Потом, высушив волосы (они не были очень длинными, чуть ниже лопаток), я вспомнила, что так и не накормила своего питомца.
— Извини, дружок, — искренне попросила я феникса, — просто раньше мне не приходилось ни о ком заботиться.
Мне показалось, что птица понимающе кивнула, но я списала это на игру своего больного воображения и сбегала вниз за хлебом и водой для него. Умиленно наблюдала, как птичка подкрепляется, и хотела придумать имя для своего питомца, но в голову ничего не приходило. Возникло даже ощущение, что феникс пока не готов отзываться на придуманные мной клички. Все же мы еще не настолько близки.
Через полчаса я уже лежала на совершенно неудобной постели и думала о том, как же мне жить дальше. Всю жизнь контролировать свои эмоции или закупить сундук яшмы? Как я смогу выйти замуж? Неужели мой супруг не заметит того, что происходит? А если меня перенесет прямо из постели, в которой я буду находиться с ним? Сейчас я впервые пожалела, что мой жених не кьерн Нил онт Балуа, ведь от него не нужно ничего скрывать. Пусть он пробуждает во мне все потаенные страхи, язвит и всецело поглощен какими-то лишь ему известными мыслями, но он хотя бы знает. Я не смогла скрыть свой дар от инквизитора, но он не счел нужным сдавать меня властям. Просто пожалел? Едва ли… Скорее всего, с моей помощью хочет осуществить свои планы. Что ж, пока он претворяет в жизнь свои желания, пользуясь мной как инструментом, я буду делать то же самое с ним.
Утром (хотя мне казалось, что еще ночь) раздался стук в дверь. Открыв глаза, утвердилась в мысли, что сейчас все же ночь, потому что за окном было темно, без рассветных проблесков.
— Лея, еще пара минут — и тебе придется ехать, не позавтракав! — угрожал Балуа из-за двери.
Я кое-как поднялась с постели и протерла глаза. Никогда еще я так дурно не спала! Кровать была ужасно твердой и какой-то бугристой, от чего ломило все тело. Такое чувство, как будто под матрац кто-то «добрый» запихнул добрую дюжину камней.
— Я сейчас спущусь! — сообщила продолжавшему колотить в дверь кьерну.
В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Потрепав феникса по взъерошенному гребешку, я умылась, надела высохшую и приятно пахнущую рубашку, посокрушалась над прожженным карманом совсем новой куртки и, полностью собравшись, со всеми своими вещами спустилась вниз. Подошла к хозяину постоялого двора, чтобы попросить хлеба для феникса, и пошла к облюбованному Балуа столику. Зал был совершенно пустым, видимо, так рано проснулись только мы с Нилом. На столике уже стоял ягодный отвар в высоком кувшине, от которого поднималось облачко пара, и свежие булочки, источающие невероятно приятный запах выпечки. Аромат живо помог проснуться, желудку уж точно.
— Будешь кормить его хлебом? — спросил кьерн, глядя на феникса.
— Я не знаю, чем они питаются, а хлеб вроде едят все птицы, — пожала плечами я.
Нил жестом подозвал подавальщицу и попросил ее собрать нам в дорогу несколько булок и туесок с ягодами ежевики. Девушка раскланялась и побежала выполнять желание важного гостя. Еще бы, он же кьерн. Удивительно, как они вообще не закрыли постоялый двор, оставив его лишь в нашем распоряжении.
— Где-то читал, что они любят ягоды, — улыбнулся кьерн. Уже через секунду его хорошее настроение сменилось задумчивостью. — Нам нужно скорее выдвигаться отсюда, — сказал он.
— Долго еще ехать? — спросила я, наливая нам ягодный отвар.
— Думаю, если возьмем хороший темп, к вечеру будем на месте, в крайнем случае, к утру, — ответил он.
Я же порадовалась, что ехать нам не неделю, потому что такого издевательства мое тело просто не выдержало бы. В голову лезли мысли об Анри и нашей с ним странной помолвке, но рассуждать над этими вопросами пока не хотелось. Нужно будет смотреть по обстоятельствам. Я ведь даже не знаю, перед кем мне придется изображать покорную невесту Балуа.
Мы довольно быстро позавтракали и вышли во двор. Наши лошади были уже оседланы и ожидали нас у входа в харчевню. Они, в отличие от меня, выглядели бодро. Приторочив сумки, мы расселись по седлам. Феникс отказался покидать облюбованное место на моем плече, намереваясь провести там весь оставшийся путь, я была не против. Двигались мы снова к западным воротам, и я поняла, что пользоваться трактом кьерн не собирается и сегодня. Так оно и вышло.
— Мне кажется, вы что-то недоговариваете, — подозрительно сообщила я, когда нас снова начало трясти по кочкам. Балуа лишь вопросительно приподнял бровь.
— Спрашивай, — милостиво разрешил он.
— Почему мы не едем по тракту, — мало надеясь на ответ, спросила я. В который раз уже спрашиваю — и ни одного внятного ответа.
— Я же говорил, здесь воздух чище, — беззаботно отозвался кьерн.
— Или вы просто кого-то боитесь, — предположила я. — Не хотите светиться. — И выжидающе уставилась на своего спутника, внимательно наблюдая за его реакцией на мой вопрос.
Нил немного напрягся, потом попытался отшутиться, сказав, что я слишком любопытна, но понял, что не отстану.
— Не хочу привлекать к нам внимания, все-таки я кьерн.
— Не аргумент, — парировала я.
Балуа пожал плечами, позволяя мне самой решать, аргумент это или нет, но было понятно, что он объяснять ничего не собирается.
— Тогда расскажите мне, куда и зачем мы едем? — Пользуясь хорошим настроением Нила, я решила задать побольше вопросов.
— Мы едем представлять тебя моей бабушке, — спокойно ответил он.
Я немного опешила от такого заявления:
— Весь этот спектакль с невестой вы хотите разыграть ради одного человека?
— Совершенно верно, — ответил кьерн.
Я не поняла, какие чувства у меня вызвал этот ответ. Наверное, радость. Да! Скорее всего, это была именно радость! Если меня в качестве невесты Нила увидит только бабуля, которая к тому же живет в отдалении от Саака, то, в случае провала моего плана, я смогу-таки выйти замуж за Анри. Нет, я, конечно, свято верила, что мой план идеален, и я, несомненно, воплощу его в жизнь, но непредвиденных обстоятельств никто не отменял, и стоит учитывать всякое. Бесспорно, мне не хотелось становиться женой кьерна Анри, но если не будет выбора, то я воспользуюсь этим шансом.
Пока я прокручивала в голове возможные варианты развития событий, дорога перед нами резко оборвалась, прегражденная густым ельником. Я сразу поняла, что лошади там не пройдут. Словно в подтверждение моих слов, Ветер остановился и нервно заплясал на месте. Кьерн довольно громко выругался и тут же извинился за свою несдержанность.
— Придется объехать это место по тракту, — сказал он и уверенно повернул Ветра вглубь леса, находившегося слева от нас. Он был более редким, и лошади прошли по нему без особого труда. Мне казалось, что моя Снежка и вовсе может просачиваться между очень близко стоящими деревьями. Через минут пятнадцать мы выехали на тракт. Как ни странно, он не был слишком оживлен. Несколько всадников позади нас да пара впереди.
