— Что-о?
— Я разговаривал с твоей Мартой. Она подкрепила свои доводы воздушным взрывом. Так что мне не надо было…
— Я впервые слышу об этом! — закричала Тедра. — Когда ты разговаривал с Мартой?
— После твоего наказания. Мне нужен был совет того, кто знает тебя лучше меня.
— И ты получил его? А, ну конечно, получил! Теперь понятно, почему ты завалил меня подарками!
— Она ничего не говорила насчет подарков, керима. Совет ее заключался в том, чтобы я позволил тебе дать выход своему гневу, не обращая внимание на связанное с этим неуважение к воину. Это был хороший совет, за который я очень признателен Марте. Но я не очень-то доверяю ей. Вот почему мне надо было увести тебя подальше от того места, где она тебя фиксировала.
Глаза Тедры подозрительно сузились.
— Почему ты думаешь, что она там фиксировала меня?
— Разве ты не сказала, что говорила с ней у входа в рудник? — спросил Чаллен.
— И ты поверил мне? Выходит, ты признаешь все, что я тебе говорила, за святую правду, лишь потому, что разговаривал с Мартой? Ей удалось убедить тебя, в отличие от меня?
— Почему ты злишься, женщина?
— Мне ты не верил! Я показала тебе, что может фазор. Показала, что могу я сама. Я даже показала живые кистралы. На мой взгляд, вполне достаточно доказательств! Но нет, по-прежнему выходило, что я плету небылицы! А стоило Марте продемонстрировать взрыв маломощным импульсным лучом и… раз! Ты поверил! Ну спасибо, черт побери, мне теперь абсолютно наплевать на то, во что ты веришь!
Варвар подошел ближе и обнял Тедру, несмотря на ее отчаянное сопротивление. В таком положении она против воли начала думать о другом. Что поделать? Это случалось каждый раз, когда он так обнимал ее. Нет, это несправедливо — Чаллен не должен так легко уходить от возмездия, но Тедра вынуждена была признать, что не в силах больше злиться. Для женщин Ша-Каана нет справедливости.
— Мне не нравится то, в чем я вынужден был признаться, — сказал варвар своим обычным, ничего не выражающим тоном. — Я никогда и не признался бы в этом, если бы меня не вынудили обстоятельства. Теперь я должен поставить в известность всех шоданов Кап-ис-Тра о твоем существовании, о целях твоего визита и о твоих предложениях. Таким образом, ты становишься предметом интереса не только для меня, но и для всего Кап-ис-Тра. Вот что мне не нравится, женщина, вот в чем причина моего упорного отрицания твоего происхождения. Я ведь с момента нашей первой встречи подозревал о том, что ты говоришь правду, но даже твоей Марте не признался бы в этом.
— Ты… так и не сказал, в чем же причина, — заметила Тедра, ухмыльнувшись. Она успокоилась и даже обрадовалась: похоже, ей уже была известна причина.
— Я полагал, что это помешает твоей службе проигравшего в поединке. А сейчас я думаю иначе.
Тедра запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. На лице варвара было написано недовольство.
— Это правда? И это единственная причина?
— Ты хочешь услышать о моем желании видеть тебя женщиной моего мира, а значит, заказной?
— Я и так знаю это, — откликнулась Тедра. — Что еще?
— Ты хочешь услышать о моей привязанности к тебе, которая несвойственна воинам?
Она надеялась, что варвар просто дразнит ее. Был только один способ проверить свою догадку.
— Что ж, это уже лучше. И раз уж ты сделал мне столько признаний, признаюсь-ка и я кое в чем. Я влюбилась в тебя, Чаллен.
— Знаю.
— Знаешь?
— Это было неизбежно, но мне приятно, что все случилось так быстро.
Тедра недоверчиво уставилась на него. В самом деле? Ему приятно? Чаллен действительно казался довольным, но совсем другое она хотела услышать от него. Нет же, ей никогда не услышать того, чего она желает! Она забыла то главное, что обнаружила почти сразу по прибытии на Ша-Каан: варвары не способны даже на легкие эмоции, а уж тем более на сильные чувства. Что и говорить, вовремя она вспомнила об этом — когда сама уже поддалась некоторой легкой эмоции!
— Забудь мое глупое признание, воин. Я сказала неправду.
У него еще хватило наглости засмеяться в ответ!
— Это реакция женщины, разочарованной в своих ожиданиях. Лучше скажу тебе сразу, керима, — добавил он с нежностью. — Женщины испытывают любовь, а воины — нет. Шакаанские женщины дают свою любовь безвозмездно. Взамен они получают только покровительство и заботу воина. Тебе надо принять это.
— Ах так? — Она с силой вырвалась из его рук и повернулась к Чаллену спиной. — Послушай, неважно, приму я это или нет. — Говорить мешал какой-то ком в горле. — Наши отношения временные, и это не имеет большого значения. Ну а теперь давай оставим разную чепуху и поговорим о важном. Мне хотелось бы заключить все необходимые соглашения до окончания срока моей службы, чтобы не задерживаться здесь после.
Чаллен снова обхватил ее руками, на этот раз сзади. Не было никаких шансов вырваться из его крепких тисков.
— Нельзя назвать чепухой то, что причиняет тебе боль, керима. Я не позволю тебе чувствовать эту боль.
— Не позволишь? — Тедра задохнулась от горького смеха. — Значит, ты убьешь меня?
Его объятия ослабели, но лишь потому, что он опять развернул ее к себе лицом.
— Выбрось эти мысли о временности твоего пребывания здесь, женщина! После окончания срока службы ты не отделаешься от меня. Я полечу с тобой на твою планету, чтобы выполнить там то, что тебе важно, а потом мы вместе вернемся сюда, чтобы здесь и остаться.
— А если я откажусь?
— Тогда ты не получишь той помощи, которая, по словам Марты, необходима тебе.
— Это что, твой дерьмовый ультиматум? — спросила Тедра, повышая голос.
— Да.
Она посмотрела на варвара. Ей хотелось кричать от гнева и смеяться от радости одновременно. Уж не сошла ли она с ума за последние несколько минут?
— Знаешь ли ты хотя бы, о чем торгуешься? Какого рода помощь потребуется от тебя?
— Это не имеет никакого значения. А вот знаешь ли ты, что я никогда не отпущу тебя? Ты вручила мне свою любовь…
— Беру ее назад… — попробовала перебить Тедра, но у нее ничего не вышло.
— Ты вручила мне ее. Теперь она моя, а не твоя. Ты уже не можешь ее забрать. А я, со своей стороны, вручаю тебе свою жизнь. Она твоя до самого дня моей смерти.
У Тедры было такое чувство, что Чаллен произнес какие-то ритуальные слова. И еще у нее было чувство — пробравшее до дрожи все ее существо, — что большой воин любит ее, но сам не знает об этом. Если у варваров возникали необычные желания, они гнали их прочь из своего сознания. Как же, ведь это противоречило их убеждениям! У воинов не должно быть чувств! Но ее воин вложил в свои слова столько чувства, что она уже совершенно растаяла. И, в конце концов, почему она должна сдаваться? Она еще никогда не сдавалась! Если он даже не любит ее сейчас, надо просто поработать над этим.
