— Могли бы просто поинтересоваться у меня.
— Так надежнее, штурмбаннфюрер. И потом, наши досье всегда знают о нас больше, нежели знаем мы сами. Разве не так?
— По-моему, досье Главного управления имперской безопасности знают о нас больше, нежели знает Господь.
— Вот и фюрер того же мнения. Словом, у нас возникла не совсем еще сформировавшаяся идея: возвести сначала на регентский, а затем и королевский трон Венгрии вас, Скорцени. Вопрос лишь в том, как вас при коронации именовать: Отто Первый или Скорцени Великий?
Обер-диверсант рейха поиграл желваками и так и не улыбнулся. Он прекрасно понимал, что в этой шутке скрывалась уже не просто доля истины, но и доля возможной пропагандистско-диверсионной операции. Большой, сложной и по-настоящему захватывающей.
— Считаете, что фюрер отменит операцию по захвату регента Хорти?
— Ни в коем случае. Во-первых, мы еще не получили вашего твердого согласия.
— Когда требуют выполнения приказа, согласия не спрашивают, — отчеканил Скорцени.
— Но даже если фюрер твердо решится на захват не только Будапешта, но и трона, операция по похищению Хорти останется в силе. Другое дело, что сама операция еще требует серьезной разработки. Появились какие-то соображения?
— В этом «венгерском» гамбите сначала следует пожертвовать «пешкой Хорти», затем дискредитировать уже не имеющего регентского титула армянина Салаши, разрекламировав при этом Скорцени, в котором вдруг вулканически начала пульсировать венгерская кровь. Ну а затем уже довести будапештский политический бомонд до такого состояния, чтобы он сам попросил фюрера прислать, да что там, подарить Венгрии Скорцени Великого. Который к тому времени и так уже будет томиться в регентских покоях Цитадели.
Откинувшись на спинку кресла, Гиммлер почти с восхищением смотрел на обер-диверсанта рейха. Не так уж много приходилось ему встречать в своей жизни по-настоящему раскованно мыслящих военных. А тем более — диверсантов.
— В такой последовательности вы и должны будете изложить наш план фюреру, — сделал Гиммлер ударение на слове «наш»…
— Но он еще требует серьезной…
— Подробности, Скорцени, потом. Вы изложите этот план сразу же, как только фюрер пожелает задержать вас после совещания, чтобы обсудить наиболее секретную часть акции по свержению Хорти и государственному перевороту в Венгрии — гросс-операцию «Цитадель».
— Кстати, сам штурм будапештской Цитадели, если только не удастся обойтись без него, предложил бы назвать операцией «Бронированный кулак»
[65]
.
— Тоже звучит неплохо. А главное, не напоминает фюреру о крупнейшей армейской операции под Курском, которая, если помните, носила такое же название — «Цитадель». Крайне неудачной, должен вам заметить, операции, которую русские теперь попросту называют Курской битвой.
— Вот этого я не учел, — едва заметно ухмыльнулся Скорцени, искореживая свои и без того устрашающие шрамы на левой щеке и подбородке.
— Ничего не поделаешь, намечая диверсионные операции, порой приходится учитывать и такие вот, сугубо психологические, детали. Итак, — побарабанил он пальцами по столу, — гамбит, с двумя жертвами сразу: Хорти, Салаши, десятки более мелких некогда союзнических нам фигур…
— Самое гадкое, что происходит при подобных операциях, — прогрохотал своим рокочущим басом Скорцени, — это смешение сугубо диверсионных методов с политиканством. Однако в «венгерском гамбите» без этого никак не обойтись.
* * *
— Господин штурмбаннфюрер, отряд из десяти коммандос…
— Доктор Вольф, — успел прервать доклад гауптштурмфюрера Скорцени.
— Простите? — удивленно уставился на него Вилли Штубер.
— Вольф, коллега. Доктор Вольф, — на ходу представился Скорцени, увлекая барона фон Штубера вслед за собой, в здание расположенной почти у самого Дуная резиденции германской службы безопасности.
Штубер вскинул брови и вопросительно взглянул на адъютанта Скорцени.
— А что вы удивляетесь, барон? Перед вами — доктор архитектуры, профессор Вольф
[66]
, — не сбавляя шага, объяснил Родль, сохраняя при этом соответствующую случаю мину. — Война, знаете ли. Будапешт может оказаться в руинах. Кому, как не архитекторам, заниматься сейчас его будущим?
— Трудно представить себе, конечно…
— О нет, барон фон Штубер, нет. Самое время позаботиться об архитектурных достоинствах венгерской столицы. Вам, человеку далекому от барокко и прочих стилей, этого не понять.
— Причем основательно «позаботиться», — принял условия игры Штубер.
— Коль уж в Риме не получилось, — пророкотал Скорцени, напоминая барону Штуберу и адъютанту Родлю о тех днях, которые они провели в Италии, готовясь к похищению папы Римского Пия XII, а в перспективе, возможно, и к перевороту в Риме
[67]
. Да, и к перевороту в Риме — тоже. Во всяком случае, фюрер не раз намекал на это.
— Все еще не можете забыть о тех днях, доктор Вольф? — спросил Штубер, который и сам не раз мысленно возвращался на итальянские берега.
— О тех напрасных усилиях, которые были потрачены на подготовку операции. Обещавшей, кстати, стать одной из самых блистательных в этой войне.
— А ведь прекрасные были дни, — мечтательно запрокинул голову Родль. — Еще бы немного, и штурмбаннфюрера Скорцени пришлось бы возводить в кардиналы.
— Как минимум в «серые», моя «черная знать»
[68]
, — поддержал его обер-диверсант рейха.
— Вот именно, в кардинал-диверсанты.
Штубер в их перепалку не вмешивался. Украина, Польша, Аргентина, Италия и снова партизанские леса Украины… Каким чудом он уцелел во всем этом кроваво-диверсионном водовороте, так и остается для него непостижимой загадкой.
