В 1942 году Андраш слег со скарлатиной. В те времена, когда антибиотики еще не были так распространены, эта болезнь часто становилась смертельной для ребенка. Андраш был госпитализирован на шесть недель, а потом еще девять месяцев пролежал дома, восстанавливаясь после болезни. В самый критический момент болезни ситуация стала такой острой, что врачам пришлось иссечь некоторые кости у него за ушами. Эти операции помогли спасти Андраша, но он мог потерять слух.
В длинный период восстановления самыми близкими друзьями Андраша были дедушка (отец его матери) и плюшевый щенок, подаренный мамой. Он писал в воспоминаниях, что вырезал у щенка в голове дыру за ухом и замотал ее бинтом, чтобы тот выглядел, как Андраш. Биограф Тедлоу считает: это пример того, как Энди Гроув справлялся с травмами. Может быть… Но это больше похоже на попытку одинокого мальчика завести друга, страдающего так же, как и он.
Однажды, когда Андраш уже выздоравливал, Дьердь Гроф пришел домой с таким лицом, будто он «пытался улыбнуться, но как будто с улыбкой было что-то не так». Его призвали в войска. Учитывая, что он был евреем, это значило, что он будет «служить в трудовых батальонах, чистить дороги и строить укрепления». Дьердя призывали и до этого, но теперь все было иначе. Он ехал на войну. На русский фронт.
Несколько дней спустя, в день десятой годовщины свадьбы, Мария и Андраш сели на поезд в Надькереш, где стоял трудовой батальон. Маленькая семья попрощалась, не зная, когда они снова встретятся.
Больной ребенок, муж на войне, маленький доход… Мария, сидя в обратном поезде с Андрашем рядом, знала, что впереди ждут тяжелые годы. Когда они вернулись в Будапешт, прозвенел первый звонок – приехав, Мария узнала, что, пока ее не было, ее отец, помогавший ухаживать за внуком во время его выздоровления (Энди вспоминал его как лучшего друга по играм), пережил удар. Он умер несколько дней спустя.
Ее отец умер, муж уехал, оба брата тоже ушли в армию. А ей надо было растить сына. Мария была очень уязвима. В ближайшие месяцы такие же одинокие соседки и соседи часто ее навещали, но, в отличие от счастливых времен, эти визиты были серьезны. «Все казались очень занятыми», – вспоминал Энди. Иногда, после того как ему разрешили выходить, Мария и Андраш шли в парк, где он мог поиграть под солнцем рядом с памятником Джорджу Вашингтону. Вечером было очень одиноко, и Мария начала пить. Потом она стала пить и днем.
Дьердь Гроф служил в составе Второй Венгерской армии, включавшей 300 000 человек (вместе с 40 000 солдат трудовых батальонов типа Дьердя). Армия находилась на левом, северном фланге немецкой армии, когда та пересекала Украину, приближаясь к великому южному советскому городу Сталинграду. Германо-венгерская армия пробила себе дорогу в Воронеж (разрушив более 90 % города) и через Дон. Затем, оставив венгров охранять границу, немцы продолжили свой путь и встретили свою судьбу в Сталинграде.
Это произошло осенью. Зимой немецкая армия сильно страдала от холода, как и наполеоновская, и от контрнаступления Красной Армии в декабре 1942 года. Менее известен тот факт, что второе советское контрнаступление 13 января 1943 года было направлено против венгров, которые были так же истощены, как немцы, но хуже вооружены. В битве около города Лиски на Дону советские войска разгромили Вторую армию, и это было самым грандиозным поражением в венгерской истории. Три дня спустя вся немецкая армия под командованием маршала Паулюса была разбита в Сталинграде, и весь немецкий восточный фронт был разгромлен.
Лишь только весной, через многие месяцы после того, как правда о поражении Германии просочилась через цензоров, Мария получила письмо, в котором сообщалось, что ее муж «пропал».
«Я не знал, что это значит, – писал Энди. – Я не знал, как люди могут пропадать. Но я не осмелился спросить об этом у матери».
[192]
Изменилась теперь не только домашняя жизнь Андраша, но и его школьные дни стали другими. Он ходил в нерелигиозный детский сад, и, хотя дети в основном были евреями, слухи просачивались с улицы. Например, Андраш подслушал, как его мать говорит другой женщине – этот слух, несомненно, пришел из Варшавы, – что «они будут сгонять всех евреев в гетто». Андраш, который не знал, что значило это слово, повторил фразу своим одногруппникам, которые тоже этого не знали. Вскоре все повторяли: «Они посадят евреев в гетто», и на многие недели это стало популярной дворовой игрой. Затем учительница в ужасе приказала всем прекратить, но дети просто следили за тем, чтобы ее не было рядом.
Несмотря на свою энергичность, Андраш был болезненным мальчиком. Из-за своей болезни он был подвержен инфекциям, и в этот раз это превратилось в тонзиллит. Андрашу вырезали миндалины, и его уши должны были тонуть в жидкости – последствие скарлатины.
Но Андраш не позволил болезни себе мешать. Он вернулся в школу, сидел на первой парте из-за того, что плохо слышал, отвечал на все вопросы учителя, флиртовал с девочками… и получал лучшие оценки в классе. Он смирился с потерей отца, потому что был ребенком.
Но большой мир быстро разрушался. Придя в себя после разгрома в Лисках, венгерское правительство осознало, что, по крайней мере, на востоке немцы были обречены. Увидев неизбежное, они попытались заключить сепаратный мир с СССР. Это было ужасной ошибкой, не только потому, что Сталин не был заинтересован ни в чем, кроме победы над врагами, но еще и потому, что немецкая армия, хоть и побежденная, возвращалась через Венгрию.
То, что случилось дальше, было ужасно, хоть и предсказуемо. Гитлер приказал атаковать бывших союзников. Немцы бомбили Будапешт. Энди никогда не забывал вид знакомого знания, из которого как будто вырезали кусок и заменили щебнем, но при этом мебель, лампы и картины, которые теперь были видны, никто как будто и не трогал. Вскоре после этого вермахт ввел в город восемь дивизий.
19 марта 1944 года семилетний Андраш наблюдал, как немецкая армия вошла в город: «Не было ни предупреждений, ни сопротивления – они просто вошли. Мы с мамой стояли на тротуаре и смотрели, как машины и БТР, наполненные солдатами, проезжали мимо. Немецкие солдаты ни разу не напоминали солдат, которые охраняли концлагерь, в котором был мой отец. Те солдаты немножко сутулились, и их форма была мятой. Немецкие же солдаты выглядели аккуратно: на их ногах были натертые до блеска сапоги и они выглядели уверенно. Они напоминали мне игрушечных солдатиков: у них были такие же шлемы, такая же форма и такие же пулеметы. Я был впечатлен».
[193]
СС прибыл… а с ним и Адольф Эйхман.
Так начался год ужасов для Марии Гроф и год растерянности для ее сына. «Удачный» период венгерских евреев закончился. В последующие месяцы дезориентированного Андраша мать часто хватала и переносила в другое место для безопасности. Первый раз она его перевезла на молочную ферму, где когда-то работал его отец и где над ним взял покровительство друг отца по имени Яни, немец.
