Книга Голландия без вранья, страница 16. Автор книги Сергей Штерн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Голландия без вранья»

Cтраница 16

И эти морские разбойники догоняют голландский корабль — у них корабль легкий, а голландцы от жадности нагрузили свой этой самой корицей чуть не до рей, даже чугунные ядра повыкидывали, чтобы набрать побольше драгоценной пряности. Пушки есть, а ядер нету. Положение пиковое. И тут один из матросов вспоминает, что у них на борту есть недоеденный сыр. Круглые головы эдамера — ну, красные такие, читатель наверняка видел их в супермаркете, — так вот, эти круглые головы, пролежав пару лет под палящим солнцем, затвердели чуть не до каменного состояния. И вот наши Мюнхаузены заряжают свои пушки сырными головами и палят по настигающим их англичанам. Большого вреда нападающим они, естественно, причинить не могли, но паруса изорвали в клочья. Преследователи отстали. «Ура!» — закричали матросы по-голландски и на радостях сгрызли оставшийся сыр. Одну голову, правда, оставили — для музея. Говорят, она и сейчас там лежит.

А французы, наверное, защищались сыром рокфор. Пираты сразу затыкали носы и спасались в трюме.

А тюльпаны тем временем входят в моду. Художники гуртом валят в Hortus Botanicus, пишут натюрморты, портреты с непременными тюльпанами — картины мгновенно расходятся. Опять срабатывает стайный рефлекс! Ну нет, здесь не только стайный рефлекс… Тюльпаны пишут художники самого высшего разряда — Ян Брейгель, сын знаменитого Питера Брейгеля, Амброзиус Босхарт, которого по праву считают родоначальником голландского натюрморта, и многие, многие другие. Помешанные на живописи, голландские бюргеры бойко раскупают картины и все внимательнее присматриваются: а что же это за цветы такие? Почему у меня в саду таких нет? У ван Схелтинга есть, а у меня нет? Надо бы купить пару луковиц…

И вот наш бюргер (а почему бы и не дворянин?) посылает служанку к торговцу цветами, а та приходит с вытаращенными глазами:

— Не вы первый, господин… Там цены такие, закачаешься…

Тюльпаны привлекают все больше внимания. Уже проводятся опыты по скрещиванию, появляются цветы белые, оранжевые, желтые, бордовые. Восторг публики достигает апогея, когда на некоторых плантациях появляются тюльпаны необычной мраморной окраски. Теперь мы знаем, что это заболевание под названием «пестролепестность» вызывается вирусом, который так и называется «тюльпанный вирус (tulipa virus)»… Но тогда-то, в начале семнадцатого века, этого не знали! И конечно, владельцы этих неизлечимо больных тюльпанов радовались: вот какие у нас красивые выросли цветы!


Hortus Botanicus, где, судя по названию, работали главным образом ботаники, постепенно терял монополию на торговлю луковицами — их вытесняли более оборотистые фермеры из Южного Гарлема. Некий купец по имени Свиртс, имевший, по-видимому, незаурядный нюх на новые изобретения, заказал в типографии первый в мире прайс-лист на тюльпаны. Не здесь ли и прячутся самые первые, робкие еще корешки многочисленных финансовых кризисов? Может быть, у него и тюльпанов-то не было, но напечатанное слово действовало тогда (а на многих действует и сейчас) магическим образом. Раз написано — значит, так и есть. Если с купцом еще можно поторговаться, то прайс-лист… о-о-о, прайс-лист!..


Но пока все еще ничего — пока купцы предпочитают продавать срезанные цветы, а луковицы придерживают для себя. Но в 1623 году две бойкие фирмы, почувствовав, что можно заработать еще больше, выбрасывают на рынок и луковицы, причем по довольно доступной цене.

