Он обернулся к Худайназару:
— Вели, выводи своих бывших земляков на улицу к Гути. У модуля ждать! Мы с Роклером пройдем в лечебный модуль.
— Слушаюсь, господин.
Гарина презрительно посмотрела на Худайназара:
— Тебя назвали нашим земляком. Ты русский?
— Какая тебе, собака, разница? Я правоверный в отличие от тебя, шлюха.
— Нет, ты не русский, ты мразь без национальности!
Худайназар отвесил женщине пощечину. К ней дернулся хирург, остановленный Роклером. Самар взревел:
— Вели, я убью тебя, если ты еще раз тронешь кого-нибудь из них! Понял меня?
— Понял, Валид. Но она сама виновата.
— Я предупредил. Выполняй приказ.
Они все вместе вышли на улицу, где у ног Тарака лежала связанная испуганная девушка, медсестра Гути Дали. Худайназар подвел к ней и русских медиков. Остальным — французам, немцам, испанцам — было приказано закрыться в отсеках, если они не хотят расстаться с жизнью. Таковых среди медперсонала других стран не нашлось. Гарин с женой и Васильев сидели рядом с плачущей Гути, а Екатерина как могла пыталась успокоить ее.
Самар же с двумя боевиками вошел в лечебный модуль. В первом модуле его соседа не оказалось, но он должен быть в госпитале. И Самар увидел его. Врач из Кандарама Бехзад Садари, конечно же, сразу узнал Самара.
— Валид, ты? — удивленно воскликнул он.
— Я, доктор. Зачем ты приехал сюда?
— Как зачем, лечить пострадавших в катастрофе. Это мой долг. А вот ты…
— Лучше бы, Бехзад, ты остался дома, — прервал соседа Самар.
— Что?!
Главарь ничего не ответил, просто выстрелил в доктора, сначала в грудь, затем в голову. Так надежней.
Медсестра закричала, но очередь Галара оборвала ее крик.
— Зачем? — спросил Самар.
— Слишком громко визжала.
— Мог бы взять ее себе.
— Надо было раньше сказать, — вздохнул боевик.
— Смотрим больных, — приказал Самар, — нам нужны солдаты правительственной армии, они где-то среди лежачих. И быстро ищем, быстро! У нас не больше десяти минут!
Раненых солдат нашли в первой же палате. Они лежали забинтованные, бледные.
— Вот вы где, шакалы? Набрались наглости приехать на юг, где власть у нас? По родственникам соскучились? А Всевышний видит все, он сделал так, чтобы вы оказались у нас. Сейчас вы оба сдохнете, позже сдохнут все ваши близкие. Мы убьем всех. Родителей, братьев, сестер, весь род каждого из вас уничтожим. Чтобы воздух в провинции стал чище.
Один из раненых, понимая, что от бандитов пощады не будет, воскликнул:
— Смотри, пес шелудивый, как бы тебя в Вахаре не повесили на первых же воротах! Вас, собак, у нас… — Он не договорил.
Самар дал очередь из автомата, выпустив полмагазина в раненых. Затем плюнул обоим в лица и повернулся, приказав:
— Здесь все. Уходим!
— Там баба одна, у нее только кисть повреждена, тоже молодая и наверняка из Вахара, — проговорил, подойдя к главарю, французский наемник Гуарин Форе. — Если ты не против, я возьму ее на базу?
— Нет! — запретил Самар.
— Но почему? Галару ты разрешил брать женщину. Или свои есть свои?
— Я, Форе, дам тебе первому Гути Дали. Она еще девственница. Это лучше, чем какая-то баба со сломанной клешней.
— Да? Хоп, Валид, ты слово дал.
— Уходим!
Лейтенант Бонген укрылся за старым трансформатором в двадцати шагах от места, где боевики держали пленных русских медиков и его Гути. Неподалеку лежали трупы убитых. Он узнал их. Сержант 1-го класса Ларс Кофур, весельчак из Брюгге, и капрал Коб Берден из местечка рядом с Брюсселем. Им уже никогда не увидеть своей прекрасной Бельгии. Им больше вообще ничего не увидеть.
Пленников охраняли двое боевиков. Один находился рядом с Гути, второй чуть подальше. Лейтенант поднял пистолет. Он бы легко уложил этих двоих, а тех, кто находился в модулях, продержал бы там, пока не освободились пленники. Но Бонген не знал, что на вершине хребта сидит еще один боевик, который внимательно через прицел отслеживает каждое его движение. И когда на выходе из лечебного модуля показался Самар с подельниками и лейтенант был готов открыть огонь, Ихаб Шани нажал на спусковой крючок пулемета ПК. Прогремела очередь. Пули в клочья разорвали спину лейтенанта, мгновенно убив его.
Эта очередь заставила бандитов отпрыгнуть в модуль, а тех, кто охранял пленных, залечь. Самар выхватил рацию:
— Шани? В чем дело?
— А ты за старый генератор посмотри.
— Что там?
— Не что, а кто. Бельгиец. Выжил после обстрела, вылез из-под обломков, хотел стрелять по вам. Хорошо, я вовремя его заметил, а то наделал бы он дел.
— Хоп. Молодец. Больше никого, кто мог уцелеть, на территории нет?
— Больше никого нет.
— Я вызываю машины. Как подойдем к утесу, отходи и ты. За поворотом дождемся тебя и пойдем в Лашкар. Работу свою мы сделали.
— Я все понял!
— Давай.
Атияр отправил людей за машинами, и в 4 часа 10 минут колонна из трех внедорожников ушла за утес. Там, дожидаясь Ихаба Шани, Самар по спутниковой станции вызвал Мирзади.
— Да?! — ответил тот.
— Самар. Мы сделали то, что вы приказывали. Русские и Дали у нас. Начинаем отход в Лашкар.
— Хорошо. На базе отдыха, днем подъеду!
Во второй внедорожник сел спустившийся с хребта Шани, и колонна продолжила путь на базу в брошенный кишлак Лашкар.
Глава седьмая
В 4.40 колонна боевой группы Мирзади вошла в полуразрушенный кишлак Лашкар. Восточная его часть, у скалистого склона малого перевала, сохранилась после землетрясения. Правда, всего три дома, но жители покинули и их. Два дома представляли собой глиняные постройки, окруженные такими же глиняными, местами разрушенными заборами — дувалами. Один, стоявший у самой скалы, был большим каменным, также с дувалом, имеющим подвал. Сохранился в этой части и колодец, два других, западнее, были засыпаны. Внедорожники остановились у большого дома.
Самар вышел из машины, потянулся.
Из салона другого автомобиля вывалился заместитель Атияр. Он еле держался на ногах.
— Что с тобой, Гамал? Обкурился, что ли? — недовольно спросил главарь.
— Я выкурил всего одну папиросу. Но… и этого хватило. Устал.
— Ступай в дом, отдыхай.
— А Гути? Как же ее без меня?
— Какой из тебя сейчас мужчина? В Кандараме расслабишься, там женщин много. Каждая с радостью проведет с тобой ночь.
