К счастью, Неб Орн и впрямь оказался надежным якорем, и буря не смогла сдвинуть его ни на сантиметр. Если бы не каменный гарпунер, Ната непременно унесло бы разбушевавшейся стихией.
Измученный и продрогший, он впал в забытье, и таким его нашли поутру пираты.
— Ей, сам сможешь выбраться? — поинтересовался бригадир. — Или мне расколошматить лапы этого истукана молотом?
— Нет, нет! — крикнул юноша. — Не надо, я сам…
Ему пришлось долго извиваться, упираясь руками и ногами, пока он не сумел наконец высвободиться.
Ему еще раз пришлось пережить мгновения паники, когда пиратам пришла в голову мысль столкнуть статую за борт, но, к счастью, она оказалась настолько тяжелой, что им пришлось оставить попытки пошевелить ее.
— Ладно, будет! — скомандовал бригадир. — Хватит время терять. Займемся этим хламом позже. А ну-ка все за работу!
Миражи
Превращение Неба Орна в камень произвело на Ната очень тяжелое впечатление. Он то и дело подступал к Ориалу с расспросами, чтобы получить хоть какую-то надежду, но тщетно.
— Так он… умер? — спрашивал юноша снова и снова.
Монстр пожал плечами, устало бормоча один и тот же ответ:
— Никто не знает, что на самом деле происходит с живыми существами, когда они обращаются в камень. Не исключено, что дух их продолжает жить внутри окаменевшего тела, но это всего лишь предположение. Так что не нужно иллюзий. Никто и никогда не видел, чтобы такая статуя вновь ожила. Даже магия Мастраццы бессильна против этого таинственного явления. Единственное, что достоверно известно, это что любое окаменевшее тело плавает на поверхности желтой грязи, несмотря на свой огромный вес, который при обычных условиях непременно увлек бы каменные изваяния в бездну океана.
Некоторое время спустя Зоид Воркан объявил боевую тревогу: облако вот-вот должно было пролететь над обитаемым островком. Как раз вовремя — запасы провизии в трюме как раз подходили к концу. Перспектива скорой поживы привела экипаж в крайнее возбуждение. Подгоняя рабов, разбойники принялись выкладывать на краю облака, на самой границе пустоты, кучи камней, а также топить в огромных котлах горы китовьего сала, чтобы получить кипящее масло. Несмотря на внутренний протест и отвращение, Нат тоже был вынужден принять участие в этих приготовлениях.
Когда облако нависло над островом, Зоид схватил медный рупор и, склонившись над краем, проревел с угрозой в голосе:
— Мы прибыли, чтобы получить с вас причитающийся пиратам оброк. Через пять минут мы спустим вниз подвешенные на веревках корзины, внутри которых лежат списки всего, что нам требуется. Не сомневаюсь, вы поторопитесь выполнить все наши требования, потому что, если это окажется не так, мы будем вынуждены забросать вас камнями и облить кипящим маслом. Советую не противиться мне, ибо я — Зоид Воркан, капитан этого корабля, и мой гнев будет ужасен…
По знаку своего предводителя пираты спустили к самой земле пеньковые тросы, на конце которых болтались большие, плетенные из прутьев корзины.
Поначалу Нат решил, что сбор дани пройдет мирно, но, оказывается, жители городка вовсе не собирались позволить обобрать себя без сопротивления. Лучники выпустили в сторону облака добрый залп, однако он не нанес пиратам никакого урона: отяжелевшие от сильнейшего тяготения стрелы замерли на полпути и посыпались вниз. То же самое случилось, когда они попытались стрелять по врагам из древних пушек.
— Ах вы псы неблагодарные! — взревел Зоид. — Вот что получаешь, когда пытаешься вести себя с ними вежливо, по-дружески! Господа, раз дело обернулось таким образом, давайте лавину!
Пираты с радостными воплями тут же обрушили вниз груды камней, уложенные на самом краю облака. Снизу донеслись отчаянные крики раненых и треск проломленных крыш.
— Раз супчик поспел, — продолжал вопить Зоид, — угостим этих буржуев горяченьким! Пусть-ка полакомятся!
Настал черед котлов с кипящим маслом. Нат стиснул зубы. Чего бы он сейчас не отдал, чтобы иметь возможность схватить саблю и размозжить Зоиду башку ударом рукояти!
Дальше все пошло как по-писаному. Осажденный город капитулировал, и вскоре корзины были подняты на борт, наполненные припасами и предметами первой необходимости.
Нат подумал, что, когда облако улетит прочь, горожане окажутся еще более обнищавшими и голодными, но пиратам не было до этого дела.
Вечером в пещере устроили шумное празднество. Сигрид появилась на пиршестве рука об руку с Мастраццей, в пышном наряде принцессы. Еду подавали щедро, однако, заглянув в свою миску, Нат обнаружил, что она ничем не отличается от повседневной снеди; никаких особых яств, о которых так мечтали обитатели пещеры, на столах не было. Разоренный городок был совсем нищим и мог поделиться с пиратами лишь немногим.
Среди разочарованных матросов поднялся ропот, их угрюмое настроение, как зараза, быстро распространилось по всей пещере. Зоид с высоты своего капитанского места быстро заметил неладное и, склонившись к колдуну, что-то зашептал ему на ухо. Десять минут спустя Мастрацца уже смешался с толпой, держа под мышкой увесистый бочонок рома. Как и следовало ожидать, к нему тут же потянулись руки с пустыми кубками. Не прошло и получаса, как Нат, отказавшийся от горячительного, стал свидетелем удивительнейшей метаморфозы: атмосфера, которую можно было назвать взрывоопасной, быстро разрядилась, и матросы принялись наперебой нахваливать поданные им яства. Уминая за обе щеки ту же постылую полбу, они причмокивали и закатывали глаза от удовольствия, словно их угощали жареными рябчиками или нежной ягнятинкой на вертеле.
— Вот это да! — урчали они. — Ох и вкуснятина!
Только тут Нат догадался, что ром, который щедро разливал им колдун, был сдобрен теми самыми «пилюлями счастья», от которых потеряла разум Сигрид.
Вот и матросы, во власти волшебного миража, воображали, что лакомятся изысканными кушаньями, о которых они могли только мечтать, хотя в котелках у них плескалась все та же давно надоевшая каша.
Почувствовав, что за ним наблюдают, Нат поднял глаза. С высоты своего почетного места Мастрацца нагло уставился на него, словно говоря: «Видишь, что я могу сделать с помощью всего лишь горсточки пилюлек? Теперь-то ты понимаешь, что я — истинный хозяин этого небесного корабля? Стоит мне только пожелать, и сам Зоид станет моей марионеткой. Так что не пытайся противостоять мне, или ты сильно об этом пожалеешь. Ступай своей дорогой и забудь о Сигрид. Отныне она принадлежит мне. Она станет делать все, что мне будет угодно, и до тех пор, пока мне это не наскучит. И ты ничего не можешь с этим поделать!»
Дня через три после этой пирушки Нат вдруг заметил, что чувствует себя гораздо лучше. Гнетущее чувство одиночества и скорбь по Небу Орну вдруг испарились словно по волшебству; он ощутил, что может ходить мимо изваяния старого гарпунера, не испытывая болезненного укола в сердце. Жизнь на облаке стала казаться ему легкой и безбедной, и он даже поудивлялся немного, как ему вообще приходила когда-то в голову мысль о побеге из этого чудного места.
