Я тихо ахнула, услышав шорох. Шаги?
Мы оба застыли, прислушиваясь.
Налетел порыв ветра, и высокие стебли наклонились. Тяжелые початки раскачивались.
Скри-и-ип. Скри-и-ип.
Верхушки стеблей опять наклонились. Опять послышался шорох. Тихое шуршание. Совсем рядом.
— Ой, отпусти, — прошептал Марк.
Я и забыла, что все еще с силой сжимаю его руку.
— Слышишь? — шепнула я Марку. — Что-то шуршит.
Скри-и-ип. Скри-и-ип.
Стебли кукурузы все сильнее раскачивались на ветру
Хрустнул прут. Настолько близко, что я чуть не умерла на месте.
Я затаила дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Опять что-то зашуршало. Я глянула на землю в направлении звука.
— О-о!..
Крупная серая белка прошмыгнула мимо и скрылась в кукурузе.
Испытывая огромное облегчение, я расхохоталась.
— Это белка, — сказала я. — Представляешь, Марк? Это всего-навсего белка!
Марк под мешком радостно вздохнул.
— Пойдем, Джоди, — попросил он. — Эта чертова солома кругом колется.
Он поднял обе руки и попытался почесать лицо. Но я схватила его за руки.
— Не вздумай! Солома высыплется.
— Да у меня по лицу как будто сто тараканов бегают! — простонал он. — И я ничего не вижу. Почему ты не сделала дырки для глаз побольше?
— Иди за мной, — оборвала его я. — И прекрати хныкать. Ты хочешь напугать Стикса или нет?
Марк не ответил, но пошел дальше в поле.
Вдруг перед нами легла черная тень. Я пронзительно вскрикнула и только потом поняла, что это всего лишь длинная тень пугала. Я пожала его соломенную руку.
— Здравствуйте. Не одолжите ли вы нам свою шляпу?
Я стащила большую коричневую шляпу с холщовой головы и надела ее на холщовую голову Марка, натянув поглубже.
— Эй! — протестующе воскликнул Марк.
— Будет плохо, если она свалится, — пояснила я.
— Я теперь всю жизнь буду чесаться, — пожаловался Марк. — Можешь почесать мне спину? Ну пожалуйста!
Я с силой потерла ему спину сквозь пиджак и приказала:
— Повернись!
В последний раз проверила, все ли в порядке.
Замечательно. Он даже страшнее, чем настоящее пугало.
— Стой здесь. — Я поставила его на полоску земли между двумя кукурузными рядами. — Вот так. Как только услышишь, что мы со Стиксом подходим, расставь руки в стороны. И не шевелись.
— Понял, понял, — буркнул Марк. — Думаешь, не знаю, что значит быть пугалом? Только давай побыстрей, ладно?
— Ладно, — ответила я и побежала. Под ногами шуршали листья и солома.
Я подбежала к домику Стэнли, сильно запыхавшись. За дверью было темно, но из-за жалюзи на окне пробивался тусклый свет,
Я остановилась у двери и прислушалась. Внутри было тихо.
Как же Стикса вытащить в поле одного, без отца?
Мне не хотелось пугать Стэнли. Он в самом деле хороший человек. Ему никогда не придет в голову устраивать мне и Марку злые розыгрыши. Я представила, как он испугается и расстроится.
Мне же надо было испугать только Стикса. Проучить его. Чтобы понял, что нечего ему соваться к нам с Марком только потому, что мы городские.
Ветер трепал мне волосы. Кукурузные стебли в поле за моей спиной гнулись и поскрипывали.
Меня почему-то охватил страх.
Набрав в грудь побольше воздуха, я подняла сжатую в кулак руку, чтобы постучать. Но какой-то звук за спиной заставил меня обернуться.
Я невольно охнула.
Кто-то, прихрамывая, бежал по траве. Глаза у меня слезились, поэтому я плохо видела. Марк?
Да. Я узнала шляпу и разбухший от соломы пиджак, висящий до колен.
Брат между тем приближался.
Зачем он пошел за мной? Он же сейчас все испортит!
Вдруг он поднял соломенную руку, словно указывая на меня.
— Марк! Что случилось? — окликнула я его громким шепотом.
Он двигался вперед, продолжая указывать на меня.
— Марк, — прошептала я, — быстро в поле! Тебе нельзя здесь быть. Все испортишь! Ну что тебе надо?
Я обеими руками замахала ему, чтобы он возвращался в поле.
Но он, не обращая внимания, шел ко мне, оставляя за собой тонкий след из соломы.
— Марк, умоляю тебя, иди в поле! Уходи! Но он уже подошел вплотную и тряхнул меня за плечи.
Я увидела холодные нарисованные глаза и с ужасом поняла, что передо мной не Марк!
22
Я закричала и попыталась отпрыгнуть. Но пугало крепко держало меня.
— Стикс, это ты? — дрожащим голосом спросила я.
Молчание.
Я смотрела в пустые нарисованные глаза. И вдруг мне стало ясно, что человеческих глаз за ними нет.
Соломенные руки тянулись к моему горлу. Я открыла рот, чтобы закричать. Дверь домика Стэнли распахнулась.
— Стикс!.. — успела я прохрипеть. Стикс вышел на маленькое крыльцо.
— Что здесь… — начал было он, но затем спрыгнул с крыльца, схватил пугало за плечи и повалил на землю.
Пугало совершенно беззвучно плюхнулось на спину. Оно растянулось на земле и пустыми глазами смотрело на нас.
— Кто… кто это? — пробормотала я, потирая шею в том месте, где ее оцарапала солома.
Стикс пинком отшвырнул голову пугала в сторону.
Под ней ничего не было. Одна солома.
— Так это… Это — настоящее пугало? Но оно же ходило!
— Я тебя предупреждал, — серьезно ответил Стикс, глядя на распростертую у его ног безголовую фигуру. — Я предупреждал тебя, Джоди.
— Значит, это был не ты? — Я не могла поверить. — Так это не ты преследовал меня и Марка?
Стикс помотал головой и посмотрел мне в глаза.
— Папа оживил пугала. На прошлой неделе. Перед тем, как вы приехали. Ему помогла книга. Он произнес какие-то слова — и они все ожили.
— Не может быть! — прошептала я, закрывая лицо руками.
— Мы все перепугались, — продолжал Стикс. — Особенно ваши бабка с дедом. Они умоляли папу сказать другие слова и усыпить пугала.
— И он послушался?
— Да, — сказал Стикс. — Он усыпил их. Но взамен заставил ваших обещать ему кое-что. Они обещали никогда больше не смеяться над ним. И еще обещали, что отныне будут делать все, что он захочет. — Он тяжело вздохнул и посмотрел на окно. — Ты разве не заметила, как все переменилось на ферме? Ты не заметила, что ваши старики чего-то боятся?
