Через комплексы, травмы, полусознание (есть и такое), подсознание, через ощущение своей неполноценности и преувеличенное чувство собственной ценности (положение отца, хорошая память, способности к рисованию, пению, спорту, танцевальный номер, авторские выступления или красивое платье), кроме популярных и общеизвестных – внимательный наблюдатель разглядит наметанным глазом детей тихих, скромных и непризнанных; серых, ибо они только добрые, ничего больше, им (говоря вкратце) слеза товарища доставляет боль, а радует – его радость.
Мы слишком хорошо знаем, что дети ссорятся, мешают, назло пристают, дерутся, ну и – портят, оказывают дурное влияние. Ты хороший мальчик, не играй ты с ним, он тебя испортит.
Удивленный взгляд, мягкая улыбка: «А может, я его исправлю?» И исправил. «Не водись с ним, он хулиганит, дерется, забияка. – Для меня он хороший».
Бывает: беспомощный, серенький, наивный, кажется, глупенький – а он подвижный, внимательный, изобретательный и наблюдательный: вмиг как из-под земли вырастет, если кто-нибудь из ровесников что-то потерял и не может найти, терпеливо станет развязывать ему шнурок, осторожно и тактично, но отважно подойдет к взбунтовавшемуся буяну и шепотом спросит: «Почему плачешь?» – и без обиды отойдет, услышав: «Какое твое дело?», либо успокоит.
Но и он, редко, но бывает – теряет терпение. Взрыв справедливого возмущения. Я наблюдал такую драку: бросился на более сильного и победил, потому что врасплох, изумил разбойника: «Полез такой сопляк, такой недотепа». Сила задетого самолюбия в борьбе с наглостью насилия, несправедливости. Какой досадной ошибкой было бы грубо прервать эту достойную битву, просто пренебречь ею или пожурить: «И ты тоже? Не знал, что ты только прикидываешься тихоней» или: «Размазня, а берешься драться».
Интуиция – не сострадание, а способность, свойство вместе чувствовать кривду и недолю – опять тема для двухтомной работы. И может быть, результаты исследования показали бы, что эти дети – кандидаты в воспитатели, а не в общественники – и именно они – без ложного самолюбия.
Примечание на полях: разные типы – нищий, ветрогон, мошенник, должник, вор и бандит. Один: «Дай», другой: «Не будь свиньей, не отказывай товарищу», третий: «Дашь, так я тебе тоже что-то дам, что-то скажу», четвертый возьмет взаймы, пятый украдет, а последний: «Погоди, тресну по морде». И совсем разные – малолетние вождь, политик, деятель в области просвещения, педагог.
Я выдумал такое развлечение, тренировку мысли: я искал воспитателей среди ремесленников (сапожников, каменщиков, лоточников, сторожей, кондукторов трамваев) – серых людей. Официантка, а улыбка, походка, жесты, взгляд – поступки – не обученные, а удивительно меткие, воспитывающие. Давным-давно я знал сиделку из проституток: много лет она работала в детской больнице; а эта работа как в интернате для слепых и умственно отсталых детей.
А вот впечатление – ибо я не осмелился бы на основе одиночных, не постоянных наблюдений утверждать категорически: к воспитательной работе тянутся честолюбивые, испытание временем выдерживают бесцветные, невыразительные, косятся с недоверием – добрые; у первого возникает чувство горького разочарования, второй легко поддается деморализации, становится ленивым, третий – чувствует, что надо иначе, по не знает как, впрочем, кто спрашивает его мнение? Должен делать что ему полагается; одобри его, он многое мог бы сказать, посетовать и объяснить.
Если кто захочет посвятить всю свою жизнь и написать такую предварительную работу в двух томах, пусть он учтет мнения школьных сторожей, уборщиц детских домов – золушек опеки над ребенком, а не только – штабных офицеров.
Преступное наказание
Чем больше у ребенка свободы, тем меньше необходимость в наказаниях.
Чем больше поощрений, тем меньше наказаний.
Чем выше интеллектуальный и культурный уровень персонала, тем меньше, тем справедливее, тем разумнее, а значит, мягче наказание.
Понятно, в интернате должен быть порядок, должны существовать правила, регулирующие общежитие коллектива, должна существовать обязанность сотрудничать и подчиняться существующим предписаниям и запретам.
Понятно, некоторый процент детей охотно признает существующие правила; другие подчиняются, чувствуя их справедливость, хотя с некоторыми из них не согласны; третьи пытаются усыпить бдительность, ускользнуть, улизнуть или добиться льготы; еще одни вступают в борьбу на свой страх и риск и для своей выгоды. Но должны встречаться и такие, которые или примером, или влиянием, интригой и нажимом стремятся повести за собой детей. Бывают дети пассивно и активно недисциплинированные; стихийно, но разумно и бессмысленно недисциплинированные; наконец – так называемые трудные дети и дети с нравственным изъяном. Каждый воспитатель знает и отличает детей плохо воспитанных, которые быстро исцеляются, от детей, отягощенных в том или ином направлении, где можно ожидать улучшение, а не излечение.
Чем здоровее социальные условия среды, откуда поступают дети, тем больше можно ожидать детей положительных и меньше – отрицательных.
Меньше всего наказаний там, где в здоровом физически и нравственно обществе у ребенка имеются благоприятные условия существования и развития – широкое поле для выхода энергии, проявления инициативы и для творчества, где ребенку обеспечено право на движение, еду, тепло, труд, лечение, игры и взрыв радости. Где персонал, довольный условиями труда, хочет и умеет организовать, советовать, помогать и совместно с детьми руководить. Где лишение ребенка одного из многих развлечений и сверхпрограммных привилегий не изводит ребенка и не раздражает, а настораживает и усиливает желание исправиться.
Картина эта не фантазия. Так было в детском доме под Лондоном
[31]
– я сам видел, а о многих подобных слышал.
Я видел детей во время игры в мяч. Обширная площадка, высокая трава, много деревьев, внушительное здание, питательная пища, персонал молодой, здоровый, веселый.
Так будет и должно быть и у нас. Так обязательно будет, ибо мы станем настаивать, требовать, бороться. Польша – это не поля, шахты, леса и пушки, а прежде всего ее дети. Богатства – тело Польши – тогда приобретут подлинную ценность, когда ими будет управлять – честно и разумно – дух – человек – ребенок. Это не пустая фраза, а математически точная, непреложная истина. Погибал тот, кто не понимал. Катакомбы истории – доказательство.
Что, однако, надлежит делать в современных условиях? Прежде чем мы добьемся (вскоре) больших участков, воздвигнем на них современные здания и снабдим их не только самым необходимым оборудованием, но и всем тем, что служит развитию тела, силы и красоты духа? Да, гимнастические снаряды, но и картины на стенах, и инструмент для ручного труда, и музыкальный инструмент, прежде чем пища выйдет из голодной нормы, а куцые бюджеты дозреют и удовлетворят потребность в театре, прогулке, концерте, лодке, катке.
