Компания осознала проблему нехватки талантливых людей почти с первого дня. Жан-Клод Корнэ, директор инженерно-микропроцессорной части компании, который должен был стать во главе новой команды, начал искать тех, у кого есть необходимые технические знания, по всей компании. В итоге он нашел 20 человек – необычно большое количество людей для того времени, учитывая недостаток талантов по всей индустрии. Некоторые из членов команды появились из той части Intel, которая занималась схемами памяти, другие никогда даже не использовали микропроцессор, не то чтобы заниматься его разработками.
Каким-то образом все это сработало. Как позже скажет Корнэ: «Стоит отметить, что у этих людей опыт работы был не больше года, но они смогли создать и вывести на рынок очень сложный продукт меньше чем за два года».
[178]
Это было не очень точно, но на самом деле эта команда за 26 месяцев создала абсолютно новый микропроцессор, который подходил для чего угодно и был стабилен. Этот продукт определял весь компьютерный мир в течение следующих 15 лет. Сегодня он все еще играет важную роль.
Как они это сделали? Все началось с самого Корнэ. Ему поставили жесткую задачу – создать новый продукт, который превзойдет продукцию самых успешных компаний мира и спасет Intel, ну или как минимум позволит выиграть пару лет для того, чтобы вывести на рынок iAPX 432. А у него для этого почти не было ресурсов и опытных людей. Надо признать, что Корнэ не испугался. Он превратил слабость в достоинство – и одновременно с этим изменил всю полупроводниковую индустрию.
Чтобы понять, сколько же сделал Корнэ, важно осознавать контекст полупроводникового производства того времени. Хотя индустрия микросхем очень сильно прогрессировала с той поры, когда микросхемы делались на коленке, она все равно была далека от суперстерильной и контролируемой компьютерами фабрики.
К тому же проекты микросхем конца 1970 года были рудиментарными. Компьютеры использовались в некоторых проектах, но пока для создания заготовок интегральных схем еще не существовало компьютерных приложений. Процесс зашел, конечно, дальше использования ручек, линеек и больших листов бумаги, с которых чертежи переводили на кальку, но не сильно. Учитывая, что проектные группы в основном были маленькими, процесс занимал все больше времени, так как схемы становились больше. Новые микросхемы были во много раз сложнее 8080, что было серьезной угрозой срокам проекта. Казалось, с помощью традиционных технологий будет невозможно выпустить новую схему до конца десятилетия – и это выкинет Intel из соревнования и из гонки.
Но из отчаяния родилась идея. Корнэ знал две вещи. Во-первых, большинство членов его команды не умели оценить проект в целом. Во-вторых, у них оставалась еще и своя работа – цепи одной части должны были соединяться с цепями другой части, при этом с экономией места.
В итоге Корнэ придумал такое решение. Первых делом (заметим, задолго до появления понятия «одновременной» инженерии и его распространения за пределы больших производств) Корнэ и его команда решили, как разбить план для новой микросхемы – Intel модель 8086 – на несколько проектных стратегий, которые можно выполнять параллельно. Преимущество было не только в том, чтобы давать инженерам те куски, с которыми они могли справиться даже без опыта работы, но и в том, что это помогало экономить время. С таким планом можно было очень точно распланировать сроки – так, чтобы каждая команда работала отдельно, но чтобы все заканчивали одновременно. Это был первый признак изменений в проектной работе с полупроводниками.
[179]
У Корнэ все еще оставалась проблема того, чтобы все эти команды посматривали на итоговый проект – законченную модель 8086. В то время, когда даже самые большие компьютерные дисплеи были не больше кинескопа, Корнэ снова придумал оригинальное решение. У него был огромный лист бумаги (7 на 7,5 м), на котором каждая команда могла рисовать и предлагать идеи. Теперь каждая группа могла следить за прогрессом и сравнивать свою работу с работой других.
Стратегия Корнэ сработала на ура. Чуть больше чем через год после того, как проект стартовал, этот лист бумаги был разрезан, а проект введен в компьютер. Далее он был умножен на количество микросхем на заготовке, распечатан на майларовой пленке, с помощью фотографии уменьшен до нужного размера (заготовки тогда были размером около 4 дюймов в диаметре, а сегодня они в три раза больше и на них в девять раз больше микросхем того же размера), и все это отослали на фабрику.
В июне 1978 года Intel поразил всю индустрию (которая радостно следила за проблемами с iAPX432 и даже не заметила другой проект Intel) тем, что объявил о микропроцессоре модели 8086. Он был не только 16-битный, но и в 10 раз более мощный, чем 8080. Всего за один шаг Intel из умирающей компании превратилась в лидера индустрии.
[180]
Это был поворотный момент – возможно, самый важный – в истории Intel. 4004 создал индустрию микропроцессоров. Вскоре, когда Motorola очнулась и вернулась в производство с 68000, Intel пришлось восстанавливаться с помощью Операционного сбоя, чтобы снова стать лидером индустрии. А благодаря 8086 Intel впервые владел всей микропроцессорной индустрией, и с этого момента он будет насмерть драться за сохранение лидерства.
Было и кое-что еще. Без 8086 – и, в частности, его более слабого и более дешевого варианта 8088 – у Intel не было бы платформы для того, чтобы поразить воображение IBM. И (что так же важно) благодаря 8086 у Intel была архитектура, на которой можно было бы достраивать следующие поколения микропроцессоров, вместо того чтобы начинать все заново каждый раз.
Для признания заслуг 8086 Intel назвал следующие три поколения микропроцессоров 80286, 80386 и 80486 – все это было семьей х86. И даже после этого, когда соревнование уже не позволяло подобных посвящений, все признавали, что последующие микропроцессоры (например, пентиум) тоже были частью семьи х86. И для этого была своя причина. Официально для следующих трех поколений – и для следующих 10 поколений Intel – Intel мог основывать проекты на архитектуре 8086.
Это была мощная и устойчивая позиция, особенно когда стало ясно, что персональный компьютер IBM и его клоны – и Microsoft с Windows – были совместимы только с процессорами х86. Это значило, что если бы Intel просто сохранял темп Закона Мура, то многомиллионный (и даже многомиллиардный) рынок всегда был бы у ног компании. Даже если бы IBM отстал со своим соревнованием клонов, соперники все равно стремились бы к новым микросхемам Intel.
Только Apple был вне соревнования. Но если в 1970 году это и не вызывало сомнений, потому что доход компании составлял 90 % рынка, то в последующие годы он сильно уменьшился, когда компьютеры Apple начали медленно скользить к одноразрядному присутствию на рынке. Даже создание «макинтоша» и уход из компании Стива Джобса не помогли Apple. И каждый процент, который Apple терял из-за Microsoft Windows, Intel х86 и IBM, означал то, что Intel продаст еще больше микросхем. А в итоге – будет доминировать во всем мире микропроцессоров.
