Встреча двух императоров состоялась на реке Неман, как раз на ее середине, на плоту с двумя павильонами. На русской стороне находился прусский король. Но с ним Бонапарт не стал даже разговаривать. Тогда король позвал на помощь свою жену — красавицу. Бонапарт потом смеялся: «Если бы король прусский вошел в комнату немного позже, мне бы пришлось уступить Магдебург». Пруссии Наполеон оставил только «старую Пруссию».
С русским же императором все эти дни Наполеон не расставался, подчеркивая свое полное к нему расположение. В Тильзите, где продолжились переговоры, они подписали оборонительный и наступательный союз. По предложению Наполеона, который хотел наказать Швецию за мир с Англией, Россия должна была объявить ей войну. В случае успешного наступления Россия может присоединить к себе Финляндию, — таково было еще одно предложение Наполеона.
Александр стал думать, кого послать в качестве главнокомандующего. Беннигсена? Но он не мог простить ему постыдного проигрыша Наполеону последнего сражения. По совету многих, к чести сказать, и самого Беннигсена, выбор царя остановился на графе Шувалове. И вот уже личный адъютант Его Величества мчится в имение Павла Андреевича, чтобы передать ему повеление императора.
А уехал граф туда с разрешения все того же Беннигсена, скорее даже по его рекомендации, так как тот обратил внимание на весьма нездоровый вид своего генерала. Шувалов не стал отказываться, так как сильно соскучился по Варварушке и детях. Приезд его в имение был праздником не только для семьи, но и всей многочисленной дворни. Наверное, почти каждодневные смерти, кои доводилось ему видеть на полях нескончаемых сражений, выработали в его характере черту — ценить жизни, быть добрее к тем, кто тебя окружает. Но не обошлось без Акулины и Федьки с Сысоем. Благодаря этим людям он вдруг почувствовал, как куда-то делась усталость, которая, казалось, так укоренилась в нем, что избавиться от нее не было никакой возможности. А с ним пришло и хорошее настроение. Появилась и сила, и желание двигаться. Варвара была на седьмом небе от счастья. Чтобы не спугнуть его, она даже не спрашивала, когда он уедет. Но что это случится так быстро, не ожидал никто.
Под вечер, когда семья села за ужин, раздался вдруг звон колокольцев. Варвара, глянув на любимого, разом побледнела. Да и с его лица сбежало счастливое выражение, которое светилось уж какой день. И на пороге появился адъютант Его Величества полковник Быстров.
— Ваше сиятельство! Вам пакет от Его императорского Величества.
Быстров козырнул, щелкнул каблуками и извлек из сумы конверт с большой царской печатью. Граф при всех разорвал его и быстро пробежал глазами. Потом обвел всех взглядом. На его губах сияла улыбка:
— Можете меня поздравить! Его Императорское Величество присвоил мне звание генерал-адъютанта.
Все зааплодировали, в том числе и посланец. Но громче всех Варвара и маленький Петр, который еще не понимал, что это такое. Но, что это дело хорошее, понял по окружающим.
— Это дело надо… обмыть, господин генерал-адъютант, — весело сказал Быстров.
— Прошу к столу, — пригласил граф адъютанта.
Тот сбросил шинель на руки слуги, снял кивер и, потирая руки, сел за стол. Принесли шампанское. Раздался звон хрусталя.
В самый пик радости, постучав ножичком по графину, хозяин призвал всех к тишине.
— Я не все сказал, — приподнявшись, произнес он.
Все замерли.
— Мы объявляем войну Швеции.
Услышав эти слова, все замерли. Варвара посмотрела на мужа вопросительно-испуганным взглядом. И она услышала то, чего заранее боялась.
— Я назначен командующим. Мне завтра надлежит уехать. Дворецкий!
— Слушаю-с.
— Завтра по утру я вынужден оставить вас, — и он посмотрел на Варвару.
Глаза ее наполнились слезами. Но она стоически держалась. Ужин быстро закончился. Дом словно вымер. Только в одном окне чуть ли не до утра горел свет.
На второй день после прибытия Шувалова в Петербург он был принят Александром I. Тот повторил все, что было сказано в его письме. Потом спросил, что он думает о войне со шведами.
— Ваше Величество, разрешите задать вопрос.
— Слушаю, Павел Андреевич.
— Война уже объявлена?
— Пока нет.
— Я попрошу сделать отсрочку, полагаю, на месяц.
Царь удивился.
— А для чего?
Александр хотел это сделать немедленно после пожелания Наполеона. Нужно признать, что царь побаивался Наполеона, ему не нравилось почти вассальная от него зависимость. Поэтому, с другой стороны, ему хотелось показать, что он очень ценит эту дружбу, быстро реагируя на все просьбы. Этот вопросительный ответ на многое открыл глаза Шувалову. Но говорить об этом он не хотел.
— Ваше Величество! К сожалению, в последние годы, имея сильного и подготовленного противника, мы… не всегда…
— Граф, — перебил его царь, — не надо искать обтекаемых выражений, скажите прямо: мы были биты.
Шувалов улыбнулся:
— …за одного битого…
Царь рассмеялся:
— Вот мы и поняли друг друга. Так что вы хотите?
— Я хочу… как следует подготовиться. Узнать, какими силами располагает противник.
Царь внимательно на него посмотрел:
— Хорошо. Быть по-вашему.
Подготовка дала свои результаты. 1809 год, февраль месяц. Русские войска перешли шведскую границу. 11 марта в битве при Торнео шведы были разбиты. Гарнизон города капитулировал. Было взято 20 знамен, 39 орудий, 60 фальконетов и несколько тысяч пленных. Узнав об этой победе, Александр I немедленно присвоил Шувалову звание генерал-лейтенанта.
3 мая в битве при Кирке Шелефте был пленен неприятельский авангард с четырьмя знаменами и 22 орудиями. Швеция капитулировала. Финляндия была присоединена к России. Шувалов получил орден Святого Владимира. Эта не очень крупная победа вдохнула веру в русский народ, что он не разучился побеждать.
Тем временем в Европе разворачивались грозные события. Кто бы мог подумать, что далекая Испания вдохнет силы в порабощенные европейские народы. Успешная партизанская война испанцев приковала к себе 300-тысячную французскую армию. Это привело к ослаблению французов и не могло пройти незамеченным в завоеванных ими государствах.
Первой набрала силы Австрия. Эрцгерцог Карл, лучший австрийский полководец, встал во главе армии. 14 апреля 1809 года он вторгся в Баварию. Несмотря на то, что Карл проиграл несколько битв, даже Наполеон отметил, что австрийцы стали сражаться лучше.
Карлу пришлось спешно уйти на левый берег Дуная. Он сжег за собой мосты. Французы, чтобы его преследовать, вынуждены были навести понтонный мост до острова Лобау, а с него, через узкий рукав реки, переходить ее вброд. Наведя мост, войска стали переправляться на левый берег. Первыми перешли Ланн и Массена. Но дальше случилось непредвиденное — понтонный мост не выдержал и рухнул. Карл, узнав об этом, напал на французов. Ядром оторвало ноги маршалу Ланну. Он умер на руках императора, у которого второй раз в жизни на глазах были слезы. И он приказал отступать.
