Церковь Архангела Гавриила, Меншикова башня, после перестройки ее в 1787 году архитектором Г.З. Измайловым
…На ее месте стояла деревянная церковь, первое упоминание о которой восходит к 1551 году. Она называлась тогда церковью Архангела Гавриила в Мясниках. С учреждением в 1589 году на Руси патриаршества церковь, в ту пору уже каменная, была причислена к «патриаршей Гавриловой слободе».
Наступили крутые петровские годы, и извечную нерушимость московского уклада стали расшатывать вводимые нетерпеливым царем новые обычаи. Невиданное дело – в Москве был воздвигнут памятник в честь гражданского подвига: Петр решил увековечить заслуги полковника Л.П. Сухарева, единственного, оставшегося ему верным со своим полком во всем стрелецком войске во время бунта, и повелел соорудить в честь его… добро бы часовню или церковь положенному святому, как велит обычай, а то башню! Да еще царь отвел в ней помещения под школу математических и навигационных наук и морской арсенал, без меры дивившие вековое сухопутное мышление его подданных!
От царя не отстал любимец его Меншиков, затеявший возвести в своей усадьбе у «Поганого пруда» на месте старой церкви Архангела Гавриила новую, которая бы служила украшением городу, была бы, наравне с царской Сухаревой башней, памятником Петрову правлению и его самого прославила в веках. Честолюбивый замысел Меншикова осуществился полностью. Давно не стало памятника верности стрелецкого полковника – его разобрали в наше время, – а Меншикова башня, причисленная к высшей категории национальных памятников архитектуры, стоит и по сие время над прудом, ставшим, правда, с той поры Чистым. И знают это сооружение только под этим названием – Меншикова башня, церковью Архангела Гавриила ее никогда не звали.
Теперь башню отгородили от пруда позднейшие строения, она утеснена со всех сторон так, что и посмотреть на нее как следует стало неоткуда, и все же это удивительное сооружение остается жемчужиной Москвы, архитектурным чудом, заставляющим поражаться искусству и вкусу строителя.
Кстати, о названии пруда. Поганым он стал из-за близости боен, откуда в него стекали отходы. Существует предание, что Петр как-то гневно упомянул о том, что «вор Данилыч», владелец пруда, мог бы его за свой счет вычистить. Умный Меншиков, разумеется, не стал медлить – пруд был мигом вычищен.
Земли на Мясницкой улице Меншиков начал скупать в 1699 году и, постепенно расширив свое владение, создал здесь великолепную усадьбу с дворцом, оранжереями, службами и обширным садом. В 1704 году по его приказу была сломана церковь Архангела Гавриила и приступили к постройке новой, под руководством Ивана Петровича Зарудного. Завершили постройку в невиданно быстрые сроки: освящение церкви состоялось уже в 1707 году.
Смелой и неслыханной была для того времени постройка храма-колокольни, дерзкой мысль – вознести ее надо всем, что было до нее выстроено в Москве: шпиль Меншиковой церкви был выше тридцатисаженной Сухаревой башни и на полторы сажени – самого Ивана Великого! Знай, мол, наших: строил не кто-нибудь, а «полудержавный властелин», взысканный неслыханными милостями, почетом, ставший знатнейшей персоной в государстве, во вчерашнее безродство которого уже невозможно верить…
Москвичи не только должны были отовсюду видеть церковь, зиждителем которой является «Светлейший князь Российский, генералиссимус, Военной коллегии президент, сенатор, Верховного тайного совета член, генерал-губернатор Санкт-Петербургский и Ингерманландский, кавалер орденов Св. Андрея Первозванного и прусского Черного Орла, и прочая и прочая», но она напоминала им о себе курантами: из Англии за изрядные деньги выписаны и установлены в поднебесье знатные часы, отбивающие не только четверти, но производящие в двенадцать часов колокольную музыку, продолжающуюся полчаса.
Но особенно порадел светлейший об уборе храма, о его украшении. Снаружи и изнутри он роскошно декорирован: лепнина, живопись, скульптура… Именно этот поразительный по красоте, изяществу, блеску и богатству, по изумительному чувству меры сплав архитектурных форм с лепниной, росписями и скульптурой позволяет считать автора Меншиковой башни крупнейшим и оригинальным мастером, создателем своего отличного стиля.
Можно, вероятно, согласиться с И.Э. Грабарем, назвавшим Меншикову башню поэтическим дифирамбом красоте русского иконостаса. В самом деле, в ее архитектуре – многое от него. Прогулки молодого Зарудного по Москве не прошли бесследно! На всю жизнь запомнились ему первые впечатления от знакомства с невиданным у себя на родине великолепием иконостасов столичных соборов и церквей: войдешь внутрь, и перед тобой – вызолоченная стена с яркой пестротой ярусов икон, резьбой и росписью тябл, живописное и праздничное видение, способное придать жизнь и блеск полупотемкам под церковными сводами…
Вглядываясь в тонкие резные колонки портика церкви Архангела Гавриила, обрамленного монументальными завитками боковых волют, в пилястры по краям восьмерика, карнизы с полукруглыми завершениями посередине и другие детали фасада, невольно вспоминаешь сооруженные Зарудным иконостасы собора Петропавловской крепости и Преображенского собора в Ревеле (Таллине): там так же перекинута между выступающими коринфскими колонками арка, словно воспроизводящая один из мотивов портика Меншиковой башни.
Пленяют роскошь и вкус ее внутреннего убранства. Зарудный широко применял декоративную скульптуру, вводил неведомые московскому церковному зодчеству кариатиды, убирал стены лепными гирляндами, цветами, покрывал росписью плафоны и простенки. Если оглядеть помещение церкви с хоров – в поле зрения не окажется вершка пространства, свободного от рельефных узоров, картушей, моделированных карнизов, скульптурных головок херувимов, стилизованных эмблем, и это, вместе с необычайностью совмещения церкви с колокольней-башней, заслоняет религиозный характер сооружения, придает ему светский вид. Перед тобой точно дворцовый зал или пышный гражданский монумент, далекий от своего подлинного назначения. Недаром эта постройка вызывала и нарекания ревнителей старых церковных традиций, злорадствовавших по поводу ее недолговременного красования, неугодного, поясняли они, божественному провидению.
Церковь Меншикова в первоначальном виде – с тонким шпилем, увенчанным металлической фигурой Архангела Гавриила и с музыкальными часами, какую мы видим на гравюре А. Зубова 1711 года «Въезд Петра I после Полтавы» или литографии голландца Яна Бликлайта, – простояла всего полтора десятка лет: в 1723 году ее подожгла молния и пожар уничтожил весь верх башни. Шпиль обвалился, упали часы, а колокола – их было пятьдесят – обрушили при падении своды. Впрочем, она и до этого была запущена.
С перенесением столицы в Санкт-Петербург Меншиков перестал интересоваться своей московской башней. Тщетно отписывал ему туда Зарудный, что кровля течет, шпиц, глава и все деревянные строения, где часы, от сырости и гнили грозят падением, иконостас не доделан и народ ропщет, что церковь стоит «аки в запустении», светлейшему было не до того…
