– Да, – сказала королева.
– А, ну тогда все в порядке, – успокоился гном.
Они шли на восток, все четверо, повернувшись спиной к закату и к изведанным землям – прямо в ночь.
Работа колдуньи
КАК ТУТОВОЕ ДЕРЕВО, стара была колдунья,
Она хранила старый дом и сто стенных часов,
Она смиряла океан и торговала бурями,
А жизнь свою упрятала в шкатулку, на засов.
Ах, дерева того древней на свете не видали:
Его кривой, оплывший ствол сочился ржою дней,
Но сотни ягод в сентябре траву под ним пятнали
Багряной страстью блудных жен и яростью моей.
Часы вышептывали ей наловленное время,
Они ползли, они брели и ели невпроед:
Она кормила их с руки – свое шальное племя —
Малышек – кашею минут, старушек – хлебом лет.
Когда во мне созрела злость, колдунья сторговала
Такую бурю мне, что мир со мною заодно
Огнем и смехом закипел – и буря бушевала,
И пел я с ветром, и парил, и камнем шел на дно.
Потом она вручила мне три горести в тряпице,
К сынку заклятого врага из них ушла одна,
Вторую женщина моя сварила вместо птицы,
Теперь меж нами мир да лад, и третья не нужна.
А добрым женам моряков колдунья помогала
Связать веревками ветра, чтоб море улеглось,
И жены жили, не тужа (и то уже немало),
Пока не воротится муж (а тут и началось).
Держала жизнь она свою в шкатулке под засовом,
Смиряя волны волшебством и мукой шторм круша,
А в той шкатулке – ход времен, и тишина без слова,
И ком земли – большой, с кулак, и темный, как душа.
(Но он не вернулся. Он так и не вернулся…)
Как тутовое дерево, стара была колдунья,
Она хранила старый дом и сто стенных часов,
Она смиряла океан и торговала бурями,
А жизнь свою упрятала в шкатулку, на засов.
На кладбище Святого Орана
КОГДА СВЯТОЙ КОЛУМБА приплыл на остров Айона,
Вместе с ним приплыл и его друг Оран,
Хотя кое-кто говорит, что святой Оран жил там уже
давно, скрывался где-то в тени,
Дожидаясь, пока прибудет святой Колумба,
Но я все-таки думаю, что они приплыли вдвоем, из
Ирландии, и были как братья —
Светловолосый отважный Колумба и смуглый Оран.
Имя его звучало точь-в-точь как odrа́n – как «выдра».
Он был не такой, как все. Потом на остров Айона
приплыли другие
И сказали: построим часовню. Ведь святые
строят часовни
Везде, куда приплывут. (Oran: жрец огня или солнца —
Или, быть может, от odhra, что значит
«темноволосый»).
Но сколько они ни старались, часовня их
рассыпа́лась снова и снова.
Колумба спросил у Бога, что же им делать,
И получил ответ в видении или во сне:
Часовне нужен Оран – смерть, что ляжет
в ее основанье.
Другие теперь говорят, что святой Оран и Колумба
Спорили о небесах, как любят спорить ирландцы,
И в споре нашли ответ. Но правда давно забыта,
И все, что осталось нам, – это только поступки:
«По плодам их познаете их».
Святой Колумба зарыл Орана живьем
в основанье часовни,
И земля сомкнулась над ним.
Три дня спустя они туда возвратились —
Кучка низеньких, толстых монахов с лопатами
и кирками —
И прокопали ход к святому Орану, чтобы Колумба
Обнял его, коснулся его лица и смог попрощаться.
Монахи смахнули грязь с его головы,
И веки святого Орана дрогнули и поднялись. Оран
усмехнулся святому Колумбе.
Он умер три дня назад, но теперь воскрес.
Он произнес слова, известные мертвым,
Голосом ветра и вод.
Он сказал: добрых, чистых и кротких не ждут небеса.
Он сказал: вечной кары нет, нет ада для нечестивых,
Да и Бог не таков, как вы себе вообразили…
Колумба крикнул: «Молчи!» —
И бросил лопату земли на святого Орана,
чтобы спасти монахов от искушенья.
Так его погребли навсегда и назвали то место
в честь святого Орана.
Так на острове Айона появилось кладбище,
И на нем хоронили королей Шотландии и Норвегии.
Иные говорят, Оран был друидом, жрецом солнца,
И в добрую землю Айоны его зарыли лишь для того,
чтоб не рухнули стены часовни,
Но, как по мне, так это чересчур просто,
Да и святой Колумба тогда предстает
не в лучшем свете
(Святой Колумба, кричавший: «Скорее, еще земли!
Заткните рот ему грязью,
А не то он нас всех погубит!»). Иные видят
в этом убийство:
Один ирландский святой закопал другого.
Но пока не забыто имя святого Орана,
Он, мученик и еретик, держит своими костями
камни часовни.
И мы приходим к нему, к королям и принцам,
Что спят на земле Орана, в его часовне,
И это кладбище носит имя Орана,
И он покоится вечно в своем проклятье,
Сказавший простые слова:
Нет никакого ада, чтобы мучить грешных,
И для блаженных нет никакого рая,
И Бог не таков, как вы себе вообразили.
И коль скоро святой Оран воскрес после смерти,
Может быть, он еще продолжал говорить о том,
что увидел,
Пока земля Айоны его не сдавила в смертном
объятье.
Годы спустя святого Колумбу тоже похоронили
на острове Айона.
Но потом его тело извлекли из могилы
и перевезли в Даунпатрик,
Где он лежит и поныне вместе со святым Патриком
и святой Бригиттой.
Так что на острове Айона есть только один святой —
Оран.
Не вздумай искать сокровища в могилах могучих
королей
Или архиепископов, что покоятся на кладбище
Айоны:
Их охраняет сам святой Оран,
Он встанет из могильной земли, словно тень,
словно выдра,
Словно тьма – ибо он больше не видит солнца.
Он коснется тебя, он узнает, каков ты на вкус,
