Потом я подплыла к байдарке, вцепилась в нее мертвой хваткой и огляделась в поисках Джан.
— Джан! Джан! — звала я.
Мне было страшно. По-настоящему страшно.
— Джан! Ты меня слышишь, Джан?
11
— Джан! Джан! — Я кричала, насколько хватало голоса.
И тут я ее разглядела.
Заметила ее красный купальник. Ее светлые волосы блестели на ярком солнце. Она размеренно загребала руками. Ее ноги взбивали пенные волны.
Она плыла к берегу.
Она уплыла и бросила меня одну.
Посреди озера.
Я повернулась и поискала глазами другие байдарки Они были так далеко… Даже если я буду кричать в полный голос, меня все равно никто не услышит.
Может быть, у меня получится перевернуть байдарку. Тогда я смогу забраться в нее и догрести до берега.
Ага, догрести.
Чем догрести?! Руками?! Весел-то нет.
Утонули, наверное. Или уплыли.
Я опять повернулась к берегу и увидела Джан. Она что-то объясняла Лиз, бешено размахивая руками и указывая на озеро. Указывая на меня.
Вокруг них уже собирались другие ребята. Я слышала их возбужденные крики.
Потом я увидела, как Лиз столкнула на воду байдарку.
Я поняла, что она плывет мне на помощь. Наверное, Джан ей сказала, что я плохо плаваю и не сумею доплыть до берега.
Мне вдруг стало стыдно. Все ребята на берегу таращились на меня. Я знала, о чем они говорят. О том, какая я неумеха.
Но мне было уже все равно. Сейчас мне хотелось лишь одного: добраться до твердой земли.
Лиз доплыла до меня очень быстро. Буквально за считанные минуты. Я забралась к ней в лодку и сразу же принялась сбивчиво благодарить ее за спасение.
Но она не дала мне договорить.
— Зачем ты это сделала, Сара? — строго спросила она.
— Что сделала? — удивилась я.
— Зачем ты перевернула байдарку?
Я хотела было возразить, что это не я, но не смогла выдавить из себя ни слова. Лиз нахмурилась.
— Джан сказала, что ты нарочно перевернула байдарку. Сара, разве ты не понимаешь, что это опасно?!
— Но… но я…
— Мне придется собрать общелагерное собрание, — продолжала Лиз. — Правила поведения на воде — это не шутка. Это действительно очень важно. Все должны соблюдать эти правила. Все, без исключения. Если никто не будет соблюдать правила, это будет уже не спортивный лагерь.
— Лучше бы я утонула, — пробормотала я себе под нос.
В общем, Лиз провела общелагерное собрание.
Все это было долго и нудно.
Лиз еще раз повторила нам все двадцать правил поведения на воде.
А потом прочитала обширную лекцию о том, что заходить в озеро можно только с напарником или напарницей. Что это надо усвоить раз и навсегда.
Я сидела в самом дальнем углу веранды и угрюмо смотрела в пол. И каждый раз, когда поднимала глаза, я видела, с какой злобой Бриана, Мег и Джан поглядывают в мою сторону.
Другие ребята тоже посматривали на меня. Наверное, они все обвиняли меня зато, что им приходится здесь сидеть и выслушивать нудную лекцию Лиз. Я не сомневалась, что Джан уже рассказала всем и каждому, что это я перевернула байдарку.
— Я хочу, чтобы вы выучили правила наизусть. Все двадцать правил, — заключила Лиз.
Почти все ребята неприязненно уставились на меня.
Они все меня ненавидят, думала я. И это уже никак не исправишь.
Но тут мне в голову пришла одна мысль.
12
— Я убегу отсюда, — сообщила я Арону.
— До свидания, — спокойно отозвался он. — Счастливой дороги.
— Нет, правда! Я не шучу. Я действительно собираюсь отсюда сбежать. Из этого идиотского лагеря.
— Только не забудь прислать мне открытку. — Брат так и не понял, что я не шучу.
Я его вытащила из столовой сразу после ужина. Мне нужно было с ним поговорить. Я привела его к озеру.
Мы были с ним совершенно одни. Все ребята еще сидели в столовой.
Я смотрела на байдарки, сложенные в три ряда у самой воды. Я вспоминала светлые волосы Джан, сияющие на солнце. Ее яркий красный купальник. Я вспоминала о том, как она уплыла. Как бросила меня одну посреди озера.
А потом наврала Лиз, что это я перевернула байдарку. И Лиз на меня рассердилась…
Я тряхнула Арона за плечи.
— Почему ты меня не слушаешь? Я же серьезно с тобой говорю, — процедила я сквозь зубы.
Он рассмеялся.
Нельзя трясти человека, когда он только ЧТО плотно поужинал. — Он громко рыгнул, совершенно меня не стесняясь.
— Какой ты противный, — вздохнула я. — И невоспитанный.
Он улыбнулся:
— Это у нас семейное.
— Прекрати издеваться, — рявкнула я. Я действительно рассердилась. — Арон, пойми. Я не шучу. Мне здесь правда плохо. Я ненавижу этот дурацкий лагерь. Здесь даже нет телефона. Я не могу позвонить маме с папой. Но я не хочу здесь оставаться. Так что я убегу.
Брат изменился в лице. Наконец-то он понял, что я говорю серьезно.
Он поднял с земли плоский камушек и запустил его по воде. Я наблюдала за тем, как камушек прыгает по поверхности озера. Потом он ушел под воду.
В озере отражалось серое вечернее небо. Все вокруг было серым. Земля, небо, вода. В серой воде подрагивали отражения темных деревьев.
— И куда ты собираешься бежать? — тихо спросил Арон. Он опять превратился в умного-благоразумного старшего брата. Но мне было уже все равно.
Я должна была рассказать ему о том, что задумала. Я не могла просто уйти из лагеря, ничего не сказав Арону.
— Вон туда, через лес. — Я показала рукой, куда именно. — На той стороне есть город.
Я доберусь до города, позвоню маме с папой и попрошу, чтобы они забрали меня домой.
— Нет, ты никуда не пойдешь! — возразил Арон.
Я упрямо запрокинула голову:
— Почему это?
— Нам нельзя заходить в лес, — сказал он. — Ричард же говорил, что в лесу опасно. Не помнишь?
Я снова встряхнула Арона за плечи. Я была очень сердита, очень. Я просто не знала, куда девать руки.
— А мне наплевать, что он там говорил! — кажется, я начала кричать. — Я все равно убегу… Понятно тебе?!
— Ну подожди, Сара, — уговаривал меня Арон. — Мы ведь здесь и неделю еще не пробыли. Может, тебе здесь понравится. Подожди.
