— Попробуем что-нибудь сделать, — отозвался Нат. — Ты не можешь идти, а я не смогу нести тебя в этих доспехах… но, может быть, есть один способ… Сейчас я опустошу этот сундук, и ты залезешь в него. Я закрою крышку и потащу его за собой к выходу. Может, нам повезет…
Он торопливо вытряхнул из сундука все содержимое и помог Сигрид забраться внутрь. Она вскрикнула от боли, когда ей пришлось подобрать под себя ноги. Обливаясь потом, Нат захлопнул крышку, от души надеясь, что в амулете еще хватит силы, чтобы защитить Сигрид до самого выхода.
Он почувствовал, как злобно заворчали за его спиной призраки, словно зарокотала приближающаяся гроза.
Собрав остатки мужества, он обхватил рукой в стальной рукавице ручку сундука и выволок его за собой из клетки.
Ярость привидений хлестнула его, как кнутом. По кольчуге и латам пробежали искры, и он застонал от болезненных разрядов, которые пробежали по его нервам, метя в сердце. Если так пойдет дальше, сердечная мышца не выдержит… верный инфаркт! Ему стало ясно: мертвые не могли простить ему, что он увел Сигрид прямо у них из-под носа. Они-то рассчитывали поживиться ее телом, а он отобрал его! Нет, с этим нельзя смириться!
Стиснув зубы, преодолевая боль, он упрямо продолжал двигаться к выходу. Привидения, разъярившись окончательно, принялись срывать с него латы кусок за куском. Бестелесные ногти скрежетали по стальной кольчуге. При каждом новом прикосновении тело Ната пронзал обжигающий разряд. Металл и пот обладали отличной проводимостью… Шлем наполнился запахом горелого мяса. Челюсти сводило с такой силой, что Нат невольно удивлялся, как это его зубы еще не рассыпались на осколки…
Сундук был неподъемный, как дохлый слон.
Он почти уже уверился, что у него ничего не выйдет. Вырвавшись наконец на свежий воздух, он рухнул с громким металлическим лязгом и некоторое время лежал без движения, содрогаясь от спазмов в перетруженных мышцах.
Немного придя в себя, он освободился наконец от доспехов, спрятав их по частям под окружающими камнями. Сигрид внутри сундука потеряла сознание, сгорая в мучительном жару. Нат снова опустил крышку; теперь следовало придумать, как доставить сундук к себе домой, не привлекая лишнего внимания. Такого поворота он не предвидел. Прибегнуть к услугам носильщиков на этот раз было нельзя: очнувшись, девушка могла закричать, всполошив грузчиков. Слишком рискованно. Тогда он решил тащить его сам, короткими перебежками, останавливаясь в укромных местах, чтобы передохнуть. Дорога до дома заняла у него много времени. Добравшись на пределе сил до своего жилища, он открыл сундук и бережно поднял Сигрид на руки, чтобы донести ее до спальни. Затем он тщательно запер входную дверь, заложив ее тяжелой стальной балкой, которую специально приспособил для этого пару недель назад. Страх подгонял его, скручивая внутренности в тугой узел.
Когда Сигрид пришла в себя, он напоил ее целебным травяным настоем и осторожно снял повязки с ран. Выглядели они скверно. Ноги под самыми коленями были рассечены до костей, мышцы и сухожилия перерублены. Кожу покрывали почерневшие кровяные сгустки. Пришлось признать: даже если Сигрид минует гангрена, ходить она больше не сможет. Юноша как можно тщательнее промыл раны и приложил к отекшим икрам девушки компрессы с заживляющей мазью. Конечно, раны стоило бы почистить и зашить, но у него не было подходящих инструментов для такой операции. Сигрид кусала губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не кричать от боли. Чтобы чуть-чуть отвлечь девушку от страданий, Нат пересказывал ей последние откровения Неба Орна.
Когда, наконец закончив, он поднял голову, оказалось, что раненая снова потеряла сознание. Тогда он снял с нее провонявшие лохмотья и помыл ее. Голое тело девушки, покрытое синяками и шрамами, показалось ему чудовищно исхудавшим.
