Беда в том, что многие до сих пор не видят самой сути «бесплатной помощи», хотя лично для меня тлетворное влияние благотворительности очевидно: огромное количество самых отвратительных политических режимов в мире все еще живет за счет той же гуманитарной помощи. Режимы эту помощь выбивают по всему миру и перераспределяют у себя – получается такой Советский Союз, вывернутый наизнанку. Логично, что чем хуже живет народ, тем больше он может выбить денег – такой порочный круг. Половина Африки давно бы уже жила по-человечески, если бы не гуманитарная помощь. Каждый доллар, отправленный голодающим деткам Африки, несет смерть и разрушения всем африканцам. И у всей этой «благотворительности» есть еще одно страшное последствие: халява коррумпирует людей – она разрушает души и меняет восприятие мира, отучает людей работать. А те, кто трындит про благотворительность, чаще всего за счет ее и живут. Это многомиллиардный бизнес, который живет по самым суровым законам корпоративного мира.
Разрушительная роль благотворительности в России в том, что неуклюжие действия всяких «фондов помощи» мешают отчетливо воспринимать те прорехи и пробелы в действиях государства, которые чиновники этими бросками на амбразуры пытаются скрыть. Там, где в нормальной ситуации должно действовать государство (это его прямая функция, одна из немногих прямых обязанностей), оно не только не действует, но даже присоединяется к стенаниям об очередной несчастной старушке. И это очень плохо, потому что в обществе формируется убеждение, что помощь немощным – это забота граждан, которые зачем-то должны чувствовать себя виноватыми, потому что не отдали последнюю рубашку и до сих пор ходят в ней.
Глава 6
Куда вкладываться будем
У меня с балетом сложные отношения: я его не люблю. И это несмотря на то, что мне доводилось видеть то же «Лебединое озеро» в разных странах и в разных интерпретациях. Поэтому, когда недавно пришлось пойти с детьми в лондонский Альберт-холл на «Озеро», я, признаться, совсем не ожидал, что буду сидеть три акта, открыв рот от изумления, – раньше мне и одного акта было слишком много. Балет действительно был потрясающим: масштабное шоу высочайшего уровня, 64 лебедя, танцующие синхронно и безупречно, организация пространства такая, что кажется, будто ты находишься внутри самого действа, музыка Чайковского, потрясающий оркестр… Словом, это вам не в 90-е балет смотреть, когда все лебеди в заштопанных колготках. Так вот, не меньше, чем сам балет, меня поразила мысль, что, оказывается, можно сделать продукт, который даже таких, изначально настроенных против, впечатляет. Причем продукт, прямо скажем, не новый. Точно это же я бы хотел увидеть в продукте, на который смотрю уже как инвестор.
Было достаточно много историй, когда я предпочитал не связываться с компанией – не покупать ее акции или сам бизнес, хотя все аналитики хором кричали, что надо немедленно покупать. Я этого не делал, потому что мне субъективно не нравилось то, что компания производит, и да, я потом с удовольствием видел, что бумажки полетели вниз и все оказалось не так здорово, каким обещало быть. Цифры – это, конечно, хорошо, но они, в конце концов, носят довольно абстрактный характер – это всегда ссылка на некую статистику, которая, в свою очередь, много от чего зависит. Поэтому я на отчеты и показатели смотрю, но это всегда мой второй шаг и всего лишь проверочное действие. А первый в очереди – продукт.
Не так давно у меня была возможность купить интересную винодельческую компанию на юге Франции. Генеральный, помню, прибежал со словами: «Тимур Рафкатович, такая удача, цена хорошая, случай упускать нельзя, все как вы любите, полная синергия: их вино, наша продуктовая линейка. Дело того стоит…» Ну и так далее. Я поехал посмотреть: действительно, прекрасное шато, виноградники – все вроде бы замечательно. Нынешние владельцы повсюду меня водят, рассказывают местные истории и легенды, хвастаются вином. А к концу дня я говорю своему директору: «Знаешь, нет». Он, совершенно опешив: «Как “нет”? Так все классно складывается. Вот цифры, отчеты, схемы. По твоему указанию, дорогой шеф, я потратил время, искал, уговаривал их продаться, по всем критериям, которые ты сформулировал, компания подходит идеально». – «Нет, мне вино не нравится. Этой компании сто лет, что, они за сто лет вино не научились делать?» Я не эксперт, я самый обычный любитель-потребитель, и мое мнение, когда я попробовал это вино, было примерно таким: «О, фигня какая-то». И знаете, мне этого хватило, чтобы принять решение.
Все эти подходы, за которыми, по сути, стоит принцип «да, мы делаем барахло, но зато его у нас много», кажутся мне смешными, но встречаются часто. Я говорю сотрудникам винодельни, что вино, по моему скромному мнению, как будто бы простовато на вкус, но получаю типовой ответ: «Ой, да сейчас все себя считают специалистами по вину, а на самом деле все эти гранды бордо просто рвут деньги за имя…» Я же убежден: можно год рвать деньги за имя, можно два, но рано или поздно обман раскроется, если король голый. Продавать здорово и, главное, долго можно только по-настоящему хороший продукт, поэтому все эти реплики про накрутку за бренд – для меня пустой звук. Хотя, конечно, деньги и время все лечат – этими двумя способами любую проблему можно решить.
Простые житейские наблюдения помогали мне заработать чаще, чем графики, формулы и советы трейдеров. Однажды накануне Рождества я попал в дурацкую историю: нужно было покупать подарки родным, и я пошел в магазин Tiffany на Бонд-стрит в Лондоне. К моменту открытия у входа стояла толпа. Я хотел было уже уйти, но тут сотрудники магазина открыли двери, и меня всосало в это огромное помещение. Некоторое время меня крутило в этой веселой толпе, как мусор в речке, пронесло вдоль всех прилавков – я даже не успел схватиться ни за какую опору. И точно так же меня, слабого духом, вынесло к другому входу на улицу. Всё. Оказавшись на улице, я подумал: «Ничего себе! Что это за магазин такой?» Понятное дело, Рождество… Но это не может объяснить все. И вот после этого я отнесся к компании повнимательнее. Можно сказать, на себе почувствовал, что у нее серьезные перспективы роста, что она умеет делать хороший продукт, определять цену на него, привлекать покупателя. И через какое-то время я уже неплохо заработал на акциях компании Tiffany.
Словом, у меня очень крестьянский подход к оценке бизнеса: если я чего-то не понимаю, я себе в этом не боюсь признаться и просто туда не лезу. Ну не понимаю я, как зарабатывают соцсети, – ничего страшного, есть много других интересных проектов. Несколько моих весьма прагматичных знакомых в свое время вложились в Facebook. И меня усиленно уговаривали. Я отказался наотрез, мотивируя тем, что недостаточно для этого умен – я не могу понять, чем обеспечена капитализация компании. Зато я почти в тот же момент вложился в Apple. В итоге я тогда очень прилично заработал и вовремя вышел.
В бизнесе же важен даже не столько сам результат, сколько его стабильность, которая, в свою очередь, доказывает, что этот результат не случайный, не лотерейный. Действительно ли у того же Цукерберга была идея на миллиарды или это обаяние нового века? Сейчас ведь этот парнишка оказался в довольно сложной ситуации, потому что как-то надо суметь подтвердить цену акций.
