Практически одновременно со мной подоспел и лекарь. Его одежда была хоть не сильно, но перепачкана кровью; должно быть, он уже лечил этой ночью кого-то из раненых.
– Ваше высочество, пожалуйста, осторожно опустите его на землю, – попросил он.
Принц кивнул и последовал указанию целителя.
Лекарь принялся осторожно избавлять Рэма от одежды, мешающей осмотреть рану. Рикардо остался сидеть рядом. Остальные отступили; я же, напротив, подошла ближе и, опустившись на колени, взяла Рэма за руку.
Он медленно повернул голову и слабо улыбнулся.
– Все-таки выбрались, – хрипло сказал он.
– Благодаря вам с Арманом, – ответила я.
– Глупости. – Рэм снова улыбнулся, но из-за испытываемой им боли улыбка вышла натужной. – Ты бы и без нас справилась.
– Ничего подобного.
Рэм прикрыл глаза. Мне показалось, что он задыхается, но вскоре дыхание стало более ровным. Осмотрев рану, лекарь принялся копаться в своей сумке, доставая все необходимое. Рэм снова открыл глаза и посмотрел на небо.
– Рикардо… – Он нахмурился и с трудом повернул голову набок, пытаясь отыскать принца глазами.
– Я здесь.
Рикардо поспешил пересесть так, чтобы раненому было удобнее его видеть.
– Ночь закончилась, – прошептал Рэм.
– Да, Рэм, закончилась, – поспешил подтвердить Рикардо. – Начинается новый день. Теперь все пойдет на лад. Ты поправишься.
Какое-то время раненый беззвучно шевелил губами, силясь что-то сказать. Наконец ему удалось произнести несколько слов.
– Ты не понял, – проговорил он. – Ночь Синей Луны закончилась. Значит, ты будешь жить.
– Простите, господа, но мне необходимо приступить к лечению, – озабоченно произнес лекарь. – Медлить нельзя.
– Да-да, конечно, – кивнул принц.
Лекарь снова склонился над раненым. Рэм закусил губу, силясь справиться с болью, и потерял сознание.
Время тянулось невыносимо медленно. Мы ждали. Наконец лекарь разогнул спину и, устало вытерев пот со лба, сказал:
– Я сделал все, что мог в этих условиях. Теперь надо отвезти его во дворец.
В распоряжении посланных королем и герцогом Кальво людей было несколько карет. В одну из них осторожно перенесли Рэма.
– Я должен сопровождать еще двоих раненых. – Лекарь кивнул в сторону соседней кареты. – Состояние лорда Монтерея тяжелое, но стабильное. А вот его товарищам по несчастью моя помощь может понадобиться в любой момент. Кто-нибудь должен поехать вместе с лордом Монтереем и проследить за его состоянием.
– Я поеду с ним. – Мой тон не подразумевал возражений, и в тот момент мне было глубоко плевать, что подумают окружающие, услышав такие слова от замужней, по легенде, женщины.
Лекаря моральная сторона вопроса интересовала в последнюю очередь.
– Хорошо, – кивнул он. – Если заметите серьезные ухудшения в его состоянии – приступы острой боли, конвульсии, усилившееся кровотечение, – дайте кучеру знак остановиться. Тогда наша карета тоже остановится, и я перейду к вам.
Рэма уложили на скамью. Места для его роста не хватало, но это лучшее, что могли сделать. Я села напротив, готовая в случае необходимости позаботиться, чтобы он не скатился вниз. Убедившись в том, что все готово, кучер сел на козлы, и мы тронулись с места.
К моему удивлению и радости, Рэм был в сознании. Видимо, пришел в себя, пока его переносили в карету. Я перебралась поближе и положила руку ему на лоб. Горячий, но вряд ли в нынешних обстоятельствах можно было ожидать чего-то другого.
– Тебе идет костюм горничной, – заметил он, еле ворочая языком. В уголках губ поселился едва различимый намек на улыбку. – Вот ведь незадача. Почти как в День Воина. Мы одни, ты в таком наряде, нам целых три часа ехать в одной карете, а от меня никакого толку.
– Тоже мне беда, – откликнулась я подчеркнуто небрежным тоном. – Только и нужно, что немного подождать. Все еще будет. – На глазах выступили слезы, и мне стоило неимоверных усилий не позволить им отразиться на голосе. – Ты поправишься, я переоденусь в горничную, мы возьмем карету и прикажем кучеру ездить кругами хоть три часа, хоть четыре, хоть десять.
Веки Рэма опустились, и я уже думала, что он не то заснул, не то потерял сознание, но вскоре его глаза снова открылись.
– И как твой муж отнесется к таким прогулкам?
Мне вдруг стало невероятно стыдно перед ним за свое вранье. А главное, я не знала, долго ли ему осталось жить, и не хотела лгать хотя бы сейчас.
– Арман мне не муж, – сказала я.
– То есть как?
Расфокусировавшийся было взгляд Рэма приобрел осмысленность. Он даже попытался приподняться на локте.
– Он хотел попасть во дворец герцога, а Кальво поставил это дурацкое условие, что гости должны быть женаты, – объяснила я. – Вот Арман и нанял меня для того, чтобы я изображала его жену. В действительности мы даже не любовники.
Как он отреагирует? Рассердится? Обрадуется? Или ему будет все равно, особенно учитывая, что в данный момент решается вопрос его жизни?
Он хотел что-то сказать. Начал шевелить губами. Но тут карета резко дернулась, голова Рэма откинулась набок, а глаза закрылись. Остаток пути он проделал, так и не приходя в сознание.
Глава 19
Когда мы доехали до дворца герцога Кальво, Рэма сразу же перенесли в его покои. Я пошла следом. Но вскоре лекарь приступил к работе, предварительно выставив всех из комнаты. Вынужденно получив свободное время, я вернулась к себе, освежилась и переоделась в более подобающую одежду, а также коротко переговорила с Арманом.
В скором времени нас обоих проводили к кардиналу. Беседа вышла не слишком продолжительной; кроме его высокопреосвященства и нас с дипломатом, присутствовали только Лидия и не желавший отпускать ее от себя герцог. Кардинал был необычно бледен; морщины вокруг глаз вновь стали заметны, а линия губ сжималась особенно плотно. Больше ничто не свидетельствовало о степени его беспокойства; разговаривал его высокопреосвященство как обычно.
К счастью, расспрашивать нас с Лидией обо всех подробностях того, что случилось в плену, он не стал. Речь шла главным образом о некоторых стратегических деталях (обсуждавшихся в основном с Арманом) и о планах Монварода по захвату власти (тут говорили мы с Лидией). А затем Монтерей неожиданно перевел разговор в новое русло.
– Герцог Монварод был найден мертвым на кровати в одной из спален второго этажа, – сообщил он, внимательно следя за нашей реакцией.
Лидия стремительно побледнела и поднесла руку к горлу.
– Вы можете сказать, кто это сделал? – спросил кардинал.
– Мы не знаем. – Я взяла инициативу в свои руки. – Когда мы уходили, герцог был жив. Мы просто оглушили его, чтобы получить возможность бежать. Это была самозащита.
