Ночь после выборов, 2:00. Из 30 с лишним журналистов, которые продолжают вечер, усердно стуча по клавишам пишущих машинок, остался всего один отбившийся от своих. И он, как и почти все остальные, называет прорыв Макговерна «блестящей победой». Свердлоу и другой сотрудник Макговерна, ползая по цветастому ковру на четвереньках, разбираются со сломавшейся счетной машиной. Макговерн отстает от Хамфри в 5-м округе, и Свердлоу подсчитывает голоса, чтобы посмотреть, завершилась ли гонка ноздря в ноздрю, чтобы потребовать пересчета. Он показал мне написанный карандашом анализ тенденций голосования. В большинстве «черных» районов Хамфри побил Макговерна два к одному. В «белых» рабочих районах Макговерн легко взял верх над Хамфри. Черные оказались единственным избирательным блоком в штате, который не полностью пошел за Макговерном.
Позже Свердлоу сидел на диване в холле и проходился по цифрам с каждого участка вместе с Полом Коббом, который выглядит как уменьшенная копия Айзека Хейза
[67]
. Кобб руководит кампанией Макговерна в Северной Калифорнии, а также выступает в качестве постоянного эксперта по работе с чернокожими избирателями.
— Я расстроен голосованием черных, — говорит Свердлоу.
— Я расстроен и в большом напряге, — отзывается Кобб. — Я убежден, что, если бы два или три черных профессионала в течение месяца поработали в Милуоки, мы могли бы вырвать 40 процентов черных голосов, — говорит он. — Если бы вы пристроились под крыло Баптистской церкви, то выдергивали бы голоса один за другим и идентифицировали их.
На следующее утро после выборов, 10:00. Пресса собралась в конференц-зале «Милуоки Инн». Пэт Кэдделл и Фрэнк Манкевич созвали журналистов, чтобы представить свой анализ голосования. Это мера предосторожности, которую они запланировали еще несколько недель назад, чтобы убедиться, что пресса не начнет в силу привычки писать, будто Макговерна поддерживают в основном только студенты и жители пригородов.
Используя анализ выбранных участков, Манкевич со статистикой в руках доказывает то, о чем он говорил в течение недели: что Макговерн имеет поддержку рабочих, фермеров, стариков, молодежи, студентов, домохозяек, короче говоря, он настолько статистически убедительный кандидат в президенты, что ни один съезд не может отказать ему в выдвижении.
— Показывает ли ваш анализ какие-либо слабые места? — спрашивает один репортер.
— Да, Манкевич! — кричит другой.
Манкевич признает, что Макговерн еще не добился массовой поддержки со стороны чернокожих избирателей. Потом встает Кэдделл, чтобы проанализировать поддержку со стороны «синих воротничков». По его словам, и Макговерн, и Уоллес опирались на один и тот же сегмент, на «синих воротничков» — группу, которая все сильнее впадает в ожесточение, цинизм и обиду на нынешнюю власть.
Манкевич добавил, что «авангард рабочих в настоящее время начинает все больше поддерживать сенатора Макговерна. Некоторые из крупных профсоюзных лидеров, которые поддерживали Маски, такие как Леонард Вудкок, всегда говорили, что восхищаются Макговерном и что он является, вероятно, самым квалифицированным кандидатом. Но Маски был тем, кто может “победить Никсона”, “объединить партию”, “был явным лидером” — или что там еще можно вспомнить из этого устаревшего набора фраз».
Теперь слово взял Гэри Харт. Он хочет объяснить, почему Висконсин стал переломным моментом для Макговерна. Их единственным ресурсом до сих пор — «абстрагируясь от кандидата» — была организация. «Мы должны были очень тщательно продумывать свои планы, — говорит он, — и направили лучших людей, которых только сумели найти по всей стране, на подготовку к предварительным выборам в ключевых штатах. Но теперь способ ведения кампании меняется. У нас нет времени охватывать штат за штатом, как мы делали в Нью-Гэмпшире и Висконсине». Отныне Джордж Макговерн будет использовать опросы, поддержку СМИ и все другие ресурсы, доступные фавориту. Его волонтерская организация может больше никогда не достичь такого расцвета.
На следующий день, 3:00. Вернувшись в вестибюль «Пфистера», я столкнулся с Дэйвом Эйлвордом, ветераном как нью-гэмпширской, так и висконсинской кампаний, хотя он меньше года назад окончил Дартмут. 6-й округ, который находился под его попечительством, убедительно проголосовал за Макговерна. Дэйв все еще пребывал в эйфории от победы. «Господи, — закричал он, — мы победили в этом чертовом Фон-дю-Лаке
[68]
с 30 старшеклассниками, три четверти из которых — наркоши! Мы проиграли всего на трех участках и на одном из них уступили Уоллесу только два голоса! До прошлого лета я вообще ничем подобным никогда не занимался!»
Я спросил Дэйва, хотел бы он посвятить себя политике. «Не навсегда, — ответил он. — Мне это тяжело физически. У меня руки вчера утром дрожали. Я провел на ногах две ночи подряд: составлял списки избирателей, готовых проголосовать за нас, и писал письма неопределившимся. Но мы, черт возьми, хорошо зацепили их этими письмами и листовками!»
«Есть только одно, что меня беспокоит, — заметил он. — Наймиты. Когда Маккарти в 1968-м победил в Висконсине, они оказались на борту первыми, прежде чем кто-либо понял, что произошло. И они говорили: “Хорошо, ребятки, веселье закончилось, теперь управлять процессом будем мы, а вы убирайтесь”. И эти ребятки только что в этом штате набрали 56 процентов голосов для Маккарти. Если такое случится снова, они могут поиметь всю кампанию. Тогда я просто соберу свои сумки и смотаюсь».
Май
Выброс адреналина накануне голосования… Страх и отвращение в Огайо и Небраске… Хамфри становится опасен, Макговерн отступает… Белая горячка в отделе национальной политики… Кислота, амнистия и аборты… Массовые нарушения на выборах в Кливленде; смертельные часы в оперативном штабе… Уоллес подстрелен в штате Мэриленд… Разборки в Калифорнии…
Одно из самых ярких моих воспоминаний о предварительных выборах в Небраске — как я вышел из лифта не на том этаже в «Омаха Хилтон» и услышал внезапный взрыв песни из номера дальше по гостиничному коридору… Около 20–30 молодых голосов нестройным хором с дьявольским темпераментом орали последний куплет «Гончей и шлюхи».
Я слышал эту песню и раньше во время предвыборной гонки в других коридорах других отелей, но никогда так поздно ночью, и ни разу она не звучала с такой силой:
О, гончая гнала шлюху через горы…
Бум! Бум! Бум!
О, гончая загнала шлюху в море…
Бум! Бум! Бум!
Устрашающая песня в любых обстоятельствах, но особенно, если вам случится быть политиком, идущим на выборы с очень высокими ставками, и вы понимаете, что люди, поющие эту песню, не на вашей стороне. Я никогда не попадал в такую ситуацию, но представляю, что это как если бы вы спали в палатке где-то в Северном Вудсе и вдруг около полуночи проснулись от ужасного рычания и визгливых воплей: это оборотень убивает вашу сторожевую собаку где-то среди деревьев, куда не падает свет костра.
