Выставив «калашников», он выпустил короткую очередь в направлении штабеля. Тут же прилетел длинный ответ. По расчетам, стрелок сейчас должен менять магазин. Решив рискнуть, Лысенко отложил на пол АК и приник к оптике «Винтореза». Удача от него не отвернулась – наемник торопливо возился с оружием. Перекрестие расчертило темно-серую грудь, палец плавно вдавил спусковой крючок. Жизнь покинула стрелка вместе с пулями, прошедшими через костюм и тело навылет.
Следующая цель – пулеметчик, готовящийся пощекотать Егора из «Печенега», – также получил свою порцию свинца. Троица, возившаяся с мешками, наконец, заметила падеж в своих рядах и, рухнув на землю, зашарила стволами автоматов в поисках обидчика. Лысенко, как в тире, израсходовал на них остаток магазина и, спрятавшись, перезарядил винтовку.
Защитники дыры в заборе срисовали позицию Егора и перенесли весь огонь на него. Крошки бетона кромсали старенький ватник. Одна пуля, отрикошетив от противоположного стояка, выкрошила бетон в сантиметре от уха сталкера. Положение становилось, как говорится, «не в дугу».
Тут на помощь пришли пепловцы за насыпью. Две гранаты из подствольника взорвались, врезавшись в стену ангара за спинами наемников. Синдикатовцы попадали на землю, дав возможность Егору приготовиться к стрельбе. Забор частично защищал обороняющихся, поэтому сталкер только ранил одного из них в плечо. Однако и темно-серые тоже не могли стрелять: поднимешь голову – готовь белые тапочки. Поняв безысходность положения, наемники приняли единственно верное решение.
– Сдаемся! – заорал один из них и выбросил автомат. Следом полетел второй «Абакан», сладкая парочка встала с поднятыми руками.
Пепловцы, как коршуны, сбили пленников с ног и, пройдясь по ним прикладами, спутали добычу по рукам и ногам.
Егор спустился вниз, отряхивая на ходу измазанные в пыли брюки. Тут же с новостями подкатился напарник.
– Черный с телохранителями ушел на «Спутник»! Экзоскелетники, придурки долбаные, – пока мяли яйца за насыпью, главарь слинял по-шустрому! Сталкеры заканчивают зачистку Пустыря, «Анархия» захватила основную ставку наемников в районе Армейских баз. Шелестов приготовленные для нас шомпола собирается использовать на своих безмозглых подчиненных, в связи с частичным провалом операции. Ну и, напоследок, самое приятное известие…
– Сивоконь погиб при взрыве вертолета, – закончил Егор.
– Откуда знаешь? – удивился тот. – Так не честно! Я думал, обрадую товарища, а ты…
Видно было, что Старый расстроился. Егор положил руку ему на плечо:
– Я же ясновидящий – все знаю наперед! Пошли, потрясем Гектара насчет шампанского – надо отметить это дело!
– Скажи честно, как узнал про вертолет? – глянул в глаза напарника сталкер.
– Снился мне тут ночью занимательный стриптиз, вот я и подумал – почему бы моему землячку не заглянуть к нам в гости на пикничок.
Старый почесал грязной пятерней затылок:
– А какая связь – я что-то не пойму?
– Половая, дорогой, только половая!
– Иди ты, знаешь куда?! Трепло! Я к нему серьезно, а он…
Сталкер махнул рукой и, опустив голову, потопал в направлении бара.
Улыбаясь, Егор пошел следом, обгоняя понуро бредущих на базу пепловцев.
На площади пылали обломки вертолета. Едкий черный дым столбом тянулся в небо, изгибаясь в крутую дугу над крышей ангара под порывами холодного западного ветра. Разлившееся при ударе о землю топливо из баков «вертушки» заполнило пространство вокруг могучего мертвого дерева, которое стояло посредине длинной клумбы с высокими бордюрами, в центре площади, и напоминало теперь огненный фонтан, где в роли водяных струй выступали языки гудящего пламени, лизавшие ствол и ветви сухого дуба.
Остов «крокодила» лежал на боку у самого края огненной ванны, предоставив на обозрение рваную дыру в задней части брюха. Обломки навесного оборудования разметало взрывом по всей площади. Одна из больших лопастей вонзилась в жестяной бок ангара, напоминая гарпун в теле старого, израненного кита.
Два полуобгоревших трупа дымились прямо у входа на завод, источая запах паленой плоти и тлеющей ткани. Лицо одного из них спеклось с расплавившимися от высокой температуры защитными очками, оскалив из-за отсутствия губ закопченные, перекошенные смертельной гримасой челюсти. Золотая фикса на месте левого нижнего резца и остатки звездочек на погонах – единственное, что позволяло опознать личность погибшего.
– Ну, здорово, зема! – прошептал Егор, стоя перед останками прапорщика.
В памяти всплыло его улыбающееся лицо, когда они впервые встретились на вещевом складе Опорного Пункта. Кто бы мог тогда предположить, что последнее свиданьице произойдет при таких необычных обстоятельствах. Вот как судьба-злодейка повернула! Неделю назад обнимались за чаркой самогона, затем в одночасье превратились в заклятых врагов. А закончилось это все как обычно в Зоне – смертью…
– Опаньки – рыжье! – Ященко тормознул у трупа прапорщика, достал ужасающих размеров тесак, ловко сковырнул коронку, протер о рукав комбинезона и спрятал ее во внутренний карман. – Вот и ладненько – день прошел не зря! – заулыбался довольный находкой пепловец и прошествовал дальше, напевая веселенький мотивчик.
Нельзя сказать, что сцена мародерства шокировала Егора – к данной процедуре он уже давно привык, но одно дело шерстить карманы и перетряхивать содержимое рюкзаков, а вот издевательство над трупом, да еще без малейшего намека на брезгливость – это, мягко говоря, давило на нервы.
Сглотнув подступивший комок в горле, Лысенко отвернулся и поспешил убраться куда-нибудь подальше, чтобы поскорее забыть увиденное, вычеркнуть из памяти навсегда, дабы не думать о том, во что может превратиться человек, сросшийся с Зоной в единое целое, ставший ее послушным безумным винтиком и утративший остатки того, чем он отличается от животного. Сцена варварства и вандализма подкинула дров в уже потухший было костер сомнений при выборе Егором дальнейшего пути. Не прельщало его превратиться в подобие безнравственного куска радиоактивного мяса в человеческом обличии. Хотя, каким-то шестым чувством он знал, что в глубине души таилось другое «я», другой Егор, для которого Зона, или даже что-то более значимое, являлись смыслом жизни, тем, ради чего он жил и чему служил, отдавая все до последнего дыхания. Именно эта часть сознания и помогала Лысенко выжить, бороться со злом и со всем, что хотело уничтожить окружающий его мир.
Нельзя сказать, что торговец сильно радовался возвращению сталкеров живыми и невредимыми, но и расстроенным он тоже не выглядел.
– Уже?! Добро. Там Сучок баньку истопил – можете помыться, а то как бомжи, ей-богу. Старый, жду тебя в конторе! – барыга взял два чистых стакана и ушел в сторону своей берлоги.
Пока Егор брился и соскребал с себя многодневную грязь Зоны под тоненькой струйкой еле теплой вонючей артезианской воды в убогом и грязном душе бара, гордо названным торговцем «банькой», его напарник все это время шептался с торговцем в апартаментах хозяина заведения. Затем Сучок позвал к ним сияющего, как новенький рубль, Егора и следом принес большущий поднос, уставленный всякими деликатесами.