Уложив ее на постель, он подошел к окну, чуть вздрагивая от холодного ветра, и его глаза невольно устремились к сторожевой башне. Ярко освещая каменные зубцы, зеленое пламя полыхало как костер высотой в рост человека… Значит, Ползуны уверились в его предательстве и предупредили дозорного, и Гун, почуяв угрозу, решил незамедлительно переходить к действию… Последний час пробил.
Глава 21
Нат бежал по лабиринту темных переулков, то и дело налетая на стены и каждый раз обдирая кожу на плечах. Он был совсем один в окутанном страхом городе, все население которого жалось за запертыми дверями; один против невидимой ползучей армии, которая могла в любой момент вынырнуть из грязи, чтобы отрубить ему ноги прямо на бегу. Он был один… или почти один, против Гуна, который там, наверху, склонялся сейчас над своим медным тиглем, раздувая изумрудное пламя, оглашающее темное небо глухим голодным урчанием.
Изнемогая от груза тяготения, сердце Ната колотилось как бешеное, легкие горели огнем. Перед глазами заплясали черные пятна, и ему пришлось остановиться, чтобы не потерять сознание. О боги! Неужели он сейчас свалится с сердечным приступом прямо здесь, посреди улицы? Сейчас не время!
Стоило ему замереть, привалившись спиной к шероховатой стене какого-то дома, как со всех сторон к нему поползли черные тени, стелясь у самой земли. Блики играли на клинках. Ползуны… они были повсюду. В их движениях не осталось ничего человеческого. Извиваясь, перебирая короткими конечностями, они сейчас особенно походили на голодных крокодилов, вышедших на охоту. Нат метнулся в сторону и снова бросился бежать, стараясь не думать о том, что его сердце вот-вот разорвется. Инстинкт упрямо гнал его к башне. Если ему удастся уничтожить то зловещее устройство, которым пользуется Гун, облако не станет менять курс и смертельная встреча с ним не состоится… Он должен, должен сделать это, чтобы искупить свои прошлые ошибки, свои заблуждения! О, демоны… Как же ловко Гун манипулировал им с помощью этих своих историй про отцовскую любовь!
Он отогнал эти мысли, полностью сосредоточившись на работе собственных мышц и легких. В висках стучало, и время от времени ему казалось, что его череп стискивает тугой железный обруч, круша лобные кости.
Вот она, башня, совсем рядом. Он бросился ничком в грязь и, лежа, внимательно осмотрелся. Затем медленно, как делали Ползуны, подполз на локтях к тяжелой бронзовой двери, которая в темноте казалась еще массивнее.
Спрятаться на площади перед башней было негде, и он боялся, что Ползуны тут же заметят его и окружат. Стиснув зубы, он резко вскочил и ухватился за ручку двери. Заперто! Он не особенно удивился — глупо было бы всерьез рассчитывать, что Гун допустит оплошность, оставив вход в башню открытым.
По окраинам площади как будто задвигались чьи-то головы… Он содрогнулся, осознав, что Ползуны сейчас прижмут его к запертой двери, как загнанного в ловушку зверя. Собрав остатки сил, он повернулся, ухватился за край бойницы у себя над головой и кое-как подтянулся. Отверстие было совсем узким — обычному взрослому человеку не протиснуться, — но Нат, полуголый и в грязи, проскользнул в него без особого труда.
Едва он спрыгнул на пол внутри башни, как снаружи донесся скрежет ножей, ударивших в каменную кладку. Оскальзываясь босыми ногами на гладких плитах пола, он поискал что-нибудь, что сошло бы за оружие; наконец, прихватив тяжелый канделябр, он одолел лестничные пролеты, ведущие на вершину. Здесь его ждал неприятный сюрприз: пока его не было, железную дверь к смотровой площадке укрепили стальными балками и врезали в нее новый замок. Что ж, Гун обо всем позаботился… добраться до него теперь было невозможно. Вне себя от ярости, юноша со всей силы грохнул канделябром по бронированной двери, отчего во все стороны брызнули искры. В следующую секунду до него донесся смех — это хохотал Гун возле своего тигля. Нат попытался внутренне собраться: что бы ни происходило, ему нужна холодная голова. Что же делать теперь? Сначала нужно вывести город из оцепенения, объявить тревогу. Прижимая ладони к боку, который нещадно кололо, он бросился по ступенькам туда, где был установлен рупор.
