– И ты собираешься встретиться сейчас с одним из лакеев? – догадалась я.
– Почти. Для начала я собираюсь заранее прийти на место встречи, найти укрытие и подождать. Если лакей придет, понаблюдать за ним немного. А уж тогда решу, выходить к нему на встречу и побеседовать или сразу передать соответствующим людям.
– Поэтому ты и берешь меня с собой? Поскольку ждать придется в укрытии и, соответственно, особенного риска нет?
– Именно, – ухмыльнулся он. – А ты полагала, я позвал тебя, чтобы укрываться твоим телом от пуль?
Комната, в которую мы попали, была чисто убрана, и все же нетрудно было догадаться, что пользуются ею нечасто. Здесь отсутствовали какие-либо вещи, за исключением предметов мебели, ковра, пары картин на стенах и тому подобного. Ничего, что свидетельствовало бы о регулярном присутствии людей. Свечи в канделябрах – нетронутые. Ни по одной не начал стекать воск. Ни одного огарка. Что ж, именно в таком месте разумно назначать встречу сомнительного характера.
Мы осмотрелись в поисках подходящего укрытия. Гардины доходили до пола, но вариант все равно плохой: слишком высок шанс, что они выдадут нас, покачнувшись от малейшего движения. Зато не подвел шкаф. Как и многие во дворце, высокий, в каком легко можно выпрямиться в полный рост, фактически крохотная комнатка. В дверце предусмотрен замок, но ключ отсутствует, и через скважину можно подсматривать за происходящим снаружи. А можно и приоткрыть дверцу, оставив узкую щель, но это чуть более рискованно.
Мы забрались внутрь, и мне сразу же вспомнился похожий шкаф в комнате Лидии. Но здесь потайного выхода как будто не было. Да и куда он мог бы вести? Просто в коридор, как и более традиционная дверь.
Вдвоем внутри оказалось тесно. Но вполне приемлемо, учитывая, что физическая близость друг к другу в нашем конкретном случае не была в тягость. Мы ждали. И наступил момент, когда через оставленную пока щелку до нашего слуха донесся звук шагов. Шаги звучали со стороны входа в комнату. Неспешные, как будто неуверенные. Стихли. И снова послышались, уже совсем рядом. Мы поспешили закрыться. Скрипнула дверь…
– Сюда? Я даже не знала, что здесь есть еще одна комната!
Громкий женский голос и последовавший за ним смех раздались с противоположной стороны. Я с опозданием сообразила, что там действительно находилась еще одна дверь. Кто-то, нисколько не таясь, вошел в комнату. Скрипнул сдвигаемый стул. А первая дверь осторожно закрылась, и нам удалось расслышать быстро удаляющиеся шаги.
– Черт! – практически беззвучно выругался Рэм.
Я отлично понимала его чувства. Кому так неудачно понадобилась давно пустующая комната?!
– Ваше величество, вы такой проказник! – хихикнула женщина. – А вы уверены, что сюда никто не войдет?
– Пусть это беспокоит того, кто войдет, а не вас, – заверил голос Боливера.
Мы с Рэмом как-то разом подняли головы и переглянулись.
Снова послышался женский смех, но нам было значительно менее весело. По-хорошему, отсюда следовало бы незамедлительно убираться. Однако это невозможно было сделать незаметно. Стало быть, все, что нам оставалось, – это пересидеть в шкафу до того момента, когда комната вновь опустеет, и лишь тогда уйти. Находись снаружи кто угодно, кроме короля, и можно было бы посмеяться над ситуацией. Но учитывая, что любовницу сюда привел не кто иной, как Боливер Дельтаго, положение принимало потенциально трагический оттенок. Оставалось застыть без движения и по возможности даже не дышать.
– На кровать? – весело спросила женщина.
Видимо, снаружи происходило нечто бурное, поскольку мы то и дело слышали стук, скрип и скрежет, словно кто-то натыкался на разные предметы мебели.
– Нет, постой! – жарко сказал Боливер. – Лучше в кресло.
Ого, какие интересные у короля предпочтения! Кажется, я бы дорого дала, чтобы заглянуть в скважину. Но не факт, что хоть что-нибудь увижу, а вот двигаться страшновато. Малейший скрип с нашей стороны – и можно потерять свободу, а то и голову. Нет, Рэма-то кардинал, конечно, выгородит, но у меня шансов куда как меньше, невзирая даже на обещанное содействие. В данном случае Леандр Монтерей вполне может решить, что в его личных интересах пожертвовать мной ради того, чтобы вытащить собственного племянника.
Стоило мне об этом подумать, как горячие губы Рэма накрыли мои. Он обнял меня и целовал меня все более страстно, пока бесшумно, но отчаянно рискуя в любую секунду неосторожным движением выдать наше присутствие. И от этого риска сердце замирало особенно сладко.
А Рэм и вовсе стал творить нечто невероятное. Опустился на корточки и, подняв на меня короткий лукавый взгляд, исчез с головой под моими юбками. Последовавшие за этим ощущения заставили меня расширить глаза, глубоко вдохнуть и сдержать стон просто неимоверным усилием воли. Причем этот сумасшедший не останавливался, а лишь, наоборот, усиливал напор. Я же почти не имела возможности пошевелиться. Ни отодвинуться, ни кардинально изменить положение, ни громко дышать, ни тем более стонать в голос – словом, напряжение нельзя было выпустить попросту никак. Даже схватиться в пустом шкафу было не за что.
Я до боли закусила губу. Язык Рэма творил с моим телом такое, что впору было бы сминать постель и кричать, но никак не стоять без движения. Напряжение накатывало волнами, перехлестывало через край, я сжала руки в кулаки и тряслась всем телом. Почувствовав во рту соленый привкус крови, отпустила губу и прикусила палец. Позволила себе откинуться на заднюю стенку шкафа – и он предательски скрипнул. Пришлось снова встать ровно и продолжать терпеть эту невероятную по своей изощренности пытку.
Пальцы Рэма погладили мои бедра, затем скользнули к низу спины, смешивая ощущения и не позволяя мне сосредоточиться на чем-то одном. Я почувствовала, что вот-вот взорвусь и все-таки закричу, наплевав на присутствие короля за тончайшей стенкой. Какие короли, какие кардиналы, когда с моим телом происходит подобное? Да ради такого, кажется, можно потом и на эшафот. Во всяком случае, лучше рано закончить жизнь, испытав яркие ощущения, чем дожить до глубокой старости, так ничего подобного и не познав, в духе леди Милони.
Мысли спутались, напряжение достигло своего пика. Я едва успела выпустить из зубов палец и закусить вместо него целый кулак, когда мир взорвался на тысячи мелких осколков. Тело сотрясали волны наслаждения, кажется, непохожие ни на что, что мне доводилось испытывать до сих пор. Длилось это достаточно долго. И когда закончилось, я не сразу решилась выпустить кулак, опасаясь, что даже мое безумно частое дыхание окажется сейчас чересчур громким.
Рэм выбрался из-под платья и на удивление бесшумно поднялся на ноги. Ухмыльнувшись, отвел мою руку и в качестве компенсации занял мои губы поцелуем. Я беззвучно – и, соответственно, к сожалению, не больно – стукнула его кулаком по спине. Видимо, удар вышел слишком слабым, поскольку эффекта не возымел. Расстегнув собственные брюки, Рэм развернул меня к себе спиной, поднял мои юбки и перешел, если можно так выразиться, к более тесному общению.
