«Intel умрет! – кричал Гроув. – Мы получим 1,5 миллиона долларов и затем утонем!»
Нойс, известный своей нелюбовью к спорам, почему-то на этот раз, с Энди Гроувом, сменил правила. Казалось, он поменялся ролями с Энди, и явно не для того, чтобы искать примирения и компромисса. Так что вместо того, чтобы согласиться с Гроувом (как он сделал бы в другой ситуации), Нойс его выслушал, а потом медленно сказал: «Мы решили это сделать. Тебе нужно направить энергию на решение вопроса».
Гроув ушел, «поджав хвост». Еще раз – почему он не оставил Intel, остается загадкой.
[100]
В итоге сделка с MIL не просто сработала, но сработала великолепно, и канадская компания выплатила Intel весь бонус. Команда 1103 вернулась из Оттавы со щитом и получила бесплатные поездки на двоих на Гавайи на трехдневную вечеринку в отеле на Кауаи. После некоторого количества алкоголя все мужчины разделись до трусов и пошли плавать в океане. Нойс бежал впереди, так что первым понял, что начался отлив. Он выскочил из воды, хохоча, весь покрытый песком… и все приветствовали его смехом.
У Intel были все поводы для праздника. Вернувшись в Долину, когда весь мир узнал о сделке с MIL и о выплатах, соперники поняли, что, несмотря на репутацию в Fairchild, основатели Intel теперь были настоящими бизнес-лидерами. Успех новой схемы памяти означал также, что Intel стал настоящей компанией, с доходом и прибылью. «Эта MIL реально спасла их задницы», – сказал Маршалл Кокс, наблюдавший за сделкой из Itersil.
[101]
Это была такая прекрасная сделка, которой ожидали скорее от Чарли Спорка, ниже по улице, в National Semiconductor.
Сделка с MIL еще и реабилитировала Боба Нойса как бизнесмена. Ее можно назвать лучшей сделкой в его карьере – после той знаменитой «доллар-за-схему» в Fairchild. Да, он мог успешно управлять Fairchild до достижения успеха, однако когда компания вошла в штопор, вытянуть ее он не смог – что смог сделать Лес Хоган.
Но теперь в Intel, лицом к лицу с кризисом, падением прибыли и кризисом продаж нового продукта, Нойс нарушил почти все правила менеджмента. Он разделил свою команду, чтобы заняться долгим проектом, державшимся в секрете даже от директора, а затем снова разделил их, чтобы помочь наладить второе производство в другой компании, которая, между прочим, могла бы стать опасным соперником, если бы все провалилось. И тем не менее у Нойса все получилось, а в процессе он не просто удвоил капитал Intel, но стал одним из главных людей, участвовавших в рождении самого великого продукта в истории электроники.
По всей Кремниевой долине и в остальной электронной индустрии, даже при затянутых поясах, у всех отпадали челюсти. Все, кто думал, что это будет последней ошибкой Intel, теперь были лишены надежды на это. Они знали, что если сами едва держатся, то у Intel достаточно денег, чтобы переждать бурю и дождаться хороших времен.
Боб Нойс уже был живой легендой в связи с изобретением интегральной схемы, а теперь у него еще и появилась репутация бизнес-лидера всех времен.
Глава 18. Философский чип
Но что же делать с этим новым изобретением, с микропроцессором?
Больше чем год прошел после подписания сделки между Intel и Busicom и после доставки первых наборов схем 4000. В то время, как и ожидалось, в индустрии настольных микрокалькуляторов многое изменилось – как быстро понял Боб Нойс.
В феврале 1971 года он отправился в тур по Японии, намереваясь убедить японских производителей электроники в том, что им очень нужен 1103. Тур оказался успешным – в течение года 15 процентов дохода Intel приходили от японских покупателей.
Второй целью поездки было посещение Busicom и его директора Кодзимы по поводу доставки первой партии 4000. Но если Нойс ожидал теплого приема, то он был весьма удивлен. В следующие месяцы пузырь настольных микрокалькуляторов быстро сдулся. Цены падали, а соперники отступали на позиции защиты, уменьшая продукцию до дешевых машин с четырьмя функциями, которые давали доход. Busicom, неудачник в этой индустрии, не был исключением. И запланированный выпуск высокофункциональных калькуляторов с четырехсхемным контроллером казался теперь дорогим анахронизмом.
Боб Нойс приехал, ожидая сердечных поздравлений за достижения Intel. Вместо этого его встретил Кодзима с каменным лицом, сообщивший, что серия 4000 была слишком дорогой и что контракт нужно пересмотреть.
Раздраженный Нойс вернулся в Калифорнию и, по очереди встретившись со всеми ключевыми фигурами проекта, объяснил, что произошло. Хофф сказал ему: «Если ты не можешь получить каких-либо поблажек, выбей нам право продавать другим людям». Фаджин сказал ему то же самое.
Затем, чувствуя, что их исторический рывок может быть под угрозой, каждый из изобретателей пообщался с остальными. Хофф: «Именно тогда все мы – Мэйзор, Фаджин и я – вышли ко всем сотрудникам и сказали: «Получите право продавать кому-то еще!» И конечно, кто-то не хотел этого делать. Intel была компанией, создававшей схемы памяти, а это было совсем другое. Специалисты по продажам боялись компьютерного бизнеса, и они высказали причины, по которым мы не должны этого делать».
[102]
Однако же они нашли одного союзника – публициста и нового консультанта Intel Реджиса Маккенну. Всего годом ранее Маккенна создал собственное PR-агентство, став вскоре лучшим в Долине, и стал первым клиентом Intel. После того как он изучил серию 4000 и ситуацию с Busicom, Маккенна решил вступить в дебаты. Он предположил, что 4000 поможет продать больше схем памяти.
В итоге это дошло до Нойса. И вновь Боб показал себя важнейшим защитником микропроцессоров – он решил поговорить с Кодзимой.
К маю 1971 года Busicom формально отказался от всех прав на 4000, кроме калькуляторов. Это была самая большая ошибка корпорации. Если бы она оставила права у себя, она владела бы единственным работающим микропроцессором в мире. Это грандиозно увеличило бы доход. Но в отчаянии, к концу 1971 года, Busicom отдала даже права на калькуляторы. Busicom могла бы править – вместо этого компания умерла, как множество других компаний, выпускавших калькуляторы.
Ошибка Busicom доказала, что быть дальновидными необходимо. В течение следующих десятилетий Япония снова и снова пыталась соревноваться на рынке микропроцессоров и все время терпела поражение. А такие поражения значили победу или поражение уже в полупроводниковой войне с США, в которую Япония вскоре оказалась вовлечена.
Но вернемся к Intel. Дебаты продвинулись. От обсуждения, можно ли (и как, если «да») уменьшить центральный процессор до нескольких схем, дебаты пришли к тому, куда же дальше пойдет эта непроверенная технология.
Одним из вариантов было: продолжать уменьшать набор схем до двух или даже до одной. Именно это предполагал Закон Мура. Но была огромная проблема в таком направлении – до сегодняшнего момента, даже с четырьмя схемами 4000, одна схема выполняла лишь одно задание – логическое, RAM, ROM и ввода-вывода. Любые последующие изменения потребовали бы того, чтобы на одной схеме было две или больше функций, что было сложно и непредсказуемо, потому что тогда разные части силикатной поверхности были бы посвящены своей собственной роли, а между ними были бы связи. Каким бы привлекательным ни казался такой микропроцессор – и было вполне понятно, что через несколько лет они появятся, – было слишком рискованно совершать такие шаги.