Что тут началось! Оказалось, что спрос превышает предложение в десятки, а может быть, и тысячи раз. Началось повальное вложение денег в тюльпанный бизнес. Бережливые голландцы вытряхивали свои сбережения и начинали покупать и продавать луковицы. Цены росли как на дрожжах — в 1631 году за три луковицы довольно популярного сорта Semper Augustus было заплачено ни много ни мало тринадцать тысяч флоринов — на эти деньги можно было купить несколько домов. Чувствуя неладное, некоторые муниципалитеты решили принять контрмеры — чутье у них было не в пример лучше, чем у нынешних политиков, хотя автор думает, что и у нынешних политиков чутье тоже неплохое, только жадность мешает ему развиваться в правильном направлении. Так вот, значит, городские власти Амстердама собрались, раскурили трубки и приняли соломоново решение — заморозить цены на луковицы некоторых самых известных сортов. Но служба информации у них, наверное, действовала так себе, потому что к тому времени было известно уже свыше пятисот видов тюльпанов (в том числе, наверное, и больных тюльпанным вирусом). К тому же, чтобы беспрепятственно торговать луковицами, достаточно было переехать в соседний округ.

Некоторые муниципалитеты вообще запретили продавать луковицы на своих территориях.

Торговцы, клеймя чиновников ретроградами и обвиняя их в умышленном торможении прогресса, перебирались к соседям.

Бюргеры же начали продавать семейные драгоценности, картины и землю, чтобы вложить деньги в луковицы. Те, кто был не в состоянии заплатить за луковицу, могли купить семена, продававшиеся гранами (в каждом гране около двадцати семян). Это было дешевле, но рискованнее: семена могли и не взойти, зато в случае удачи уже на следующий год можно было торговать луковицами.

А главное — начался селекционный бум. Каждый стремился вырастить новый сорт. Живи в то время в Голландии Мичурин, он бы, безусловно, стал миллиардером — каждый новый вид приносил успешному селекционеру сотни и тысячи процентов годовых. Может быть, и Амстердам переименовали бы в Мичуринск.

Как-то раз некоему Клаусу, бросившему профессию коммивояжера ради тюльпанов, удалось вывести на своем огороде тюльпаны глубокого темно-синего цвета — знаменитые черные тюльпаны. Всего-то три луковицы. Но он был по уши в долгах, поэтому вынужден был их продать. Покупатели, не торгуясь, заплатили требуемую тысячу флоринов и тут же, на глазах потрясенного селекционера, раздавили луковицы каблуком. Это были представители конкурирующей фирмы, которая тоже вывела похожий тюльпан.

Это прямо удивительно — нежный и хрупкий цветок, с тончайшими лепестками непостижимой, просто-таки телесной упругости, стал причиной таких шекспировских страстей! Не напоминает ли нам эта история лопнувший информационно-технологический пузырь в начале нового тысячелетия? Невидимые миру микрочипы и печатные платы, на взгляд автора, не менее эфемерны, чем трогательные алые цветы.

Торговля тюльпанами росла как снежный ком. Наплыв покупателей был таков, что традиционный метод торговли «деньги на бочку» — пришел в магазин, поговорил с продавцом и заплатил деньги — уже не справлялся с масштабами сделок. И тогда некий голландский купец, благородного, впрочем, происхождения — в Голландии торговля считалась вполне почетным делом, — ван ден Берсе изобрел биржу. Кстати, слово «биржа» и происходит от его имени. Он вывесил у себя в магазине огромные черные доски, на которых мелом писали названия сортов тюльпанов и цифры котировок. И никаких денег и никаких бочек! И самое главное, никаких тюльпанов — цифры, контракты, опять цифры, опять контракты… Торговля впервые в мире стала виртуальной. Люди покупали тюльпаны, не видя их, а продавцы продавали тюльпаны, которых у них не было. Никакого, как они считали, риска в этом нет, ведь почти все покупали луковицы не для того, чтобы выращивать их в своем саду, а для того, чтобы с выгодой продать. Тогда же были изобретены и фьючерсные контракты. Короче говоря, заключались договоры о поставках луковиц на будущее по определенной цене. Это уже настоящая торговля воздухом. Вам это ничего не напоминает?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация