– К тем болгарам, что стекло не хуже ромейского варят?
– К ним.
Рыжий мечтательно прищурился:
– Вот их бы, болгар, и примучить. А не этих диких вятичей!
– Подожди, – ухмыльнулся молодой вождь. – Примучим еще! Святослав-конунг слов на ветер не бросает!
Женьке почему-то раньше казалось, что в древние времена все воины передвигались верхом, однако вот сейчас лошадей с собой в дальний поход не взяли. Передвигались по рекам, понятно, в окрестных лесах никаких дорог – кроме водных, – по сути, и не имелось, одни лежневки да зимники.
С каждым днем лес по берегам становился все непроглядней и гуще, река же – все уже, так, что вскоре уже совсем невозможно стало продвигаться вперед – то завалы, то отмели с перекатами.
Впрочем, проводник – посланный в Киев Святославом десятник Путята с гридями – довольно поглаживал окладистую бороду да кивал:
– Все так, все верно. Скоро уже прибудем. Ладейки здеся под сторожей надежной оставим, завтра же сами – пешком, чрез леса.
– Не заплутаем? – Эйнар подозрительно посмотрел на лес.
Не очень-то ему нравилась эта почти непроходимая чаща, средоточие неведомых напастей, обиталище чужих, жестоких и кровавых божеств.
– Не заплутаем, – посмеялся в бороду проводник. – Путь-то знакомый. С князем туда шли, сами потом – обратно. Так что в третий раз идем! Да недалече тут до реки – за три дня доберемся. А там уже и плоты сколочены, и челны есть. Доберемся! Ох, княжна-краса, как князь твой рад будет!
Ничего не ответила на это Женька, лишь вздохнула да вежливо улыбнулась.
Лес только издали выглядел непроходимым, при ближайшем же рассмотрении не таким уж он и оказался густым. Да, кое-где приходилось пробираться урочищами – оврагами да буреломами, переваливать через ручьи, обходить болота, тащиться, пригибаясь, темными ельниками. Однако везде уже были оставлены условные знаки – зарубки на деревьях, цветные ленточки, Женька даже как-то заметила колокольчик, но тут же догадалась, что это вовсе не знак, а подношение местным богам от местных же людишек.
Первые пару дней шли дожди – настоящие летние ливни, теплые и веселые, иногда гремели грозы, не особенно страшные, какие-то домашние, радостные. Ни ливни, ни грозы вовсе не мешали идти – все ж лес кругом, есть, где укрыться.
Лишь однажды, уже на третий день, когда путники должны были выйти к верховьям обещанной реки, шедший впереди Путята настороженно обернулся:
– Здесь кто-то был! Вон, с травы роса сбита.
– Так здешние. – Эйнар-хевдинг положил руку на эфес меча. – Следят, видно.
Проводник задумчиво погладил бороду:
– Здесь поблизости нет селений. Охотники так далеко не пойдут – и поближе полно дичи. Мыслю – да, следят. Может быть, и напасть попытаются. Вон там, где росы нет… я б осторожно проверил.
– Рулаф, Бьорн!
Скосив глаза, хевдинг что-то бросил по-варяжски, видать, послал своих парней проверить. Оба – рыжий Рулаф и белобрысый Бьорн – тут же исчезли в зарослях. Хорошо исчезли, умело – ни одна веточка на деревьях не шелохнулась.
Исчезли и так же незаметно вернулись, словно возникли вдруг из травы.
– Там охотничий самострел, хевдинг, – деловито доложил Рулаф. – Насторожен на тропу.
– На зверя?
– Может. А может, и на человека. Вон веревка – как раз по ноге.
Если б не показали, Женька бы ни за что не рассмотрела замаскированную в высокой траве веревочку, задела бы – и получила б стрелу в грудь!
Натянутый лук, крючочки, веревочки – все как полагается. Самострел!
– А ты, Путята, говорил, будто сюда охотники не ходят.
– Не ходят, так. Думаю – не охотники это вовсе! Надо б здесь засаду оставить… прежде, чем на ночлег.
– А река?
Бородач настороженно осмотрелся:
– К реке завтра поутру выйдем. Не стоит сейчас – место там плохое, открытое, а на пригорке – ельник. Из ельника того стрелой достать – милое дело.
– Добро, – согласно кивнул хевдинг. – Пусть так. Засаду я выставлю. Бьорн, Фарлаф… и вы двое…
Ночевали не очень-то удобно, чуть ли не в овраге, под суровыми еловыми лапами, даже шатра для княжны разбить было негде. Ну, да Женька в обиде не оставалась – все ж туристка, считай, все детство – в походах, в лесу. Даже выпендрилась – костер самолично зажгла, да так ловко, что бывшие поблизости воины недоуменно переглянулись. Слава богу, огнивом нынче не пользовалась – взяла огонь на лучину от соседнего, распаленного уже, костерка, присела рядом да, глянув на небо, велела натянуть над костровой – очень уж небольшой – полянкой тент.
– Что натянуть, госпожа наша?
– Ну, парус хотя бы запасной… Есть у вас?
– Да, всяко, сыщется. А зачем его – на деревья?
– А чтоб сидеть приятней! Чтоб за шиворот, если вдруг дождь, не лило. Ужель не понятно-то, а?
– Ага, – подумав, одобрительно кивнул Рулаф. – А ты, госпожа, по всему видать, раньше в лесах жила, так?
Княжна махнула рукой:
– Всяко бывало.
Зажравшуюся знать, всяких там князьков да боярышей, такими делами, конечно же, не пронять, да и не поняли бы – как это, княжна все своими руками делает, советы дает, она простолюдинка, что ли? А вот воины – и Свенельдовы варяги, и славяне Путяты, – видно было, зауважали.
Ближе к ночи запекли на угольях рябчиков, старательно посыпали – каждому строго по щепоточке, по чуть-чуть – солью, брагой из фляг плетеных запили. Хорошо! Соль – она ведь у богатых только.
В небе над черными вершинами сосен сверкали звезды, затаился меж еловыми лапами месяц, на западе, за урочищем, бил оранжевой зарницей закат.
Эйнар-хевдинг поутру поднялся раньше всех, вернее сказать – подняли. Еще солнце не встало, как явился белобрысый Бьорн из оставленной у настороженного самострела засады, явился не один – с ним хмурый носатый парень… многим, кстати, знакомый, Эйнару – тоже:
– Хо! Стемид! Ты как здесь?
– Здоров будь, славный Эйнар-хевдинг, – вежливо поклонился варяг. – Вас Путята ведет?
– Он. А вы нас поджидаете?
– Так.
– А самострел зачем?
– На лося поставили. Да и так… мало ли?
– Добро. Да! Нынче сама княжна с нами! Как встанет, так поди, поклонись.
– Княжна? – Стемид удивленно потер переносицу. – Какая еще княжна?
– Известно, какая – красавица наша Малинда, весянского князя дочь, а Святослава-конунга – супруга верная!
– А-а-а, – невежливо хмыкнул носатый. – Во-он вы про кого… А зачем она с вами?
– Явилась собственной волею дань с вятичей собирать! Конунг на хазар отправится, а она с дружиной малой – здесь.
