Подписи не было. Да ещё под действием дневного света строчки на глазах начали светлеть, а затем и сама бумага превратилась в пепел.
С ума сойти! От кого это?! Возможно, это или шпионы Шерридана, или кто-то из оппозиции, кто не хочет допустить войну. Но как им удалось пробраться в дом?! Что ж, кем бы ни был этот доброжелатель, но его помощь будет кстати.
В приподнятых чувствах, я спустилась к ужину. Приятно осознавать, что и здесь у меня есть сторонники.
Глава 17
В эту ночь мне впервые за всё время приснился Шерридан. Он был кентавром, и я сидела у него на спине. Мы неслись с ним по степи, и звёзды освещали наш путь. Меня переполняло чувство лёгкости и свободы.
Затем пейзаж изменился, и мы оказались близ водопада. Шерридан стал человеком и сжимал меня в крепких объятиях. Я же прильнула к нему, вдыхая его запах и наслаждаясь близостью.
«Я люблю тебя!» – шептал он, целуя меня, и я вторила ему. – «Наши души связаны, я приду за тобой!»
Я хотела возразить, куда это он собрался за мной идти, когда я рядом, но проснулась. Было уже утро, и меня разбудила вошедшая служанка. Слова: «Я приду за тобой», всё ещё звучали у меня в ушах, как будто он и правда был рядом. На душе стало спокойнее, и я с улыбкой встретила новый день.
Как оказалось, на этом все хорошие новости закончились. Мне делали причёску, когда пришла Маржина.
– Ваше Высочество, вам письмо от отца, – протянула она мне свиток.
– Маржина, объясните, почему вы раньше обращались ко мне «Величество», а сейчас «Высочество»? – поинтересовалась я, беря протянутый свиток.
Экономка пошла пятнами:
– Ну так… э-э… простите, Ваше Величество, – наконец произнесла она.
Кивнув, я её отпустила. Значит, новости о расторжении брака мне не велено сообщать.
Нехотя развернула послание. Меня уведомляли, что сегодня вечером состоится бал, на который я должна явиться. Днём откроют портал и просят быть готовой.
Зашибись! Чувствую, ждёт меня встреча с женишком. Папочка похоже решил продемонстрировать товар лицом. Ну, держитесь!
Думаю, не стоит говорить, что время до открытия портала я провела как на иголках. Приказала слугам упаковать вещи. Неизвестно, вернусь ли я сюда. Вероятнее, нет, если разозлю Эгнуса, то на курорт меня явно не отправят.
После обеда за мной явилась моя охрана, я уже отвыкла от их присутствия, и мы двинулись в путь. Всё прошло как и в прошлый раз: до границы владений на лошадях, а там порталом, и вот мы уже во дворце. Встречающих не было. Меня сопроводили в мои покои, и пришла лишь служанка разложить вещи.
Папочка вспомнил обо мне лишь часа через два. Меня пригласили к нему в кабинет.
– Ауэрия! – радостно распахнул он объятия, идя мне навстречу.
Какая прелесть, прям воссоединение семьи.
«Чему он так радуется? – пыталась я понять, позволяя себя обнять и делая приличествующее случаю выражение лица. – Тому, что скоро избавится? Нашел, в чьи руки с выгодой пристроить и счастлив!»
– Как отдохнула? – спросил он, усаживая меня в кресло, сам же располагаясь за столом.
– Да я только во вкус вошла. Зачем ты меня вызвал? – решила я перейти к главному.
Ведь действительно для меня это должно быть странно: не успел отправить, как через пару дней вернул. По идее, новостей-то я знать не должна.
– Нас посетили очень важные гости. Ты моя дочь, и я хочу представить тебя. Твоё присутствие на балу обязательно.
Вот, значит, как! А когда он собирается сказать мне о расторжении брака? Или не хочет выяснения отношений до бала? Так, надо поинтересоваться этими самыми гостями, я же о них не должна ничего знать.
– А что за гости?
– Ирлинги. Это очень важно для нашего государства. Раньше они не шли на контакт и жили обособленно. Нам важны договоры с ними. Надеюсь, ты будешь вести себя достойно.
– Да, папа, – заверила я. Эгнус просто засиял от моей покорности. Как мало надо ему для счастья.
– У меня для тебя хорошие новости, – улыбаясь, проговорил он, и я тут же напряглась. То, что хорошо для него, не является таковым для меня. – Твой брак с кентавром расторгнут!
Вот оно! Видно, сбила его с толку моя покорность, и он решил раскрыть карты. Надо бы его расстроить.
– Что?! Как это возможно без моего согласия?! – воскликнула возмущённо я.
Эгнус тут же нервным жестом достал амулет.
«О, усмиритель для дочери всегда под рукой», – мне даже стало смешно.
– Оно не требовалось. Ваш брак не был завершен должным образом, и жрецы пошли мне навстречу.
– Откуда ты знаешь, что он не был завершен? – спросила я, не скрывая ехидства.
Эгнус покраснел и оттянул ворот рубашки. Вот же сволочь! Сам слово не держит, а вот в честности Шерридана был уверен.
– Что?! – теперь уже хрипло воскликнул он. – Как это возможно?!
– Я думаю, не мне объяснять отцу почти двоих детей, как это возможно, – съязвила я. – Вот я и спрашиваю, на каком основании расторгнут мой брак?
– Этого не может быть! Донна бы мне написала!
– Разве Донна держала свечку в нашей спальне? – Ох, как приятно его подкалывать. Как бы его удар не хватил, вон какой красный, но мне даже не жалко.
– Так почему расторгнут мой брак? – потребовала ответа я.
Эгнус вскочил с места и подлетел ко мне, тряся перед моим носом амулетом.
– Ты будешь молчать об этом! – прошипел он, едва владея собой.
– Ты не ответил на вопрос!
– Я сделал это в интересах моего государства, и ты как моя дочь должна понимать это! – со злостью прокричал он.
Надо же, и голос прорезался. Любопытно, он сам-то верит в то, о чём говорит?
– Как твоя дочь я хочу знать, каковы твои планы на мой счёт! – твёрдо произнесла я.
Эгнус отошел от меня и вернулся на место. Он овладел собой и холодно посмотрел на меня.
– О своих планах я сообщу тебе сегодня вечером. До этого времени будешь оставаться в своей комнате. Платье к балу тебе доставят.
Последние слова должны были бы меня насторожить, но в тот момент я не обратила на них внимания. Аудиенция была окончена, и меня отпускали. Не став дальше спорить, я покинула кабинет. Да и какой смысл с пеной у рта доказывать неправомочность его действий? Об этом лучше говорить при свидетелях. Начни я спорить и настаивать сейчас, то он ещё придумает, как закрыть мне рот.
«Было бы неплохо заявить моему предполагаемому женишку о том, что он берет подпорченный товар», – усмехнулась я.
Жаль, что я до сих пор девственница. Хотя это бы ничего не изменило. Не спрашивая и не обследуя меня на предмет оного, в два счёта развели. Лихо он с жрецами подсуетился.
