Мара начала водить пальцем по карте, изредка останавливаясь, если место могло оказаться подходящим. Затем покачала головой.
— Тяжело думать о чем-то определенном.
За ее плечом появился Карлтон.
— Давайте найдем компромисс. Как насчет пещеры без открывающегося из нее вида? Мы больше не можем ждать.
— Ни за что! — негодующе вскрикнул Леонард. — Нам нужно и то, и другое. Это же главная сцена, где Мегги и Люк наконец остаются наедине. Ты это знаешь не хуже меня, Карлтон.
Мара почувствовала, как Карлтон напрягся. Она не помнила, чтобы он был в чем-либо не согласен с братом, однако сейчас, казалось, произойдет серьезная размолвка. Мара наклонилась ниже, делая вид, что внимательно рассматривает карту.
— Я знаю одно, Леонард. — Карлтон говорил спокойно, но Мара чувствовала исходящее от него напряжение. — У нас почти не осталось ни времени, ни денег. А главная причина всех неприятностей в том, что ты не желаешь искать компромиссы. — Он сделал паузу и медленно и глубоко вздохнул. Мара догадалась, что он чувствует — точно так же она пыталась обуздать свой норов и не сорваться во время разговора с чересчур привередливым клиентом.
— Знаю я и то, чего не знаешь ты, — насколько велики наши неприятности, — продолжил Карлтон. — Когда мы были в Занзибаре, поручители уже готовы были прервать съемку и передать дела кому-то другому.
Леонард пренебрежительно отмахнулся.
— Они бы этого не сделали.
— Как бы не так! Я не хотел тебя беспокоить, но на съемочную площадку они прислали своего финансового инспектора. Я еле уговорил его «дать добро» на продолжение съемки. Если бы он знал, где нас искать, он тоже был бы тут, записывая в блокнотик каждый истраченный цент.
Леонард похлопал Карлтона по плечу.
— Но ты ведь уговорил его! Вот и хорошо, — усмехнулся он.
— Это не смешно, — сказал Карлтон. — Насколько смог, я подделал отчетность, чтобы она выглядела более пристойно, но и в таком виде она похожа на ночной кошмар. Если бы поручителем выступал я, то я бы сделал то же самое — прекратил пускать деньги на ветер.
— Да ладно тебе, — сказал Леонард. — Ты все время делаешь из мухи слона. — Он наклонился над лампой, Внимательно изучая ее. — Как насчет рейнджера? — спросил он у Мары. — Он не мог бы подыскать подходящее местечко?
Карлтон ударил рукой по столу.
— Все, я сдаюсь.
Леонард улыбнулся Маре улыбкой победителя.
— Вот и славно.
— Переходим к плану Б, — добавил Карлтон. — Фильм будет закончен дома, в зоопарке Лос-Анджелеса.
Леонард выдавил было смешок, по, поймав тяжелый немигающий взгляд Карлтона, тут же осекся.
— Повтори-ка, что ты сказал?
— Фильм будет завершен дома, в зоопарке Лос-Анджелеса.
— Да будет тебе — снимать в зоопарке!
— Мне-то нет, — спокойно ответил Карлтон, — и что мне будет — другой вопрос. Потому что меня на съемках уже не будет. Поручители назначат другого продюсера. И режиссера, кстати, тоже.
Леонард пошевелил губами, повторяя последние слова. Так было легче вникнуть в их смысл.
Не обращая на него внимания, Карлтон обратился к Маре:
— Но вы не беспокойтесь. Я оплачу полностью оговоренный срок.
— Вы уезжаете прямо сейчас? — в смятении спросила Мара.
Леонард взял ее за руку.
— Конечно же нет! — воскликнул он. — Карлтон, будь благоразумен.
— Не тебе об этом говорить, в конце концов! — не выдержал Карлтон. — Я всю жизнь только и делал, что проявлял благоразумие за двоих. — Он принялся вышагивать взад-вперед, словно выплеснувшиеся чувства не давали ему стоять на месте. — С той самой минуты, как умерли отец и мать, мне все твердили: «Присмотри за младшим братом», «Позаботься о Леонарде». В колледже нас так и называли — «братья Миллер», записав в единый и равноправный «гениальный творческий союз». Многие до сих пор так считают. Но о каком единстве и равноправии может идти речь? — Он остановился, чтобы перевести дыхание. Глаза округлились, будто он и сам удивился тому, что говорит. — Ты занимаешься делом, тем, что действительно важно. А я все так же — присматриваю за тобой и решаю возникающие вокруг тебя проблемы, и при этом ты даже не желаешь знать, какие именно! Нет уж, уволь меня! Я сам увольняюсь.
За этим последовала напряженная тишина, среди которой можно было услышать, как где-то за работой поют хаус-бои.
Мара сильнее вжалась в стул. Это движение привлекло внимание Карлтона. Он посмотрел на нее, будто только что заметил.
— Ты не можешь так: взять и все бросить. — Леонард говорил как расшалившийся ребенок, которого внезапно поставили на место.
— Еще как могу, — сказал Карлтон. — Я иду собирать вещи.
Боясь шелохнуться, краем глаза Мара следила за Леонардом. Казалось, тот стал меньше ростом, съежился и уже никак не напоминал того Леонарда, который еще вчера властно повелевал актерами и съемочной группой.
— Карлтон, пожалуйста, не делай этого, — тихо попросил он. — Мы исправимся. Все будет так, как ты скажешь.
Карлтон смерил брата испытующим взглядом.
— Обещай, — потребовал он.
Леонард энергично закивал, встряхивая кудрями.
— Обещаю.
— Тогда начни вести себя как взрослый. Давай разделим ответственность за наше теперешнее положение. — Карлтон вернулся к столу и указал на карту. — Так вот, у тебя есть десять минут на то, чтобы определиться с местом, где ты готов снимать. Иначе мы пакуем вещи и уезжаем. Все просто.
Его голос был спокоен, но Мара заметила, что его рука дрожит.
Минуту Леонард стоял как оглушенный. Потом опустился на стул и уже в отчаянии обратился к Маре:
— Быть может, вы хоть понаслышке знаете пещеру или, на худой конец, карниз со скальным выступом над головой?
Мара глянула на то место на карте, где скрывалось потаенное место. Но ничего не сказала. Время истекало, Карлтон не отрываясь смотрел на часы. Его губы были решительно сжаты. Мара видела, что он готов отдать приказ собирать вещи. К полудню они могли уехать. Все…
Еще до того, как она приняла решение, ее палец уже водил по карте.
— Вспомнила! — воскликнула она. — Это место должно подойти.
Оба мужчины разом посмотрели на нее. Хотя внешне они были совсем разными, глаза у них были одинакового карего цвета. Напряжение, до сих пор висевшее в воздухе, начало исчезать. Мара видела, какое облегчение испытали братья от того, что уже казавшаяся безвыходной ситуация разрешилась таким образом. В один голос они сказали: «Поехали!»
Пещера была образована песчаником, пласты которого различались розовыми, желтыми и коричневыми тонами. Она начиналась широким низким входом и полумесяцем изгибалась внутрь, являя собой надежное укрытие, как от непогоды, так и от посторонних глаз. Оказавшись внутри, Мара приложила ладонь к стене, ощущая мягкую шероховатую поверхность. До того как сюда прибудут остальные, времени оставалось совсем мало. Но это время было ей необходимо — убедить себя, что пещера всего лишь пещера и ничего больше, такая же часть рельефа, как и все прочее. А то, что вслед за ней сейчас приедут люди — приедет Питер, равносильно тому, что пригласить гостей в свой дом, показать им сад, провести по окрестным равнинам и склонам гор.
