– Во дают! За две неполные недели – второй. Того еще хмыря, как его, «хенерала» ихнего – Мациева…
– Во-во, Мациева на прошлой неделе «вованы» под Бамутом в расход пустили вместе с его бандой – человек в двадцать пять. Так что не грех еще по стаканчику проглотить за такое дело.
Тем временем на экране телевизора замаячил некий носатый и очкастый «перец» – аналитик с интересной фамилией Чертовский. Павел помнил его, очень неглупого и бойкого на язык мужика, умеющего парой фраз по-простому показать изнанку мировой политики.
Чертовский вещал: влияние Руси на Ближнем Востоке и в Центральной Азии так выросло, что спецслужбы обновленного Ирака из кожи вон лезут, чтобы улучшить с нами отношения, и даже «замочили» для нас целого террориста. Что в словах Чертовского было правдой, а что – трепом, Волобуев не знал, но, надеялся, меньшая часть.
Среди общего веселья Паша обратил внимание на смурного Васильченко.
– Что, не рады, подполковник?
– Да знаешь, Паш… Я ведь их обоих помню, и Дикаева, и Мациева… Когда на юге в командировках бывал, мы охотились на них. А тут за две недели обоих хлопнули…
– Так, и что?
– Да ничего, предчувствия хреновые. Не обращай внимания, майор! – хмыкнул Васильченко, протягивая руку для прощания. – Отдыхай, майор… Заслужил!
Москва. Восточный округ. 25 июня
Очередная пивная крышка с шипением отскочила от горлышка бутылки и отправилась в направлении мусорного ведра.
– Попал! – радостно заявил Вадим Мальков и, смачно рыгнув, потянулся за очередным куском копченого сыра.
Его собутыльник кивнул и поднял вверх указательный палец.
– А у меня тост! – громко объявил Роман Ефременко. – За нас с вами, друзья, и за хрен с ними!
– Поддерживаю! – третий участник компании, лохматый загорелый тип в линялых джинсах, Вова Абрамсон, тут же поднял запотевшую бутылку «Шпатена».
– Ага! – Мальков тоже схватил бутылку и отхлебнул. – Лепота, братва! Лет сто так хорошо не сидели…
– Не сто, конечно! – Абрамсон закатил глаза к потолку. – Почти шесть… да, шесть лет вот так не собирались.
– Хе, Абраша! А как мы соберемся, если ты постоянно в своей вшивой Калифорнии торчишь и на братву вообще болт забил.
– Чья бы корова мычала, Калган! – отмахнулся тот, кого назвали Абрашей. – Тебя вообще никогда на месте не застанешь, все по разным «жопам мира» носишься.
– Я не ношусь. Это, мля, моя служба! Как говорится, Родина послать может, а мы Родину – не имеем права.
Трое закадычных друзей со школьной скамьи, Калган-Мальков, Абраша-Абрамсон и Сервелат-Ефременко, сидели на кухне и уже который час с удовольствием лакали пиво, коробки которого громоздились у их ног.
Когда-то давно, очень давно, в той еще, прошлой жизни, их отцы работали на одном заводе, оборонном «почтовом ящике» с характерным названием «Румб», ребята росли в одном дворе и ходили в одну школу. Господи, как давно это было – словно другая эпоха.
Родители пахали на производстве, по праздникам гуляли в малогабаритных хрущевках под шелест древних катушечных магнитофонов, из динамиков которых хрипел великий Высоцкий или неслось пение волшебной группы ABBA. Пацаны ходили в школу в одинаковых темно-синих костюмчиках, со смешными ранцами за спиной. Время шло, ребята росли, менялась страна, и менялся мир…
– Жаль, что Масел и Фриц не подтянулись! – Сервелат качнул головой с явными залысинами. – Нехорошо это, не по-братски.
– Да если бы их дожидались, никогда бы не встретились! – резонно заметил Абраша. – У меня другой возможности точно в ближайшие пару лет не будет.
Изначально их подростковая компания состояла из четырех человек, в которой, однозначно, верховодил Масел, Кирилл Маслов, ныне большой чин в центральном аппарате МВД, и чуть позже, когда они уже учились в шестом или седьмом классе, к ним присоединился Юра Орешников, он же Фриц. Фриц переехал в Москву, куда перевели его отца, инженера-электроника, откуда-то из Прибалтики. Прозвище Фриц он получил из-за типичной нордической внешности, доставшейся ему от матери-латышки, вернее, от ее родителей. Как потом рассказывал сам Юра, они когда-то, до присоединения к СССР, были капиталистами средней руки и владели собственной пекарней. Отец Фрица был русским, он познакомился с будущей женой Ингой во время службы в армии. Неторопливый и основательный, как и все северяне, Фриц был тем не менее надежен, как скала. И в драке его скорее можно было убить, чем сдвинуть с места и заставить бежать.
Родители Малькова, как и Абрамсона, коренные москвичи, всю молодость прожившие в самом центре, недалеко от Арбата. Они переехали на восток столицы уже после рождения детей и после того, как оборонный завод сдал досрочно партию квартир для молодых инженеров. Батя Ефременко приехал в Москву по лимиту, работал на стройке и однажды помог девчонке отбиться от двух поддатых парней на автобусной остановке, предъявив в качестве аргумента обломок кирпича. Девушка была спасена, а спаситель оказался в милиции за «превышение пределов самообороны», так как один из хулиганов попал в больничку с пробитой башкой. И досталось бы полировать благородному идальго нары, если бы не выяснилось, что девушка Люда – не просто секретарь-машинистка главного конструктора на крупном оборонном заводе, но имеет еще двух братьев. Один из которых, Геннадий, работает там же водителем-«персональщиком», а второй, Василий, служит в милиции, в районном ОБХСС. Естественно, что пара звонков кому надо решили все проблемы, и Коля Ефременко вышел из узилища. А через три месяца Коля уже сочетался с Людочкой Масловой законным браком. Благодаря родне он перешел работать в ОКС
[22]
«Румба» и за пятнадцать лет сделал там блестящую карьеру, поднявшись от простого каменщика до начальника участка.
Последний участник их теплой компашки, Кирюха Маслов, был старше всех на год, жил в соседнем доме и приходился Сервелату двоюродным братцем.
– А че так, бизнес, что ли, расширяешь? – поинтересовался Калган, нанизывая на вилку очередной кусок жареной «Докторской» колбаски.
– И это тоже. Но не это главное. Сейчас реально делать нечего. Подружку свою, очередную мисс Силикон, я выпер, сразу вам позвонил и – в самолет.
– А че выгнал-то?
– Ее интересовал не мой золотой еврейский характер, а моя золотая кредитка! – хохотнул Вова.
– Ну, это история обычная, – подтвердил Сервелат. – Еще жахнем?
Возражений не последовало.
На столе присутствовало все то, что любят солидные мужчины с хорошим аппетитом. Несколько банок шпрот, балык, жареная колбаска двух видов, гренки, прожаренные с чесноком.
