Саша тоже решила бы, что старушка заговаривается. Но очень уж проницательно смотрела старая ведьма.
А главное, Алевтина занервничала. Выпила залпом вина из чужого бокала. Храбро закусила куском вареной колбасы и без промедления тяпнула водки.
Петруша, у которого из-под носа утянули стопку, только глазами захлопал.
– Елизавета Архиповна, ну что вы всем настроение портите, – миролюбиво укорила Нина.
Старушка тоненько захихикала:
– Э-э, мил моя! Я даже еще и не начинала!
– Хорошо ведь сидим, празднуем…
Розовое личико Елизаветы Архиповны выразило преувеличенное изумление.
– Что ж вам праздновать? Сына ты выдаешь за пиявку московскую!
«Пиявка московская» только усмехнулась. То ли Галка устала переживать, то ли дошла до стадии, когда «чем хуже, тем лучше».
– Дочь – за тамбовского болвана, – продолжала старушка с милейшей улыбкой.
– Чево?!
Тамбовский болван, он же лысый олух, угрожающе приподнялся с места.
– Сядь, лободырный! – посоветовала Елизавета Архиповна. – Тебя в приличное место позвали, дурня! А ты…
Она сокрушенно махнула белоснежным платочком.
«Ей-богу, у нее сейчас из рукава косточки полетят».
– Лободырный… – шептал рядом впечатленный Макар. – Только б ее не прервали! Может, она еще кого-нибудь обзовет!
– Словарик составляешь? – тоже шепотом спросила Стриж.
– Рука бойцов колоть устала! – взвыл патриарх так, что все вздрогнули. – Мочи их… картечью!
Нина закрыла лицо руками. Макар хрюкнул и сполз на стуле.
– Угомоните его кто-нибудь!
– Не то, что нынешнее племя!
– Да отвезите же его в дом!
– В чистом поле под ракитой богатырь лежит убитый!
– Я его сам сейчас убью!
Патриарх напоминал попугая, который порет чушь, но всегда удивительно к месту.
Наконец лысый юнец, которому больше всех досталось от Елизаветы Архиповны, схватил коляску со старцем и потолкал к дому. Оставшиеся вздохнули с облегчением.
Но радость их была преждевременна.
– Как там змея называется, которая свой хвост жрет? – сладко пропела Елизавета Архиповна.
– Дура оголодавшая, – предположил Гриша.
– Это ты дура оголодавшая, – отрезала старушка. – Мимо юбки пройти не можешь, слюной захлебываешься. А змея – она человек нормальный.
– Уроборос, – подсказала Саша.
И съежилась на всякий случай.
Однако старушонка глянула на нее одобрительно.
– Точно! Уроборос! Вы все тут уроборосы.
– Это почему еще? – взвилась чернокудрая Рита.
– Дык поедом себя едите, что не уберегли мальчонку!
– Елизавета Архиповна!
– Ты, змея подколодная, уж поди и топорик приготовила!
Рита в онемении уставилась на старушку. И непонятно было, то ли ее поразило оскорбление, то ли старушка неожиданно попала в точку.
Вернулся Ритин друг и встал, набычившись, в тени деревьев.
– Всех вас насквозь вижу! – Страшно довольная эффектом Елизавета Архиповна откинулась на стуле. – А ты чего молчишь, Петюня?
Петр поперхнулся куском рыбы.
– Петрушу-то не трожь, – внезапным басом потребовала Нина.
– Ой! Ой! – Старушка всплеснула руками. – А то что? К Ивану своему пойдешь?
Нина Борисовна глотнула воздух, как рыба, вытащенная из воды.
– Это что еще за Иван? – удивилась Алевтина и закрутила головой во все стороны. – Кто такой? Почему мы не знаем?
«Дура непроходимая», – ужаснулась Саша.
А старушонка зашлась в злорадном хихиканье.
– Вы посмотрите на себя! Хи-хи-хи!.. Один другого хлеще! А ты, Петька, что молчишь? Уворованное маслице вспоминаешь? Интендантишка!
Петруша начал багроветь.
– Эх, компашка! – подытожила Елизавета Архиповна. – Один убивец, другой ворюга, у третьего пожар в штанах… Ты, Ритка, чего лыбишься? Я про тебя все знаю! Плацдарм-то уже подготовила, а?
Рита молчала, только глаза яростно блеснули из-под челки.
– Ритк, о чем она? – громко спросила Кристина.
– Старый человек Елизавета Архиповна, – спокойно ответила вместо дочери Нина. – Не знает, что говорит.
Старушка удовлетворенно сложила ручки на животе.
– Посмотрю я на тебя, Нинка, когда внуков будешь выпрашивать. Невеста-то у вас бесплодная, м?
Галка уронила чашку, уже поднесенную к губам.
– Это еще что за новости? – ахнула Рита.
– А я так и думала, – засмеялась Кристина.
– Криська!
– Олежек, ты ведь не виноват, что она тебя обманула!
Олег не услышал: он вытирал пролитый чай.
У Галки наконец прорезался голос:
– Кого я обманула? Господи, да о чем вы?!
– Тебе не о детишках пора думать, а о кладбище! Старая ты! – пригвоздила Елизавета Архиповна.
– Если мне о кладбище, то вам о Страшном суде, – отрезала Исаева.
– С судьями я сама разберусь! – заверила старушка. – О себе подумай, врушка!
Галка вскочила. Челка взмокла, побелевшие пальцы сжимали бокал с такой силой, что казалось, тонкая ножка вот-вот переломится.
Саша поняла, что струна сейчас лопнет. Подлая старушонка взгромоздила на спину уставшего верблюда не соломинку, а целый воз кирпичей.
– С чего вы взяли, что у меня детей быть не может? – отчаянно выкрикнула Галка.
– Да уж я-то знаю! Ты аборты по молодости делала? Ась?
Галка побледнела.
– Что вы несете, Елизавета Архиповна… Какие еще аборты?
– Криминальные! – пригвоздила старушка.
– Вы не можете ничего знать! Олежка, это неправда!
– А вот мы увидим, правда или неправда! – самодовольно усмехнулась Елизавета Архиповна. – Поживем годик – и ясно будет! Вся правда наружу выплывет. Хе-хе!
Этого ехидного «хе-хе» Галка не выдержала. Она схватила со стола первый попавшийся предмет – увесистую солонку – и замахнулась.
«Стоп-кадр!» – сказал кто-то в Сашиной голове. Старушка с ее злорадной ухмылочкой, Алевтина, вскинувшая брови, белая как скатерть Галка с солонкой возмездия, удивленный Олег – все замерли на долю секунды.
Громкий хлопок в ладони прервал налившуюся яростью тишину.
– Все, хватит!
