— Твой костюм выглядит легким и удобным. В нем мне не придется играть в игру «посмотри внимательно, может, что-нибудь и заметишь».
— Но это не чаури.
— И что?
— То, что дамы Кап-ис-Тра носят только чаури. Вы можете надеть только чаури.
А служанки, очевидно, не могли. От Тедры не ускользнуло, что Джелла сказала за всю страну, а не только за их город.
— А что будет, если я откажусь? Вопрос явно встревожил девушку:
— Но вы не можете отказаться. Шодан не позволит.
Тедра стиснула зубы. ТЈй не хотелось надевать это чертово чаури, но ей также не хотелось портить отношения с Чалленом, которые, кажется, начинали идти на лад. Тоскливым взором она окинула его воинские наряды, которыми был забит гардероб. Нет, она не может надеть мужские вещи — первый встречный воин потребует их снять, а у Тедры вовсе не было желания опять проходить через это.
— Проклятие! — рявкнула она, указав пальцем на одно из чаури. — Это!
Тедра выбрала зеленое, так как полагала, что голубой и белый — некие символы шодана: весь замок был выдержан в бело-голубой цветовой гамме. А сейчас она слишком расстроена, чтобы порадовать Чаллена, одевшись в его цвета.
— Кстати, чьи это чаури? — спросила она Джеллу, которая помогала ей одеться.
Теперь Тедра видела, как легко верхняя часть чаури может безнадежно запутаться, если надевать ее поспешно и невнимательно.
— Ваши, госпожа.
— Но чьи они были раньше?
— Ваши…
— Ладно, оставим! — оборвала Тедра, терпение которой сменилось раздражением.
Эти вещи были здесь и до того, как она появилась в доме шодана, значит, они принадлежали кому-то другому. Тедру нисколько не интересовало, кто делил с Чалленом его гардероб до нее. Но надевать чьи-то обноски? Он еще услышит, что она думает об этом!
Когда Джелла повязала пояс и Тедра взглянула вниз, она не смогла удержаться от стона, а поймав свое отражение в зеркале, чуть не зарычала. Теперь ей понятно, почему те женщины, которых она видела на улице, выглядели такими мягкими, стыдливыми… беспомощными. В чаури невозможно выглядеть по-другому.
Тедра вовсе не возражала против открытой одежды. У нее дома есть костюмы, которые обнажают даже больше тела, чем эти. Но она никогда еще не носила ничего столь изящного, столь вызывающе женственного, столь чертовски нежного. Тедра чувствовала себя чужой, полуодетой, уязвимой…
— Шодану понравится, госпожа, — беспокойно заметила Джелла, видевшая реакцию Тедры. — Вы выглядите чудесно!
— Я выгляжу, как служащая противострессовой клиники, — с отвращением отозвалась та. — Но пока меня не видит Марта, думаю, я не умру от этого чаури!
Глава 22
Тедре все-таки удалось отомстить Чаллену за то, что он принудил ее носить их проклятый наряд. И это была сладкая месть, возможность осуществить которую подвернулась совершенно случайно.
После завтрака Джелла повела ее на экскурсию по замку. Тедре было настолько интересно, что она на какое-то время забыла о своем новом наряде. Тем более что другие женщины были одеты точно так же, и ни одна из них не чувствовала ни малейшего смущения. Джелла представила ее женщинам, объясняя при этом, кто они и по какой причине находятся здесь. Тедра в это утро узнала очень много интересного о женщинах Ша-Каана. Причем не все ей понравилось, но в конце концов она здесь не для того, чтобы менять порядки на этой планете. Единственное, чего хотела Тедра, — наладить торговые связи и, если повезет, заручиться помощью шакаанцев по спасению Кистрана.
Когда они проходили мимо комнаты, где работал Чаллен, Джелла предупредила, что туда заходить не положено. Но Тедра была не из тех, кого можно остановить словами «не положено». Она проскользнула в комнату, несмотря на протест дарашийки, которая наотрез отказалась последовать за ней. Помещение оказалось длинным и глухим. Стены и пол были из такого же похожего на мрамор сияющего камня, что и повсюду в замке. Здесь камень был светло-голубым с темными прожилками. Ряд за рядом стояли низкие кушетки, обитые белым материалом, образовывая в центре проход. В дальнем конце комнаты восседал за столом, подобно чиновнику Дома Правительства, сам Чалден.
Она ожидала увидеть трон или, по меньшей мере, пьедестал из подушек. При виде же простого стола Тедра удивилась. Но это, решила она, просто еще одна особенность Ша-Клана, порядки которого отличались от образа жизни древних кистранцев, известного ей из истории.
В комнате было полно народу. Чуть ли не на каждой кушетке сидели по два-три воина. Вероятно, они ожидали своей очереди говорить с шоданом, который сейчас беседовал с четырьмя мужчинами, стоявшими перед его столом.
Тедра не слышала, о чем они говорили, и уже хотела незаметно выскользнуть из комнаты, запретной для женщин, как вдруг глаза Чаллена остановились на ней. Он тут же встал, прервав свою речь, и Тедра забеспокоилась. Она тревожно смотрела, как ее воин выходит из-за стола и направляется в проход между кушетками. При этом Чаллен не сказал ни слова извинения по поводу столь резкого ухода. Естественно, присутствующие начали оборачиваться, чтобы узнать причину такого поведения пгодана, и вскоре все глаза в комнате устремились на Тедру.
Ей очень хотелось выскочить из комнаты, но это было бы похоже на трусость, и Тедра не двинулась с места. Иногда смелость причиняет боль. То же можно сказать и о гордости пополам с упрямством. Ей оставалось лишь надеяться на то, что Чаллен не слишком сердит на ее появление в неположенном месте.
Однако, когда варвар подошел ближе, Тедра увидела, что огонь в его глазах не имел ничего общего с гневом. Она расслабилась и даже немного развеселилась, узнав этот взгляд. Варвар был охвачен пламенем вожделения, и у Тедры закралось подозрение, что искрой послужила не столько она сама, сколько чаури, надетое на ней. Его глаза, жадно оглядывавшие Тедру с ног до головы, говорили красноречивее любых слов.
Подойдя, Чаллен молча взял ее под локоть, вывел из комнаты и, не останавливаясь, повел дальше, по широкому вестибюлю.
— Куда мы идем? — спросила Тедра с понимающей ухмылкой, которую воин не увидел, так как не потрудился повернуться к ней.
— В мою спальню, — коротко ответил он.
— А почему я должна идти туда?
— Женщина…
— Мет, подожди! — И когда воин остановился, чтобы взглянуть на Тедру, та спокойно заявила: — Мне незачем идти в твою спальню, Чаллен.
— А мне есть зачем.
— Ну так иди! Я не держу тебя. Чаллен контролировал свое желание, но от этого оно не становилось меньше.
— Ты пойдешь со мной, керима, — сказал он спокойно.
— Почему я должна идти с тобой?
— Женщина, ты прекрасно знаешь почему. — Это уже было сказано не столь ровным голосом.
