Он общался с людьми, и его выступления излучали прежнюю магию Кеннеди. Люди тянули к нему руки, стремясь просто прикоснуться, и некоторые из них называли его “президентом Кеннеди”.
На фоне этой волны народного возбуждения Кеннеди заручился поддержкой некоторых из самых влиятельных политиков страны — члена палаты представителей Уилбура Миллса (штат Арканзас), сенатора Эрнеста «Фрица» Холлингса (штат Южная Каролина) и сенатора Бирча Бэя (штат Индиана). И хотя он продолжает настаивать на том, что не является кандидатом, для многих наблюдателей стало очевидно — его своего рода кампания идет полным ходом».
Своего рода.
И это может быть правдой. Трудно представить, что кто-то ездит по всей стране, нанося визиты таким людям, если у него нет на это серьезной причины. Статья в WWD продолжалась описанием Миллса как «консерватора, который голосовал против всех основных законопроектов по гражданским правам и никогда не выражал несогласия с войной в Юго-Восточной Азии…» И еще: «Согласно одному высокопоставленному члену финансового комитета Демократической партии, именно Роуз Кеннеди (мать Тедди) пожертвовала “большую часть, если не все” средства на кампанию Миллса на предварительных выборах в Нью-Гэмпшире».
Миллса в Нью-Гэмпшире прокатили, и он шел ноздря в ноздрю в борьбе за утешительный приз с мэром Лос-Анджелеса Сэмом Йорти и Эдвардом Коллом, «антикрысиным» кандидатом… Но он отказался прокомментировать слухи, будто Роуз Кеннеди финансировала его кампанию в Нью-Гэмпшире, и брату Миллса, Роджеру, пришлось спасать все дело, объясняя, что «он (Кеннеди) является единственным демократом, которого может поддержать Уоллес».
Вероятно, это замечание стоит запомнить. Демократический съезд в Майами начинается 10 июля, и единственным крупным политическим событием в промежутке между этой датой и сегодняшним днем являются предварительные выборы в Калифорнии 6 июня. Если Хамфри проиграет в Калифорнии — а я думаю, так и случится, — его единственной надеждой на выдвижение будет заключение сделки с Уоллесом, который прибудет в Майами приблизительно с 350 делегатами и будет рыскать повсюду в поисках кого-то, с кем можно сторговаться.
Первый, кто приходит на ум в качестве покупателя, — Хьюберт Хамфри, который уже вовсю исподволь застенчиво флиртует с Уоллесом со времени предварительных выборов во Флориде, где он сделал все возможное, чтобы поддержать позицию Уоллеса по проблеме автобусов, пусть и не согласившись с ним фактически. Хамфри зашел так далеко, что даже на миг согласился по вопросу автобусов с Никсоном, сболтнув: «О, слава богу!», — когда услышал о предложении Никсона о «моратории», фактически равнозначном президентскому указу о приостановлении рассмотрения вопроса об автобусах, пока Белый дом не сможет найти способ обойти Верховный суд США.
Когда кто-то обратил внимание Хьюберта на это и напомнил ему, что он всегда слыл убежденным противником расовой сегрегации, он быстро передумал и бросился в Висконсин агитировать черных избирателей, осуждая Уоллеса как расиста-демагога, а Никсона — как циничного оппортуниста, высказавшегося по проблеме автобусов почти точно так же, как сам Хамфри высказывался во Флориде.
Вы не поймете, насколько Хьюберт Хамфри мелкий, презренный и безнадежно нечестный старый продажный политикан, пока вам не доведется сопровождать его какое-то время в ходе избирательной кампании. Однако принятые при освещении предвыборной гонки двойные стандарты не позволяют даже лучшим из «честных и объективных» журналистов написать то, что они на самом деле думают о кандидате.
Хьюберт Хамфри, со своей стороны, сойдет с ума от ярости и попытается задушить своего пресс-секретаря, если когда-либо увидит в печати то, что говорят о нем репортеры во время полуночных бесед за столиками в барах всех этих «Хилтонов» и «Шератонов», где кандидаты устраивают свои штаб-квартиры, когда приезжают в такие места, как Кливленд, Питсбург и Индианаполис.
Некоторые из этих журналистов все-таки приоткрывают завесу секретности и начинают описывать Хамфри в печати как мешок пиар-уловок, каковым он и является. На днях один из корреспондентов Washington Post подколол его:
«Хамфри использовал агитационные лозунги кампаний Джона Кеннеди («Давайте заставим эту страну снова двинуться вперед») и Уоллеса («Встань на защиту Америки»), а одно из его заявлений — о том, что 1972-й — это «год народа» — название, использованное Юджином Маккарти для книги о его кампании 1968 года».
По пути из Колумбии в аэропорт Ла Гуардия я заехал в редакцию Rolling Stone в центре города, чтобы занять денег на оплату такси, и услышал, что Уоллеса только что застрелили. Но это первое сообщение было всего лишь десятисекундным радиообъявлением, а когда я попытался дозвониться в Вашингтон, все телефоны новостников в городских СМИ были заняты… К тому времени, когда по радио начали сообщать подробности, на Манхэттене было уже полпятого, самое начало вечернего часа пик. Раньше шести или полседьмого в аэропорт было не добраться.
Тим Краус позвонил из Бостона, который находится в 400 км севернее, и сказал, что уже рванул прямо в аэропорт Логан и, возможно, доберется до Вашингтона раньше, чем я выберусь с Манхэттена.
Так он и сделал и провел большую часть ночи понедельника и половину вторника в эпицентре медиахаоса у госпиталя Святого Креста в Сильвер-Спринг, куда Уоллеса доставила машина скорой помощи и где ему провели пятичасовую хирургическую операцию. В то время как Уоллес лежал под ножом хирурга, а потом в послеоперационной палате, Краус примерно еще с 200 журналистами ждал и подхватывал лакомые кусочки из заявлений хирургов, полиции и сотрудников Уоллеса. На следующий вечер, когда было объявлено, что жизнь Уоллеса находится вне опасности, Краус переоделся в костюм с галстуком и отправился на собрание мэрилендских сотрудников Уоллеса, проходившее в вечер выборов в «Норд Холидей Инн» в Балтиморе. В тот вечер на предварительных выборах в Мэриленде Уоллес опережал всех. Ниже приведен репортаж Крауса из обоих мест.
СИЛЬВЕР-СПРИНГ, МЭРИЛЕНД. Поздним вечером после покушения на Джорджа Уоллеса прессе удалось пообщаться только с одним человеком — доктором Джозефом Шанно, сосудистым хирургом, который вынимал пули из сенатора. Он был бледен и имел совершенно стеклянные глаза. Пресса, изнуренная ожиданием врача в шлакоблочном здании спортзала сильверспрингского «Клуба для мальчиков», обезумела от жажды новой информации.
«Является ли он теперь жизнеспособным кандидатом?» — кричал один из репортеров, адресуясь к Шанно, из центра потной, толкающейся людской массы, окружившей стол, за которым сидел хирург.
«Он очень жизнеспособный человек», — ответил Шанно.
Он был первым, кто принес плохие вести, но многие из нас уже успели подумать об ужасающей возможности того, что у руля страны может снова оказаться демократ в инвалидном кресле. Врач заявил, что Уоллеса могут отправить домой через неделю, а это значит, что в течение месяца он сможет отказаться от постельного режима. Когда он возобновит свою кампанию, к нему будет приковано всеобщее внимание, это событие будет активно освещать пресса. Как сказал вчера вечером один репортер: «Господи, это самый грандиозный прорыв из всех, которые Джордж когда-либо совершал!»
