для прессы. Затем Джон Эрлихман сообщил некоторую дополнительную информацию о финансировании БАРТ
[120]
. При общей стоимости 1,4 млрд долларов 219 млн долларов выделяется правительством. Из нового гранта в размере 38 млн долларов 26,6 млн пойдут на работы по Маркет-стрит. Остальное будет потрачено на различные нужды, такие как разработка подвагонной системы противопожарной защиты, установка автоматической системы оплаты проезда, строительство складов и закупка оборудования для мойки подвижного состава.
Мистер Эрлихман также сообщил, что Кларк Макгрегор призвал оппозицию «отказаться» от демонстраций, намечающихся, как говорят, в Сан-Франциско. Информация о предстоящих демонстрациях «подтверждается данными, которые получили правоохранительные органы», и, по его словам, «эти демонстрации являются политическими, а не антивоенными». Отвечая на вопрос, можно ли проводить подобное разграничение, Эрлихман дал понять, что правоохранительные органы знают, что происходит. Он не уточнил информацию. Он добавил, что «кортеж, кажется, является главной мишенью».
Генри Хаббард, Newsweek
Джек Гермонд, Manchester Union-Leader
[121]
Самое худшее сейчас — это выглядеть как политик. Для политиков это неважный год.
Фрэнк Манкевич, апрель 1972 года
Макговерн был популярнее, когда выступал как антиполитик.
Джордж Гэллап, сентябрь 1972 года
Вы знаете, я наконец понял, почему Макговерну в конечном итоге надерут в этом году задницу: у него нет достаточного количества людей, представляющих какой-то класс, которые выступали бы за него. На самом деле я начинаю думать, что Джордж Макговерн вообще не имеет поддержки какого-либо класса.
Джек Гермонд, корреспондент, октябрь 1972 года
Редко общественное восприятие крупного политического деятеля так быстро меняется. Проблема Джорджа Макговерна не в том, что многие считают его опасным радикалом и непатриотичным американцем. Его беда в том, как люди относятся к нему лично. Многие, кого он привлек в начале этого года своей новизной и щедро раздаваемыми обещаниями, теперь испытывают явное разочарование.
Хейнс Джонсон, Washington Post, октябрь 1972 года
В эти дни в мрачном здании штаб-квартиры Макговерна на вашингтонской Кей-стрит, 1910, царило шизофреническое настроение: готовность принять бой сменялась отчаянием, и все это перемежалось краткосрочными вспышками убежденности в том, что Джордж еще может выиграть.
В конце концов, молодые сотрудники Макговерна пока ни разу не проигрывали выборы, если они с самого начала были уверены в победе, — и они, безусловно, ожидали, что победят и теперь. Они привыкли к тому, что в опросах общественного мнения всегда находятся далеко позади. Макговерн почти все время был аутсайдером, и, за исключением Калифорнии, как правило, в последний момент преодолевал этот разрыв.
Даже на предварительных выборах, которые он проиграл, — в Нью-Гэмпшире, Огайо и Пенсильвании — ему удавалось добиться достаточно хороших результатов, чтобы смутить социологов, унизить политиков и поднять боевой дух своего штаба.
