Однако в мелодии, которую исполнял баритон, было что-то знакомое, что вызывало ностальгические чувства, музыка заполняла всю комнату, и я заслушался.
И тут раздался голос Жака:
— Не припоминаешь?.. Те дни, что мы провели вместе в горах во Франции, близ Швейцарии. Последнее пасхальное утро, когда мы вчетвером поднялись в снежный храм и вознесли благодарность Богу, и каждый посвятил Ему свой гимн… С тех пор прошло больше полувека, но все это время священные гимны нашего собственного сочинения, посвященные Небу, бережно сохранялись самим Небом. То, что ты сейчас услышал, — это священный гимн твоего сочинения того времени. Поскольку ты, кажется, его забыл, послушай еще раз.
И снова послышалось красивое соло баритона. Но мне не верилось, что это мое собственное соло, прозвучавшее шестьдесят лет назад.
— Хороший голос! Хотя ведь в то время мы были молоды, не так ли? — сказал Жак.
— Неужели этот голос остался на Небе?
— На Небе сохраняется все.
— Я не знал, что все сохраняется на Небе…
— Надо было слушать речи госпожи Родительницы. — С этими словами голос Жака стих, и зазвучал голос Родительницы:
— Я ступлю с этим дитятею на землю Франции, Америки, на землю всего мира. И Синноскэ-сан стал таким прекрасным.
«Хочу, чтобы он поскорее стал ясиро» — с этими словами Бог вложил в утробу моей дочери О-Хару душу моего отца Маэгавы, и, повинуясь Богу, она родила. Родила этого ребенка, которого Бог задумал сделать Столпом Истины, симбасирой.
На сорок девятом году он умер, и по прошествии сорока девяти лет родилось это дитя. И наконец он стал Столпом Истины, которому можно доверить Дом отдохновения.
Теперь мир ждет учения Бога-Родителя. И во всем мире все-все ждут спасения.
Мир ждет душу, которая спасет его, ждет, думая: «О чем должен помышлять человек, чтобы быть спасенным?» Я прежде всего иду, чтобы совершить этот посев.
Не знаю, каким по форме будет мое нынешнее путешествие во Францию, но Бог явит много чудес. Эти чудеса пробудят чудеса в сердцах. Сейчас в Лурде, где я появилась, происходит великое чудо.
Оно проявляется не только в том, что больные спасаются, но и в том, что души больных людей спасаются. Великое чудо вершится. Поистине великое чудо Бога состоит в том, что Он спасает не только телесные болезни, но и великие, великие души.
Кодзиро-сан, раздавая воду, ты наделяешь многих людей чудом души. Я хочу, чтобы ты понимал это. Выйди вперед! Правда, подлинность — этот мир Божий; и это совершенно очевидно…
В это время с Неба неожиданно послышалось чудное пение.
Это было чистое прозрачное сопрано, до сих пор мне не приходилось слышать такого. Кто же это поет и где поет…
Я прислушался: как печально! Моим ослабевшим слухом я не мог отчетливо уловить слова.
Но это было чудесное сопрано. О чем она пела, я не понимал, но это пение проникало в душу.
Это была поистине Небесная музыка: на какое-то время я заслушался….
И внезапно меня будто облили водой — я прозрел.
То, что с таким жаром вещала госпожа Родительница, было сложно для понимания, я не мог сразу постичь содержание ее речи, и вот Бог, пожалев меня, попросил этот дивный голос в сопровождении аккомпанемента через музыку разъяснить мне сказанное Родительницей. Я понял, сколько хлопот доставил Богу-Родителю из-за того, что непростительно небрежно относился к своим духовным упражнениям, и слезы сожаления полились из моих глаз, в то же время мне отчаянно захотелось уловить слова, которые пелись волшебным сопрано.
«Да, случаются ужасные вещи, но ты не беспокойся, Бог обязательно поможет. В мире нет ничего страшного», — слышалось мне в пении прекрасного сопрано.
Когда я понял, что эти слова мне уже доводилось слышать когда-то, голос пропел:
«Бог указывает душе различные пути. В душе у каждого Бог ведет свою работу».
«Этот мир — в лоне у Бога, и страшного в нем нет. Из всех путей Бог укажет тебе великий путь», — прозвенело высокое сопрано и затихло. Но когда из моей груди непроизвольно вырвался глубокий вздох, сопрано зазвучало снова, как бы на бис на концерте.
Мне показалось, что слова эти запечатлелись в моей душе, что они ободрили меня, и я решил не поддаваться слабости.
Это случилось седьмого февраля в три часа пополудни, я некоторое время мысленно был погружен в отзвуки этого пения.
Тем временем после долгого перерыва меня неожиданно посетил С., который, будучи директором банка Мицубиси, служил в его осакском филиале. Он приехал в Токио в командировку.
— Захотелось повидать вас, сэнсэй, вот и заскочил. Вижу, что вы здоровы, теперь я спокоен, — только и сказал он и уехал на своей машине.
Я проводил его до ворот, и, прощаясь, он обронил:
— А Накатани-сан тоже скончался…
Мне интересно было бы узнать, отблагодарил ли он Накатани за его благодеяния, но я смолчал.
С. был сыном рыбака из нашей деревни, но тоже окончил Токийский университет. Так как я не хотел становиться рыбаком, меня исключили из общины, и с тех пор я не имел никаких известий о своей деревне, но, кажется, из нашей деревни только мы двое — он и я — стали студентами Токийского университета.
С ним я познакомился незадолго до того, как он окончил университет. С. неожиданно явился ко мне, сказал, что хочет писать заявление о приеме на работу в банк Мицубиси, и просит стать его поручителем.
Его отец, когда мы учились в начальной школе, был одним из главных хулиганов в классе на год старше моего и жестоко издевался надо мной, поэтому мне совсем не хотелось оказывать услугу его сынку, но я знал, что его отец несколько лет назад заболел и скончался, кроме того, я слишком хорошо знал, каких тяжких трудов стоило сыну бедного рыбака окончить Токийский университет, поэтому не смог отказать ему.
В банке Мицубиси работал мой близкий друг Накатани, ходили слухи, что он станет директором, как-то он говорил мне, что в банк принимают на работу только тех выпускников университета, родители которых живы, богаты и благополучны.
У С. отец умер, он был беден, то есть у него не было никаких шансов быть принятым на работу в банк Мицубиси.
Объяснив ему это, я колебался — согласиться ли стать его поручителем, но он упорно, с жаром твердил, что все это знает, но тем не менее всю свою жизнь, начиная со школьной скамьи, мечтал во что бы то ни стало добиться поступления на службу в банк Мицубиси. В конце концов я не смог отказать ему и поставил свою подпись как поручителя на его заявление о приеме на работу.
Надо сказать, заявление он заготовил заранее, там, где должна была стоять подпись поручителя, аккуратно вписал мой адрес, и мне оставалось только поставить свою личную печать
[17]
.
