С изумлением наблюдаю, как мои рекомендации выполняются. Наточка начинает обнимать Эмилию, а та соответственно Наточку… И обе ревут с утроенной силой!!
– Я ему неинтересна… – всхлипнула Темная.
– У-у-у-у… – натурально завыла ведьмочка. – А он даже в мою сторону не посмотрел!
– Я некрасивая…
– А я так вообще… стра-а-а-ашная!
Долбаный Скол! Да когда же этот день уже закончится?!
– Прекратить истерику!!! – кричу я и бью подруг подушкой.
– Ай! – возмущается Наточка.
– Ой! – соглашается с ней Эмилия.
Через пять минут…
– Официально объявляю бой подушками законченным! – заявила ведьма.
– Может, окошко откроем? – тяжело дыша и сжимая в руке артиллерийский снаряд, предложила я. – А то душно стало.
– Ага, – согласилась Наточка, но осталась лежать на полу. Эмилия так вообще только рукой махнула, выражая свое согласие.
Пришлось вставать самой и топать к окошку.
Дернув шторы, невольно глянула на крыло первого этажа, где в книжном шкафу профессора Барадоса таилась нужная для вызова Цербера формула. Потом посмотрела на Темную. Ведь если Эми не подписалась под докладной вместе со всеми, значит, я все еще куратор, опекающий десять недовольных моей работой студентов. И если девять амбалов в состоянии за себя постоять, то с беззащитной блондинкой надо что-то думать.
– Девочки, – обернулась я к подругам, – мне тут идея одна пришла.
Знала б, чем все закончится, молчала бы как партизан, пойманный во вражеском лагере, но увы…
Короче, откусить бы себе язык, чтобы лишнего не болтал, но жа-а-а-алко!
Через три минуты…
– Тихо, – шикнула на хихикающую Эмилию ведьма. – Соблюдай, мать ее, конспирацию.
Я, все еще не до конца веря в происходящее, внимательно оглядела коридор.
– Все чисто, – шепчу Наточке, которая с упоением ковыряет отмычкой замок. – Ты долго еще копаться будешь?
– Не отвлекай мастера! – откидывая со лба прядь рыжих волос, заявила подруга. – Эми, держи фонарик ровнее!
– Я стараюсь, – искренне ответила голубоглазая блондинка, довольно заметно покачиваясь из стороны в сторону.
«Ну вот! Споили маленькую наивную несчастную девочку, – проснулась во мне совесть. – Какие же мы сволочи! А еще себя приличными Светлыми считаем».
– Готово!
Победный шепот Наточки и скрип приоткрывающейся двери отвлекли меня от самоистязания и индульгирования. В результате, честно пообещав совести подумать над всем сказанным, я взяла Эми за руку и первой проскользнула в кабинет. Наточка зашла следом и аккуратно прикрыла двери.
– Я поставила оповещалку, – осматриваясь в темном помещении, предупредила она. – Если вдруг кто-то приблизится к кабинету, мы услышим крик совы.
– А почему совы? – заинтересовалась Эми.
– А-а-а-а… бабуин его знает! – махнула рукой ведьма. – Захотелось птичек послушать.
Эми кивнула и оглянулась:
– Ой, какая картинка прикольная…
Светлая Богиня, и кого я с собой на дело притащила?
– Девочки, – пытаюсь призвать подвыпивших девиц к порядку, – давайте скорее найдем то, за чем пришли, и прекратим уже вырабатывать адреналин в кровь.
Подруги согласно закивали и разошлись по кабинету.
Я пошла изучать шкафчики, находящиеся в самом кабинете, а Наточка открыла небольшую дверцу и скрылась в лаборантской. Не прошло и мига, как оттуда донеслось звяканье разбившейся посуды.
– Ну, Ната! – зло зашипела я.
– Я нечаянно, – высунула рыжую голову подруга. – Сейчас все уберу.
Вздохнув, я поискала глазами Эмилию и обнаружила хрупкую блондинку в кресле профессора Барадоса. Новая подруга дрыхла без задних ног, громко посапывая и периодически причмокивая пухлыми губками.
В очередной раз смотрю на небо в надежде разжалобить суровую Богиню и послать нам немного удачи. Та, как всегда, игнорит…
Вздохнув, осторожно прячу во внутренний карман пиджака найденную книжку с заклинанием призыва Цербера и возвращаюсь к поиску нужной склянки.
Для любовного зелья, которое я подбила девчонок приготовить, дабы покорить сердца их Прунцев, требовались корни чабреца и ромашки, настоянные на моче белой коровы. Так сказала Наточка. А я из лекций профессора Барадоса усвоила, что этот состав весьма специфично реагирует на солнечный свет, поэтому должен храниться в пузырьке из синего стекла.
К несчастью, в темноте почти все пузырьки выглядели как родные братья. Короче говоря, с таким поисковым отрядом поможет нам только чудо.
Под сопровождение раскатов собственного сердца хаотично осматриваю баночки, колбы, пузырьки, коробочки и при этом не забываю отчаянно молиться, чтобы нас не застукали раньше времени.
К слову сказать, похожих пузырьков нашлось аж целых пять штук! Сграбастав их все, я заглянула к Наточке в лаборантскую, примыкающую к кабинету.
Ведьма нашлась на полу, в отчаянных попытках восстановить коробку с разбитыми колбами.
– Ната, – тихо позвала я, – глянь, это они?
– Давай скорее! – бросив коробку, подруга вырвала из рук найденные пузырьки и принялась рассматривать мутную жидкость в неярком свете луны…
– Позвольте полюбопытствовать, что вы тут делаете?
Голос профессора Барадоса, возникшего на пороге лаборантской, заставил нас обеих вздрогнуть от неожиданности.
– Э-э-э-э… Опыт… проводим… – промямлила Наточка, делая шаг за мою спину.
Со стороны это смотрелось забавно. Рост у подруги был значительно выше моего, потому ее попытка спрятаться за мелкую подругу выглядела несколько жалкой и слегка комичной.
– Вы решили провести опыт ночью? – почему-то даже не разозлился профессор.
– Так днем мы заняты, – делаю невозмутимое лицо, а у самой ладони вспотели, а сердце предательски сбилось с ритма.
– Ку-ка-ре-ку, – грудным голосом пропела оповещалка. Я обернулась к подруге, выразительно глянула на нее. Она что, всерьез считает, что это была сова?
– Долбаный Скол! – выругался профессор, заметив коробку с пострадавшими колбами.
– Это не мы! – сработал инстинкт самосохранения.
– Когда мы пришли, это так и было, – поддержала Наточка.
– Лина! – заорал профессор и закатил глаза к небесам. Видимо, тоже просит у них вмешательства.
– Профессор, – решаю я просветить мужчину, – можете не стараться. Я часа три на все лады к ним взывала. Никто не откликнулся! По всей видимости, у них, – показываю на потолок, – сегодня неприемный день… Вернее, ночь…
